Галина Куликова - Два ужасных мужа
Степа оказался дома, но обругал ее последними словами.
– Куда вставать? Куда бежать? – кричал он хриплым со сна голосом. – Ты спятила, Румянцева? Сейчас еще семи нет! Я лег час назад.
– У меня случилась катастрофа, – сказала Тася и неожиданно для себя расплакалась.
Да ведь и было из-за чего! Мишин уже, наверное, едет в аэропорт, а она… Тася представила себе Мишина в светлых джинсах, гавайке и неизменных темных очках, его сногсшибательную улыбку и длинно, с подвыванием всхлипнула.
– Таська, это ты воешь? – уже совершенно проснувшимся голосом спросил Степа. – Что с тобой случилось-то?
– У меня входная дверь не открывается-а-а-а!
– Ну, мать, ты даешь! – рассердился Степа. – Тебе не меня надо звать, а слесаря. Ты же знаешь, мои руки не приспособлены для взламывания дверей. Вот бутылку открыть я еще могу…
– Степка, я боюсь, у меня дымом воняет, кто-то снаружи ходит, шуршит и шепчется! – не желала сдаваться Тася. – И я не знаю – кто!
– Эй, ты чего паникуешь? В «глазок» посмотри!
– Он не работает! – продолжала стенать Тася.
Она так и видела Степку, который в трусах сидит на постели, свесив вниз тощие ноги, и разглагольствует о том, как следует поступить.
– Что значит – не работает? Это же «глазок», а не телевизор.
– Похоже, его чем-то залепили…
– Вот бред! – вздохнул Степа. – Ладно, жди, скоро буду, только джинсы надену.
– Ты там поосторожнее, – поспешно сказала Тася. – Не геройствуй, ладно? Тихонько поднимайся наверх или поезжай на лифте, но выйди этажом ниже. Мало ли что…
– Не беспокойся, справлюсь, если надо. У меня есть пистолет.
– Ты с ума сошел?! Перестрелку на моей лестничной площадке хочешь устроить?
– Он газовый, – успокоил ее Степа. – Из него убить не так-то просто.
Минут через пятнадцать томительного ожидания раздался звонок в дверь. Тася метнулась в коридор и машинально схватилась за дверную ручку. Но тут же громко закричала:
– Степа, это ты?
– Нет, это Фантомас, – раздался приглушенный металлической преградой знакомый голос. – Можешь посмотреть на меня.
– Да ведь «глазок» не работает, – возразила поглупевшая на нервной почве Тася.
– Работает, я его включил в розетку.
– Я переживаю, а ты шутки шутишь! – Она топнула ногой и чуть не отбила пятку.
– Перестань нервничать и посмотри на меня.
Тася осторожно прильнула к круглому смотровому стеклышку. На сей раз все было в порядке – перед ее взором маячила ухмыляющаяся физиономия друга Степы.
– Вижу! – обрадовалась Тася. Затем опасливо поинтересовалась: – А кроме тебя, там больше никого нет?
– Ни единой души. Правда, здесь жутко грязно и стоит очень странный запах.
– И никакой баррикады?
– Да ничего тут нет.
– Почему же я тогда дверь не могу открыть? Замок в порядке, ручка отлично поворачивается, язычок ходит туда-сюда… Не понимаю! Что-то явно мешает.
– Говорил же тебе, надо слесаря вызывать. Хотя воняет на площадке действительно будь здоров. Не зря ты волновалась из-за запаха. Как будто горело что-то.
– Степка, сделай что-нибудь, я же в отпуск улетаю! Опаздываю на самолет. У меня внутри уже все дрожит.
– Во сколько рейс? – деловито спросил Степа.
– В двенадцать тридцать пять!
В «глазок» Тася видела, что одет он в какие-то дикие штаны и рубашку навыпуск. Наверное, прячет там свой пугач.
– Может, и успеешь. С кем летишь? – Степа неожиданно нырнул вниз и скрылся из виду.
– Какая разница? С Мишиным лечу…
Голос снизу посоветовал:
– Лучше позвони ему сейчас, предупреди на всякий случай…
– Господи, да если я ему позвоню и начну лепетать про дверь, которая не открывается… У нас же еще самое начало романа! Он меня не поймет, точно не поймет.
– Если не поймет, значит, он не твой тип. Пусть тогда летит один, скатертью дорога.
– Как-то ты легко распоряжаешься моей личной жизнью! – возмутилась Тася и еще плотнее прижалась к «глазку». – Эй, ты где?
– Исследую дверь. Значит, самое начало романа, а Золушка превратилась в тыкву еще до полуночи.
– Если бы в тыкву превращалась сама Золушка, – проворчала Тася, – принц откинул бы копыта от страха еще в середине сказки.
– Низменные слесарно-бытовые проблемы прервали их любовный роман на взлете…
– Степа, я тебя задушу!
– Это за все хорошее, что я для тебя сделал? Погоди, погоди…
Вдруг Тася услышала еще чей-то голос и посмотрела в многострадальный «глазок» – на площадку, привлеченный шумом, вышел сосед, Геннадий Александрович. Тася знала, что сосед работает на каком-то заводе, так что вполне может оказать Степе посильную помощь. Мужчины о чем-то негромко переговорили – о чем, она не расслышала, и вместе стали осматривать металлическую дверь. Тася вся обратилась в слух. Старалась даже дышать потише.
– Таська! Ты здесь? – донесся до нее голос Степы. Голос был странный.
– Нет, улетела на Мальдивы через форточку! Ну, так что там такое?
– Знаешь, тебя заварили…
– Повтори!
– Заварили.
– Как это – заварили? Я что, пакетик с чаем?!
Степа отчетливо фыркнул.
– Дверь заварили. Твой сосед говорит, скорее всего электросваркой. Здесь слесарь не поможет.
Тася открыла рот, да так и осталась стоять. И стояла бы, наверное, еще долго, если бы в комнате не задребезжал телефон.
– Думаю, в МЧС пора звонить, – рассудительно вещал с лестничной площадки Степа. – Иначе как? Искать где-то сварочный аппарат? Да где его в такую рань найдешь? Интересно, кому такая шуточка в голову пришла? Ладно, вызываю спасателей, согласна?
Тася слабым голосом крикнула, что согласна, и на деревянных ногах прошествовала в комнату. Она думала, что названивает Мишин. Недоумевает, куда она подевалась. И что ему сказать?!
– Привет, – раздался в трубке хриплый, грубоватый голос. – Что ж, дорогуша… Желаю тебе с любовничком хорошего отдыха. Лети к нему, если из квартиры выберешься.
– Ах ты, подлый, низкий, дрянский… Ах ты, змей подколодный! – задохнулась было Тася, но змей уже прервал связь.
…Когда дверь была наконец вскрыта и спасатели уехали, зареванная Тася повела Степана на кухню пить кофе. К слову сказать, кофе ему пришлось варить самому, а заодно утирать подружкины слезы.
– У всех бывшие мужья, как бывшие мужья! – рыдала Тася, трубно сморкаясь в предложенное утешителем кухонное полотенце. – А у меня какой-то страшный бред. Такое впечатление, что эта скотина считает меня своей собственностью! Отслеживает все мои романы и рушит их…
– И сам не ам, и другим не дам, – поддакнул Степа.
– Дай мне твой пистолет, я его убью.
– Говорю же, из него убить проблематично. Искалечить можно.
Тася сузила глаза. Было ясно, что она живо представляет себе искалеченного Ефрема и заранее мстительно радуется.
– Знаешь, он меня так достал, что я могу спокойно нажать на спусковой крючок, – сообщила она.
– По-моему, сейчас ты готова убить своего благоверного одной только силой мысли, – покачал головой Степа. – В жизни не видел тебя такой рассвирепевшей.
Ефрем Рысаков был первым мужем Таси. Первым увлечением и первым настоящим кошмаром ее жизни. Она помнила его здоровым шпанистым парнем, который лучше всех во дворе катался на коньках, гонял в футбол, играл на гитаре. Ефрем выпивал, курил, дрался, верховодил компанией местных хулиганов и даже имел дело с какой-то криминальной группировкой. Тем не менее Тасе, которая тогда еще только заканчивала школу, этот отчаянный парень нравился. Впрочем, сам Ефрем зеленоглазую отличницу в упор не замечал.
Потом Рысаков надолго исчез. Все думали – попал в тюрьму, но он ушел в армию. Отслужил в морской пехоте и, вернувшись, стал терроризировать родной микрорайон. Вот тогда, на Тасино несчастье, он и обратил на нее внимание.
Однако впоследствии, когда они уже развелись, Тася во всем винила себя. Она совершила традиционную женскую ошибку. Решила, что сможет переделать Ефрема. Она уповала на то, что, как только они поженятся, она тут же начнет на него правильно влиять. И ради любви к ней он переменится. Ухаживал Рысаков красиво, с размахом, в искренности его чувств Тася не сомневалась. С ней он всегда был заботлив, предупредителен и нежен.
Правда, Ефрем по-прежнему был резок, вспыльчив и груб с другими, однако Тася легкомысленно посчитала, что со временем сумеет привить ему хорошие манеры и научить ладить с окружающими. Кроме того, она собралась направить Рысакова на путь истинный, сделав порядочным бизнесменом.
Как ни отговаривали мама и подруги, Тася решила выйти замуж.
Действительность превзошла самые худшие опасения близких. Рысаков не желал становиться честным предпринимателем. Он по-прежнему занимался какими-то темными махинациями и общался со своими криминальными дружками. Но самое главное, Ефрем оказался патологически ревнив. Он ревновал молодую жену ко всем мужчинам, включая дворников, сантехников и стоматологов. Каждого подозреваемого он норовил избить до потери пульса. Однажды Рысаков выстрелил в таксиста, который капельку с Тасей пофлиртовал. Ефрем подслушивал ее телефонные разговоры, читал эсэмэски, шарил в компьютере, организовывал за женой слежку. Он ревновал ее даже к Степе, хотя прекрасно знал, что они дружат давным-давно и подозревать их глупо.
