Людмила Милевская - Мужской гарем

— И она жила в вашем доме, — догадалась Далила. Левицкая перестала плакать, вытерла слезы и со вздохом сказала:

— Да. Муж разрешил. Его все равно не бывает дома. Он и ночевать не всегда приходит. Вот Поля у нас и жила. Я была рада.

«Поля жила в их доме и дожилась. Она разбудила материнский инстинкт в Левицкой и половой в Левицком», — оценила ситуацию Далила.

— А сейчас Поля беременна? — спросила она.

Ирина Сергеевна опешила:

— С чего вы взяли? Нет, Поля пропала.

— Как пропала? Куда?

— Я ничего о ней не знаю. Она просто ушла. Вдруг. Ни с того ни с сего.

«Все ясно, — решила Далила, — Левицкий снял Полине квартиру».

Она осторожно поинтересовалась:

— А как ваш муж относился к Полине? Не он ли ее обидел?

— Ну что вы, его дома почти не бывает. Они, считай, и не виделись.

— А как муж отнесся к исчезновению Поли?

После короткого размышления Левицкая сообщила:

— Мне кажется, он тоже переживал, только вида не подавал.

— И после ухода Полины у вас пропал аппетит и наступила бессонница, — заключила Далила.

— Нет, — потрясла головой Левицкая. — Полина не живет у нас уже года три. Или больше. Я переживала, но не слишком. С ней было значительно веселей, наш дом ожил, но дело не в этом. Вы просто спросили, чем я занималась, вот я и вспомнила про Полину. С тех пор, как она пропала, я и сама не хочу работать.

— Почему?

— Не знаю. Появилось отвращение к ученикам, к этим дурацким урокам. Кому нужна сейчас музыка? Родители мучают бедных детей, учат их для престижа, а потом рояли пылятся в домах. Мне теперь кажется, что и Полине не музыка была от меня нужна, хоть она и талантливая.

Далила изобразила удивление:

— Если не музыка, тогда что?

Левицкая пожала плечами:

— Не знаю. Может, ей просто жить было негде. Или она воровка.

— У вас что-то пропало?

— Да так, мелочи всякие. Ерунда. Я про эту Полину почти и забыла. Мое плохое самочувствие к ней отношения не имеет. Не в Полине дело.

— А в чем?

Левицкая снова со вздохом пожала плечами:

— Если бы знать. Я не знаю.

В кабинете повисло молчание. Вошла секретарша.

— Я свободна? — спросила она, протягивая Далиле выданные компьютером результаты тестирования.

— Всего хорошего, — рассеянно бросила та, немедленно погружаясь в чтение.

«Она что-то скрывает, — читая, размышляла Далила. — Явно был стресс. Недавно. Жизнь у нее слишком однообразная: стирка, уборка, готовка. Одиночество — ее проблема, но дело не в том. Был стресс, о котором ни слова. Даже намека нет. О, осуждает женщин, у которых любовники. А напротив вопроса „Были ли любовники у вас?“ поставила такое жирное „нет“, что по одной толщине букв можно определить, что их не было и не будет».

В памяти мгновенно всплыл вчерашний конфуз. Далила подумала: «Надо бы ей пояснить, как-нибудь вскользь, что Матвей не любовник, а мой муж, раз уж она застала нас в таком неприличии».

Левицкая вздохнула и, нетерпеливо поерзав в кресле, спросила:

— Как там?

— Пока все нормально, — не отрывая глаз от листа, успокоила пациентку Далила.

— Да, нормально, — вздохнула та, — как у человека, пролетающего между девятым и восьмым этажом.

— Нет, у вас несколько лучше, — пошутила Далила, мысленно отмечая: «Чувства к мужу у нее сохранились, но есть большая обида».

Взглянув на Левицкую, она вдруг спросила:

— Ирина Сергеевна, чего вы ждете от наших встреч? Чего вам хотелось бы?

Та смутилась от неожиданности и пролепетала:

— Я люблю всякие тесты. Мне интересно знать, какая я. Вы меня потестируете?

«Внимания ей не хватает», — определила Далила.

— Нет ничего проще, — сказала она и два часа возилась с Левицкой.

Не обращая внимание на головную боль и ломоту в позвоночнике, Далила была особенно добросовестна. И чем больше узнавала она Левицкую, тем большей симпатией к ней проникалась. Уже прощаясь, Далила вспомнила, что забыла оправдаться перед ней за вчерашнее.

— Ирина Сергеевна, я хотела вам объяснить… — начала было она, но закончить мысль не успела.

Дверь распахнулась — на пороге появился Матвей. Глаза его щурились в лукавой улыбке.

Далила, вздохнув с облегчением, гордо воскликнула:

— Ирина Сергеевна, познакомьтесь, пожалуйста, это мой муж Матвей.

Левицкая вспыхнула и пролепетала:

— Очень приятно.

Глава 34

— У тебя что, свидание с Левицкой в моем кабинете? — ядовито поинтересовалась Далила, едва они с мужем остались одни.

Матвей широко улыбнулся, показывая ровные белые зубы, и сообщил:

— На Левицкую мне плевать, а вот на стол твой, пожалуй, нет. Стол мне очень понравился. Не отнести ли его домой? Я весь день о нем думал.

Она удивленно вскинула брови:

— О столе? Не обо мне?

— Я думал о вас! — воскликнул Матвей, с распростертыми объятиями бросаясь к жене.

Далила катапультировалась из кресла и, шустро отскочив от стола, предупредила:

— Я сегодня опять на машине.

— Чудесно, зато я на такси.

— Почему?

— У проректора внезапно случился большой юбилей. Пришлось наспех выпить.

— Алкоголик, — рассмеялась Далила. — Ты мои планы попутал. Лучшая подруга на склоне лет родила, а я навестить ее все не выберусь.

— Зато я навестил, — похвастал Матвей и тут же пожаловался:

— Приперся в роддом как старый дурак с апельсинами, а меня не пускают. Вы кто? Отвечаю: «Конечно, отец!» Не признаваться же им, что я единственный в Петербурге мужчина, с которым Галина не переспала.

— Какие твои годы, — успокоила мужа Далила. — Еще переспишь.

Матвей замахал руками:

— Чур, меня! Чур! С меня хватит того, что она от тебя родила.

— Что за глупости?

— Галка записку прислала. Я ей чиркнул: «Кто отец?» А она мне в ответ: «И глазки у девочки умненькие, и волосики разгустые». А внизу приписка: «Вылитая Далилка».

— Узнаю родную подругу. Значит, ты апельсины Галюсику передавал? Разве не знаешь, что роженицам нельзя есть апельсины?

— Почему? — удивился Матвей.

— Аллергия у деток от них.

— Я сегодня у Галины был в первый раз. Так что предыдущие апельсины не от меня.

— От кого же? — удивилась Далила.

— Мало ли от кого.

Матвей с таинственным видом засунул руку в карман плаща и с криком «але-оп!» достал букетик фиалок. Далила пришла в восторг:

— Какое чудо!

— Немного примялись.

— Как ты мог держать их в кармане? — спросила она, нюхая цветы и выходя из кабинета.

— Я и тебя охотно в карман посадил бы, — шагая за женой, признался Матвей. — Мне опять предлагают в Германии лекции читать. Грозятся хорошо заплатить, а как тебя одну тут оставить?

— Никаких лекций! — приказала Далила. — На «Мерседес» заработал и хватит.

— За «Форд» кредит выплатили бы, да и ремонт в квартиру просится.

— Нет! Никаких лекций! Остаешься при мне! Это приказ!

Краем глаза она заметила, как доволен ее приказом Матвей. Он так оживился, что до самого дома травил анекдоты — давно Далила так не смеялась.

— Ну что, алкоголик, — спросила она, въезжая во двор, — протрезвел? В гараж-то машину поставишь? Не промахнешься мимо ворот?

— А что, я похож на пьяного? — наивно хлопая глазами, воскликнул Матвей. — Если и пьян, то от любви.

— Как ты мил, когда нетрезв, — улыбнулась Далила. — Жаль, это редко бывает.

— О чем ты жалеешь? О том, что я мало пью? Это несложно исправить.

— О, нет! — рассмеялась Далила. — Я люблю тебя натуральным.

Слово «люблю» случайно слетело с губ, но она-то знала, что случайно такие слова не слетают.

Матвей сел за руль и направился к гаражу, а Далила вошла в подъезд. Открыв дверь квартиры, она не порхнула, как обычно, в гостиную, а задержалась в прихожей. Далила долго и придирчиво рассматривала себя в зеркале, размышляя, увы, не о муже.

Она думала об Александре: «Уехать бы с ним на недельку, туда, где только он, море и я. Перестаралась с этой его ревностью, самой уже тошно».

Телефонный звонок прервал ее размышления. Звонил Александр.

— А я только что думала о тебе! — обрадовалась Далила.

Он насторожился:

— И что ты думала?

— Хорошо бы уехать куда-нибудь из дождливого Питера. Куда-нибудь поближе к теплу.

— Я за, но ты же боишься оставить семью.

Далила поняла, что получила отказ.

— Хорошо, что ты позвонил, — сказала она, собираясь нанести ответный удар. — Сегодня взяла новую пациентку, и, к сожалению, эту неделю и следующую я вынуждена работать после шести. Наши свидания, видимо, придется слегка отложить.

Александр взорвался:

— Тебе что, на жизнь не хватает?

— Перестань, ты прекрасно знаешь, что дело не в деньгах. У женщины тяжелейшее состояние. В любой момент она может свести счеты с жизнью.

Далила врала, Левицкая уже не производила на нее такого впечатления. Ей просто хотелось допечь Александра.

— Я понял, — зло сказал он. — Предлагаешь мне подождать, пока ты вселишь в нее жизнелюбие. Я согласен. Насаждай оптимизм в души истеричек, я тоже найду себе дело.