Дарья Калинина - Свадебное путешествие в один конец
Додик продолжал беседовать с неизвестным Маше господином. Верней, тот давал ему указания. А Додик хмыкал и крякал.
— Познакомишься, обаяешь и затащишь в койку. Снимешь весь процесс на камеру. Пленку, как обычно, мне. Понял?
— Да.
Господин в галстуке ушел. А Додик вернулся к Маше таким задумчивым, что даже не захотел от нее ничего.
— Пошла прочь, — велел он ей.
И когда Маша уже шмыгнула к выходу, внезапно остановил.
— Ты все слышала?
— Чего? — попыталась прикинуться дурочкой девушка.
— Не ври! Знаю, что подслушивала!
— Очень нужно! Стены как из бумаги, каждый шорох и так слышен!
— Забудь все, что слышала. Поняла?
— Поняла.
— Точно поняла?
— Клянусь!
На том и расстались. В тот вечер Додик интерес к амурным развлечениям потерял начисто. Маша даже приревновала. Не потому, что Додик был ей хоть каплю нужен, но все-таки неприятно, вроде бы специально пригласил. А теперь ее побоку, все мысли кавалера заняты неведомой девицей.
Выслушав рассказ легкомысленной Маши, подруги переглянулись.
— А еще раз ты этого мужчину в галстуке встречала?
— Ну так! — оживилась Маша. — С Додькой и видела их!
Ни в тот день, ни на следующий Додик от Маши любви не требовал. Зато через два дня сам подошел и велел задержаться.
— И снова ничего у нас не получилось! Я даже еще и раздеться не успела, как Додику позвонили.
На этот раз Додик изменился в лице. И даже прикрикнул на Машу:
— Одевайся скорей, дура ленивая! Что на съемке не работаешь, что сейчас едва шевелишься. Клуша неповоротливая! Ничего не умеешь!
Маша хотела обидеться и сказать, мол, раз она так плоха, так непонятно, чего Додик именно ее для любовных утех выбрал. Но промолчала. Увидела, что мужик сам не свой от волнения.
— Вот мне и стало любопытно. Чего это он такой смурной.
Вышли любовники вместе. Додик ни за что не оставил бы квартиру с дорогим оборудованием под присмотром легкомысленной Маши. Выйти-то они вышли, но потом Додик пошел налево, а Маша… Маша сделала вид, что идет направо. Но пройдя всего несколько шагов до поворота, плавно развернулась и двинулась в обратном направлении.
— Магазинчик там один был, я в нем с утра костюмчик замечательный видела. Хотела еще разок его примерить.
Как раз в тот день Додик выплатил деньги всей съемочной группе. И Маше не терпелось потратить их на себя. Костюмчик очень удачно пришел ей в голову. И когда она уже подходила к дверям приглянувшегося магазина, то увидела Додика и того запавшего ей в голову господина в галстуке.
На этот раз разговор велся на повышенных тонах. Господин кричал, а Додик оправдывался. Первый раз Маша видела своего режиссера и начальника в таком раболепно подчиненном положении. И это лишний раз убедило ее в том, что тучный господин в галстуке — большая шишка, к которой непременно надо подкатиться.
Маша была девушкой не романтичной. Стояние на панели быстро выбивает всю дурь из юных девичьих головок. Остается один лишь голый расчет. И Маша отлично знала: в этой жизни преуспевает тот, кто владеет нужной информацией. По этой причине она не брезговала иной раз и подслушать, чтобы знать, что в нужный момент стоит ввернуть.
Затравленный Додик и барские замашки господина в галстуке сразу же бросались в глаза. И Маша, замедлив шаги, подошла к ним. Увы, на этот раз ей ничего подслушать не удалось. Весь разговор закончился еще до того, как она успела подобраться достаточно близко. Маше оставалось только полюбоваться «Мерседесом», на котором укатил господин в галстуке.
— Белый «Мерседес»?
— Что?
— Спрашиваю, машина была какого цвета?
— А-а-а. Серая.
— Ах, серая…
Подруги были разочарованы по причине того, что машина оказалась не белой. Значит, приезжал не Борис Львович со своей охраной. Но Маша поняла их по-своему и тут же бросилась на защиту господина в шелковом галстуке. Он действительно запал ей в душу, и она считала необходимым защищать все, что было в его собственности. Любишь меня, люби и мою собаку.
— Очень даже красивый цвет! Металлик! На солнце переливается. А уж какая ухоженная машинка, любо-дорого посмотреть.
— И со всякими наворотами?
— Конечно! Фары — галогенки. А из выхлопной трубы при старте огонь!
— И номер блатной?
— Да! — в полном упоении выболтала важную информацию Маша. — Три семерки в номере!
Все! Можно было считать дело сделанным! Найти машину и ее владельца по таким подробным приметам не составляло никакого труда. Много ли серых «Мерседесов», в номерах которых есть три семерки? Ирочка полагала, что считаные единицы. А то и того меньше.
А Маша, кажется, смекнувшая, что наболтала слишком много, испуганно ойкнула:
— Ой, Додик меня убьет!
— За что?
— Он же мне велел молчать про этого мужчину в галстуке! А я вам тут все выболтала!
Поздненько спохватилась! Но вдоволь напереживаться по этому поводу Маша не успела. Да и подруги не успели ей сказать, что никого Додик уже не убьет по причине того, что надежно мертв. Хотели сказать, но не успели. Потому что в комнату ворвался Гена. Вид у него был встрепаный. Сальные волосы встали дыбом. А сам он трясся от волнения.
— Додика убили! — воскликнул он, увидев Машу и стоящих возле нее подруг.
И если для Аси с Ирочкой эта новость не была свежей, то Маша отреагировала бурно.
— Ой, Додька! — разревелась она. — Как же это? Кто его убил?
— Ничего не знаю. На улице нашли! Сейчас брату его дозвонился. Он мне и сказал.
— А он откуда знает?
— Ему из милиции сегодня звонили.
— Почему ему?
— А кому еще? Раз он ближайший и единственный родственник, то ему и с похоронами разбираться.
И Гена помчался на кухню, чтобы сообщить ужасную новость остальной съемочной труппе. Маша заторопилась за ним. Ася с Ирочкой задержались еще немного, надеясь узнать что-нибудь еще, но все мысли киношников были заняты страшной новостью. Все ахали, охали, кто-то шмыгал носом, кто-то ругался. Но главный вопрос, который стоял в глазах у всех, был один и тот же: «Кто нам теперь будет платить?!»
Вот чего боялись все. И не погибшего Додика им было жалко. Они переживали по поводу своих заработков, которым теперь мог прийти конец. Не стало Додика, не стало рынка сбыта продукции. Что же, по крайней мере было ясно: никто из съемочной группы убить Додика и не помышлял. Напротив, эти люди готовы были молиться за его здоровье, кабы помнили хоть одну молитву.
— Идите, девочки, свободны, — печально сказал Гена подругам. — Кина больше не будет!
Маша ушла вместе с ними. И выглядела тоже печальной.
— Вот так, — сказала она. — Тяжела жизнь актера. Поняли теперь, как легко остаться без куска хлеба?
— И куда ты теперь пойдешь?
— Не знаю. Кое-что я на «черный» день припрятала. Но этих денег надолго не хватит. Наверное, снова на трассу вернусь.
— Зачем?! — ужаснулась Ася. — Иди работать!
— И куда? Кто меня такую возьмет? Ни опыта работы у меня нету, ни образования. Одна мне дорога — на панель!
Нет! Не могли девушки допустить такое безобразие. Чтобы на их глазах эта, в общем-то, невредная девица снова вернулась к своему непотребному занятию? Ни за что!
— Слушай, зачем тебе туда возвращаться?
— Сама не хочу. Да что же делать?
— Ты говорила, тебе этот мужчина в галстуке сильно по душе пришелся.
— Ну… Говорила.
— Может быть, он тебя куда-нибудь пристроит?
— С какой это стати?
— Ну, ты же слышала, как он за меня просил, — сказала ей Ирочка.
— Слышала.
— А я ведь его даже не знаю.
— Не знаешь? — изумилась Маша. — А я думала…
— Что?
— Думала, хахаль это твой!
Вот глупышка! Стала бы Ирочка расспрашивать про машину типа в галстуке да про номера на этой машине, если бы это был ее знакомый! Господи, да у Машки в голове не мозги, а какая-то каша. Бывают же такие безмозглые девки. Вроде бы и добрые, и славные, и невредные девчонки, а соображения никакого. И как таким горемычным жить одним на свете? Да никак. Таким только замуж. И чтобы муж за них все решения принимал и желательно одних на улицу вовсе не выпускал. Зачем? От греха подальше, пусть дома сидит, обеды варит, мужа с работы поджидает.
— Надо тебе разыскать этого господина в галстуке, — сказала Ирочка. — Раз он ко мне такой добрый был, так и тебя куда-нибудь пристроит.
Маша необычайно оживилась. Мысль о том, чтобы снова встретиться с этим господином, пришлась ей по душе необыкновенно.
— Вот и вспоминай тогда, что ты еще про него можешь сказать, — велела ей Ирочка.
Ей первой пришло в голову, что рыскать по городу в поисках владельцев серых «Мерседесов» может оказаться делом нудным и затяжным. А ну как окажется, что машина записана не на этого типа в галстуке, а на кого-нибудь другого? И вообще, они же этого типа никогда не видели. А вот Маша видела. И поэтому девушка могла оказаться просто незаменимой для их дел.
