Алина Лис - К черту моральные принципы
– Да ты че?! Да ты… – Далее последовала непередаваемая идиоматическая игра слов, из которой следовало, что алкаш неоднократно вступал с кем-то в половые отношения. И еще что-то про мою маму.
Я выдохнула, мысленно досчитала до десяти и заставила себя демонстративно зевнуть. Это его доконало, и он замахнулся. Я приготовилась нырять под столик. Мда, не зря в голову приходило сравнение с салуном. Вот и пьяная драка тут как тут. И кто мне мешал ответить вежливо?
– Жорик, остынь, – раздался хмурый мужской голос, и алкаш сразу как-то скис и даже стал ниже ростом.
В лучших традициях голливудских блокбастеров в самый драматический момент на сцене появилось новое действующее лицо. Он даже не вошел в дверь, а как будто возник из воздуха сразу около прилавка.
При мимолетном взгляде на него мне стала понятна причина уныния алкаша Жорика. Мужик был не просто большой или объемный – такие жалкие эпитеты не шли ему. У прилавка стоял былинный богатырь комплекции «шкаф двустворчатый с антресолями». Богатырь был коротко стрижен, обряжен в засаленный тренировочный костюм, а черты его лица чем-то неуловимо напоминали олигофрена, намалеванного на вывеске. Надо полагать, что это и есть Васяня?
– Вась, а че она? – заныл алкаш…
– Я сказал – остынь. Или выматывайтесь! – Богатырь развернулся всем корпусом и, не удостоив меня даже взглядом, просочился куда-то в подсобку.
Таким образом моя честь, здоровье и даже сто рублей были спасены. Алкаши притихли, и я осталась в гордом одиночестве. Кола кончилась, пришлось взять еще банку и вернуться к своему дозору. Я искренне надеялась, что террористы не ускользнули незамеченными во время моих разборок с местными люмпенами.
Так я и стояла у окна. Время от времени в пивную заходили суровые мужики пролетарской наружности, жадно поглощали пиво и пирожки. Продавщица уже давно косилась на меня с подозрением, неохотно отпускала газировку и явно ожидала какой-то подлянки. Спина и ноги болели все сильнее, голова под париком невыносимо чесалась. Я стояла у столика, как памятник самой себе…
По прошествии двух часов и трех банок колы мое терпение подверглось новому испытанию. Жутко захотелось в туалет. Некоторое время я безуспешно боролась с собственной физиологией, потом сдалась и решила поинтересоваться у продавщицы, как здесь насчет удобств.
– Только для персонала, – ответила она, отвесив мне долгий неприязненный взгляд.
– Девушка, – жалобно пробормотала я, доставая все те же несчастные сто рублей. – Мне очень-очень надо. Я заплачу.
Наверное, вид у меня был архижалкий, потому что даже каменное сердце работника общепита смягчилось, и она проводила меня в подсобку. Боже! Какое это было счастье!
В туалете я стянула ненавистный парик. Моя несчастная шевелюра, изуродованная недобросовестным парикмахером, выглядела еще более убого, чем обычно. Это стало последней каплей. Я словно взглянула на себя со стороны. Что за детский сад: террористы, слежка? Чего я надеюсь тут выследить?
Времени уже больше четырех, а я категорически не могу ехать на встречу с красавчиком Стасом с такой головой и расплывшимся макияжем. Ну их на фиг!
Уже не заботясь о конспирации, я сунула парик в сумочку, поблагодарила продавщицу и покинула гостеприимное заведение.
И практически налетела на террористов.
– Дамочка, полегче! – сердито проворчал Дамир, когда я, поскользнувшись, ухватилась за его плащ и чуть ли не повисла на нем.
– Эй, а я тебя знаю, – хмыкнул Крыс.
– Точно, – согласился его напарник. – Ты эта… как ее… с работы… О! Анфиса!
– Алиса, – поправил его Крыс. – Привет, Алиса. А чего ты тут делаешь?
– Гуляю, – ляпнула я первое, что пришло в голову. – Дышу воздухом. Люблю гулять по промышленным районам.
Дамир посмотрел на меня так, как обычно смотрят на психически больных – сочувственно и опасливо.
– Так у тебя же эфир через два часа, – удивился Крыс.
– Ну да… Я уже иду. – Последовала неловкая пауза. Беседу надо как-то продолжить. – А вы сегодня будете?
– Будем.
– Кстати, можешь нас поздравить, – снова вмешался Крыс. – Мы только что выиграли в большой лотерее под названием «Жизнь».
– В смысле?
– В том смысле, что прошли кастинг и подписали контракт! – парень просто излучал торжество на окружающий мир. – На три аудиокниги! Три! Ха, Жужельский может отдыхать.
– То есть вы теперь не будете работать на «Свободе Звука»? – перепугалась я.
– Будем, будем, – успокоил меня Дамир. – Запись днем, эфиры по вечерам.
– Мы смогли, – ликовал Крыс. – Именно мы! Знаешь, какой там конкурс?! Не так-то легко пройти, особенно без опыта!
Дамир хмыкнул:
– Не так-то сложно пройти, особенно если подарить продюсеру часы на день рождения.
– Все равно! – заспорил Крыс. – Если бы мы не тянули, он бы нас не взял, хоть «Ролекс» дари.
– А что за аудиокниги? – поинтересовалась я.
– «Мохнатый против Горбатого».
– Звучит многообещающе. А продолжение будет называться «Сопливый против Кривого»?
Дамир от моей попытки сострить только поморщился:
– Название как название. Боевик. Тиражи большие, мужики читают.
– Ладно, нам пора. Бывай, Алиса.
Крыс радостно помахал на прощание папкой. Дамир сдержанно кивнул, он все еще прижимал к груди деревянный ящик, полученный в мечети.
* * *На радио я даже не опоздала, но сразу после моего приезда Жужельский затребовал меня к себе и с порога начал обрабатывать:
– Ты расслабилась, Соболева.
– Что вы имеете в виду? – его слова меня искренне удивили. Я даже начала судорожно вспоминать, не числится ли за мной каких-нибудь грешков. Но вроде нет: чиста как горный снег.
– Я тебе плачу не за то, чтобы ты штаны просиживала. Хватит дрыхнуть в эфире!
Я молчала, изумленная абсурдностью постановки вопроса, и тогда он снизошел до разъяснений:
– Добавляй драйву, когда Сева нудит.
– Вы про вчерашнюю передачу? – наконец-то догадалась я.
– Педедааачу, – передразнил начальник. – Эфир, Соболева. И ты в нем не для красоты. Работай, твою мать, Севка не может все один тянуть!
– Но ведь он…
– Хватит, – оборвал он меня. – Топай в студию, готовься.
Я покорно пошла в студию. Села рядом с Севой. Кивнула ему. Попыталась успокоиться. Не получилось. Попыталась снова.
Все-таки фантастический тип этот Жужельский. Обычно я могу противостоять хамству, но его хамство достигало совершенно эпических, былинных размеров. Ведь почти каждый раз умудряется задеть за живое. Неужели он всегда такой?! Интересно, есть ли у него жена, семья?
– Алиса-а-а, – Сева уже минут пять пытался привлечь мое внимание.
– Чего тебе?
– Ага! Вижу, тебя Петрович выпорол!
– Что, настолько бросается в глаза? – ужаснулась я.
– Нет, он мне до тебя мозги мыл.
– А я думала, ты на особом положении, – не подумав, ляпнула я и прикусила язык. Но Сева, услышав это, воодушевился и заулыбался.
– Дамир нажаловался? – с тайной жадностью поинтересовался он.
– Ну да.
– Он мне завидует, – довольно ухыльнулся мой напарник. – Не переживай, мне Петрович тоже нашел что сказать. И он прав: вчерашний эфир – полное фуфло…
– Сева, объясни, чего он от меня хочет, – перебила я. – Что значит «давать драйву»?
– Ты только отвечаешь на мои вопросы. Будь активней. Вставляй сама комментарии, развлекай, шути. Ты тоже ведущая. Сможешь?
– Постараюсь.
– Ладно, время! Помни: поактивней.
Из-за нагоняя и задушевной беседы с Севой прорепетировать новости я не успела. Пришлось читать сразу в прямом эфире. Сосредоточившись на том, чтобы не допустить оговорок, я не сразу вникла в текст очередной новости. Но когда вникла…
Я поперхнулась и замолчала, пытаясь осознать только что прочитанное. Потом перечитала повторно, медленно, почти по слогам: «В Москве по подозрению в причастности к подрыву автозаправочной станции «Агат-нефть» на Ленинградском шоссе арестован ее владелец – Юнас Дидигов. Согласно свидетельским показаниям, его автомобиль – синий «Ниссан Мурано» – видели около заправки незадолго до взрыва. Предположительно Дидигов организовал взрыв, чтобы получить страховку. До сих пор не удалось установить имя мужчины, останки которого были обнаружены на месте происшествия. Ведется следствие».
* * *Эфир прошел как в тумане. Сева что-то спрашивал, я отвечала невпопад. К середине эфира он начал отчаянно сигналить мне бровями, корчить рожи и даже показывать какие-то не очень приличные жесты. Я честно пыталась включиться, но «проявлять активность» после таких новостей не получалось, хоть тресни.
Концы с концами не сходятся. Если во взрыве виноват этот Юнас, то при чем тогда тут Дамир и Крыс?! И главное – при чем здесь мой бывший муж, легкомысленный авантюрист Саша Лаптев? И как все это согласуется с монографией профессора Сметаны и «Белым лотосом»?
Я еле досидела до конца эфира. Руки чесались залезть в Интернет и прочесть на новостных сайтах подробности ареста. Но, разумеется, никто меня после окончания передачи не отпустил. Как только отзвучал последний аккорд отбивки и пошла реклама, Сева начал изливать на меня накопившиеся за эфир гнев и недоумение:
