Донна Эндрюс - Месть кованых фламинго
Поэтому я промолчала и села слушать, как Монти прогоняет Тони через ту же процедуру, которую вчера проходила я. Нет, отвечал Тони, он не помнит, как выглядели сами ботинки. Нет, он не увидел такой пряжки ни у кого на ярмарке.
— Значит, вы больше ничего не помните? — уточнил Монти.
— Нет, про ботинки больше ничего.
— А про что-то другое?
Тони задумался.
— Я помню носки, — произнес он. — Да, полагаю, это были носки.
Все напряглись.
— Что за носки? — спросил Монти.
Тони вновь насупился. Или просто решил сделать эффектную паузу.
— В красную клетку, — наконец промолвил он.
— В красную клетку? — переспросил Монти.
Тони кивнул.
— Больше ничего? Может быть, края брюк?
— Нет, мелькнули только носки.
— Идиот! — не выдержав, взорвалась я. — Ты протаскал нас по всей ярмарке в поисках слегка помятой пряжки и ни словом не обмолвился о красных клетчатых носках!
Тони гадко ухмыльнулся:
— Ты про носки не спрашивала. Только про ботинки.
— Ну что, вроде бы все понятно, — подытожил Монти. — И не кричите на свидетеля, — обратился он ко мне. — Мы бы все равно рано или поздно пришли к тем же выводам.
— Каким? — спросила я с тоской, чувствуя, что уже почти уверена в ответе.
— На вашем карнавале было много интересных костюмов, — ответил Монти и приподнял одну бровь, как бы давая понять, что мой костюм запомнился ему в особенности. — Но я заметил только одного человека в красных клетчатых носках; по странному совпадению, это именно тот человек, которого я и собирался арестовать. Поэтому не нужно пугать Тони, мисс Ленгслоу. Его показания — всего лишь последний гвоздь в крышку гроба. А вот и мы!
Двое полицейских ввели в палатку Фолка. Он осмотрелся и остановил взгляд на Монти.
— Вы хотели меня видеть? — спросил Фолк.
— О нет! — прошептала я.
— Разумеется, хотел, — ответил Монти. — Зачитай ему его права, Фред.
— Он единственный ходил в килте, — сказал Тони.
— И красных клетчатых носках, — добавил Монти. — Которые вы и увидели.
— Да. Или это был край килта, — предположил Тони. — Трудно разглядеть через такую крошечную щелочку.
— Вы хотите арестовать меня за ношение килта? — с ненатуральным спокойствием осведомился Фолк.
— Нет, я арестую вас потому, что ваши отпечатки нашли на орудии убийства.
— Фламинго? — уточнил Фолк.
— Ага! — торжествующе подпрыгнул Монти.
— Ничего не «ага»! — вмешалась я. — Уже вся ярмарка в курсе, что Бенсона убили злополучной птицей. Об этом даже туристы болтают.
— Но ни один из туристов не оставил на фламинго отпечатков пальцев. Кровавых отпечатков, — уточнил Монти.
— Конечно, на птице мои отпечатки, — согласился Фолк. — Я же ее держал.
— Ага! — снова подскочил Монти. Отвратительная привычка.
— Убийство тут ни при чем, — продолжал Фолк. — Вчера днем я дождался, пока Тони уйдет, и обыскал его павильон, это случилось как раз после скандала с Бенсоном. Неудивительно, что на моих пальцах оставалась кровь. И я нашел этого фламинго.
— А почему ты мне ничего не сказал? — возмутилась я. — Когда увидел фламинго и понял, что Тони опять копирует мои…
— Здесь, черт побери, я задаю вопросы! — взорвался Монти. — Почему вы вообще полезли в чужой павильон? Какое вам до него дело?
Фолк вздохнул и провел ладонями по лицу, как человек, который настолько устал, что с трудом подбирает слова.
— Хотел посмотреть на изделия Тони. Он постоянно копирует их — у меня, у Мэг… да у всех кузнецов в округе! У этого типа ни малейшей фантазии. Вот я и решил поглядеть, у кого что он в этот раз передрал.
— Вы что, в суд на него подавать собираетесь?
— Может быть, — сказал Фолк, взглянув на меня. — Мы с Мэг толковали об этом. Хотя в основном я хотел понять, кто может точить зубы на этого мелкого Хорька. Последние три-четыре ярмарки мне приходилось буквально оттаскивать других кузнецов, чтобы они не избили его до полусмерти. Я решил разведать, кто именно захочет уби… избить его на этот раз. Поэтому и не сказал тебе, — добавил он, поворачиваясь ко мне. — Ты бы только разозлилась.
— По-моему, я имела право знать, — ответила я.
— Имела. И я собирался сообщить тебе сразу после ярмарки. Мне казалось, что ты сначала расстроишься, но если Тони не будет рядом, быстро придешь в себя. Я знал: ты делала фламинго без всякого удовольствия, и решил, что подделка Тони сильно тебя не заденет.
— Да, я ненавидела этот заказ, но в любом случае это была моя работа. Меня это задевает, причем сильно.
Фолк кивнул.
— Так сильно, что вы могли бы наброситься на него? — тут же прицепился Монти.
— Я?
— Нет, — с улыбкой ответил за меня Фолк. — Не могу представить, зачем Мэг набрасываться на кого-то с ножом, если она с легкостью способна уничтожить его с помощью своего острого язычка.
— Ну, спасибо, — пробормотала я.
— И конечно, вы сами тоже не причиняли ему вреда, — повернулся Монти к Фолку.
— Нет, — спокойно ответил Фолк.
— Разумеется. Все кругом рассказывают мне, что вы редко выходите из себя, но если уж разозлитесь — тогда держись. Кто знает? У меня есть информация, что вы практически обанкротились, помогая своему дружку, который готовился подать на Бенсона в суд. А может, вы просто перепутали Бенсона с Тони, который копировал ваши работы? Они примерно одного роста и веса, и, как все время жалуется тот журналист, все выглядят очень похожими в этой дурацкой синей форме. Мне в общем-то безразлично, за кем из двух вы охотились — у вас были причины ненавидеть как одного, так и другого. Следствие разберется, кого именно вы хотели укокошить. Фред, зачитай-ка ему права и нацепи парочку браслетов.
На ярмарке ремесел — как в деревне: стоит чему-нибудь случиться, как все, уже об этом знают, будто используют телепатию или африканские барабаны. Поэтому я совершенно не удивилась, когда, выйдя из оперативного штаба, чтобы проводить Фолка, увидела целую толпу людей, которые как бы случайно проходили мимо. Фолка любили многие, и в толпе раздавался возмущенный гул.
— Мэг, предупреди Теда, ладно? — крикнул Фолк через плечо. — И попробуй убедить его, что сейчас не время для оскорбленной гордости — пусть позвонит моим родителям, чтобы нашли хорошего адвоката. Может быть, они даже предложат его оплатить, у меня, боюсь, не получится.
Я кивнула.
— Э… может, я чем-то помогу? — спросил, выходя из толпы, Роб. — Я имею в виду, тебе ведь нужен хоть кто-то на первое время? А если хочешь, могу привести кого-нибудь из дядей.
— Не надо дядей, Роб, ты отлично подойдешь, — ответил Фолк. — Может быть, ты сможешь выяснить, как мне выйти под залог, чтобы не торчать остаток выходных в мерзкой кутузке?
— Не думаю, что наша кутузка такая уж мерзкая, — сказала я. — У нас довольно новая тюрьма.
— И на том спасибо. — Полицейские усаживали Фолка в машину, привычно наклоняя ему голову, чтобы он не стукнулся о дверную раму. — Прощай, леди-оружейник.
— Не могу поверить, что у вас хватило глупости объявить Фолка убийцей! — налетела я на Монти, который забирался на переднее сиденье.
— Вообще-то я думал, что это ваш приятель с косичками, пока не всплыло его алиби.
— Алиби? — переспросил Фолк с заднего сиденья. — Во время убийства Тед в одиночестве играл в компьютер.
— Я так и думал, что он сочинил для тебя нечто подобное, — мерзко хохотнул Монти. — Но пару часов назад парень, с которым твой дружок проводил время, явился ко мне и подтвердил его алиби. Кстати, вот вам и еще один мотив: мистер Кейтс выяснил, что его бойфренд ему изменяет, и в ярости укокошил первого встречного.
С этими словами Монти нырнул в машину и захлопнул дверь, в последний момент избавив меня от покушения на представителя власти — я уж было замахнулась мешком. Сумка шлепнула по крыше машины, не причинив ей никакого ущерба.
— Глупо, — пробурчала я самой себе, подбирая рассыпавшиеся вещи.
— Сочувствую, Мэг, — сказал Майкл. — Я знаю, ты очень дружишь с Фолком.
— И он не убийца, что бы там ни говорил идиот Монти. А еще бедный Фолк поехал в тюрьму с мыслями о том, что Тед его обманывает, а я в это не верю! Кроме того… Черт!
— Я с тобой согласен. Слушай, завтра мы…
— Майкл, у меня копии наших боевых приказов, — сказал, подходя к нам, «французский» солдат и протянул Майклу какие-то бумаги.
— Извини, я ненадолго. — Майкл подбежал к группе разодетых в белое «Gatinois chasseurs». Заметно было, что приказы кого-то расстроили, а кого-то насмешили, но в целом актеры выглядели взволнованными приближающимся началом битвы.
Появилась миссис Уотерстон в сопровождении человека в офицерской форме, несущего за ней перо, бутылочку чернил и дощечку, которая, видимо, в колониальные времена служила пюпитром.
