Ирина Хрусталева - Чумовая ночь под Рождество
— Совсем необязательно, что убийца — наркоман, он может быть просто курьером, или... короче, я в этом мало разбираюсь, — хмуро бросил Валерий.
— Если он просто курьер, то почему, убив этого парня, не забрал рюкзак с наркотиками? Сам говоришь, что это особо крупная партия, значит, и деньги соответственные. Убил человека из-за миллионов, а сам сиганул в окно, оставив эти самые миллионы покойнику?
— Ну, я не знаю, — пожал Валерий плечами. — Ему могли помешать, рюкзак-то тяжелый. Наверняка так и произошло. Рита Назарова пришла к выводу, что преступник выпрыгнул в окно именно тогда, когда она стучала в дверь номера. Она его спугнула, понимаете?!
— Понимать то я понимаю, только почему же он выпрыгнул без рюкзака? — упрямо повторил Бобриков. — Человек идет на преступление, убивает себе подобного из-за героина и прыгает в окно, оставляя наркотик в номере. Ты не находишь это странным?
— Иван Иваныч, а откуда вы знаете, что в рюкзаке именно героин? — настороженно поинтересовался Валерий, с подозрением глядя на начальника.
— Я не знаю, просто предположил, что если наркотики, значит, героин, — пожал плечами тот. — А что же там еще может быть?
— Понятия не имею, какой-то порошок. Может, и героин, а может, и кокаин, он вроде тоже белый? Я наркотики видел только по телевизору, наяву никогда не приходилось иметь с ними дела.
— Ай, да какая, собственно, разница, какие там наркотики? — отмахнулся Бобриков. — Для нас сейчас главное... Слушай, а с чего ты вдруг взял, что это вообще наркотики? — спохватился он.
— Ну, сначала я в кармане у убитого нашел несколько маленьких целлофановых пакетиков и сразу же подумал, что это наркотики. Потом, когда рюкзак достал и увидел, что он забит большими упаковками, решил... даже и не знаю, почему я подумал о наркотиках, — откровенно признался Валерий. — Вы же сами тоже так подумали, когда я вам показал рюкзак.
— А вдруг в нем и не наркотики вовсе? — с надеждой спросил Бобриков.
— А что же тогда там? Зубной порошок? Или «Тайд», который пришел к нам? — усмехнулся Валера. — Не думаю, что из-за этого пошли бы на убийство.
— Я согласен, что из-за зубного, а также стирального порошка убивать не стали бы, — согласился Иван Иванович. — Но ведь рюкзак не забрали, и это не дает мне покоя. Почему его оставили?
— Я не знаю, что на это ответить, если честно, сам в недоумении, — сдался Валерий.
— Как бы нам точно узнать, наркотики в рюкзаке или нет? — задумчиво пробормотал Иван Иванович, пристально глядя на Валерия.
— А чего это вы на меня так смотрите? — испугался тот. — Я на себе проверять не буду, даже не надейтесь.
— Тебя никто и не заставляет, — вздохнул Бобриков. — Думаю, не имеет никакого значения, что в рюкзаке, от него все равно нужно избавиться вместе с трупом... на всякий случай. Так, Валера, нечего тянуть резину, пора браться за дело, — решительно сказал он.
— Но я...
— Умоляю, не начинай все заново, — резко перебил парня Бобриков, замахав на него руками. — У меня нет времени на бесполезные споры. Мы вроде уже выяснили, по чьей вине преступник запросто проник в шестой номер, или не выяснили?!
— Это шантаж, между прочим, — недовольно буркнул Валерий.
— Считай, что так и есть! — лучезарно улыбнулся Бобриков. — Итак, на чем я остановился? Ах да! Машина стоит недалеко от окна, вытаскивай тело из-под кровати, нужно торопиться. Сделаем так! Ты сейчас упакуешь тело в одеяло и забросишь на подоконник, чтобы оставалось только спихнуть его, а сам пойдешь вниз. Как только я тебя увижу под окном, сразу же столкну труп. Ты его тут же загрузишь в багажник... нет, мне кажется, будет лучше, если ты посадишь его рядом с собой на место пассажира. Это будет выглядеть, как будто он спит, и ты спокойно проезжаешь мимо охранников на воротах. Тем более сегодня Рождество, никто не удивится, что человек напился и спит.
— Очень смешно, — фыркнул Валерий. — А в одеяло он завернулся, чтобы не замерзнуть.
— Не прокатит, да? — огорчился Бобриков. — Тогда, может, не надо его заворачивать в одеяло?
— Одеяло — дело второе. Вы сначала посмотрите на лицо покойного, а потом скажите, похож он на спящего пьяного человека или нет, — проворчал Валерий. — У него же дырка прямо во лбу да еще и глаза открыты.
— Какой ужас! — ахнул Бобриков. — Неужели правда?
— Хотите убедиться?
— Нет! — вскричал Иван Иванович. — Я не могу смотреть на такие кошмарные вещи, у меня сердце... и давление.
— У меня, между прочим, нервы тоже не железные, — нахмурился Валерий, и уже в который раз за ночь повторил: — Не нравится мне все это, Иван Иваныч! Ой как не нравится!
— Я тоже не в восторге, но у нас нет другого выхода, — отмахнулся тот.
— У вас, вы хотите сказать? — уточнил администратор.
— Нет, мой дорогой, у нас, — повторил Бобриков. — И ради бога, не надо на меня смотреть такими глазами, тебе совершенно не к лицу роль мученика. Нечего изображать из себя белого и пушистого, после того как объявил мне сумму гонорара.
— Но это было до того, как я обнаружил наркотики.
— А то попросил бы не десять тысяч евро, а гораздо больше? — усмехнулся Иван Иванович. — Хочу тебя огорчить. Больше все равно не получишь, потому что у меня их нет.
— Так я и поверил, — хмыкнул Валерий.
— Если бы они у меня и были, я бы тебе их все равно не дал, потому что твоя работа большего не стоит.
— А риск?
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — парировал Бобриков. — И потом, Валера, ты разве заинтересован в том, чтобы наш пансионат закрыли к чертовой бабушке?
— Нет, конечно, — пожал плечами тот. — Меня моя работа вполне устраивает. Если бы еще и зарплата была на уровне, тогда вообще лучше и не надо.
— Ты хочешь сказать, что у тебя плохая зарплата? — возмутился Бобриков. — Нуты, братец, и наглец.
— Нет, я не говорю, что она плохая, но могла бы быть и лучше.
— Это ты к чему? — прищурился Иван Иванович.
— Я к тому, что зарплату бы неплохо прибавить, — нагло повторил Валерий. — Я еще молодой, мне пора семьей обзаводиться... если, конечно, я из-за вас в тюрьму не попаду.
— Это шантаж?
— У вас учусь, Иван Иванович! — усмехнулся парень. — Вы замечательный учитель.
— Вытаскивай тело из-под кровати, а про зарплату мы с тобой поговорим, когда все закончится, — недовольно проворчал тот.
— Потом вы про этот разговор забудете, я вас знаю, — засмеялся Валерий. — Как говорится — утром деньги, вечером стулья, иначе я и с места не сдвинусь. Напишите приказ за своей подписью, я его спрячу пока в карманчик, и тогда...
— Ну вот, снова-здорово, — тяжело вздохнул Бобриков. — Времени практически совсем не осталось, а он — пишите приказ. Мне, наверное, и правда лучше пустить пулю в лоб, чем вот так нервы трепать.
— Да ладно вам, Иван Иваныч, шучу я, — сказал Валерий, увидев вконец расстроенное лицо директора. — Сейчас все сделаем в лучшем виде. Через ворота не поеду. Отвезу нашего покойника по главной аллее до фонтана, а дальше дело техники.
— Почему только до фонтана? Ты что, собираешься закопать его прямо на территории? — испугался Бобриков.
— Ну вы даете, — затрясся от смеха Валерий. — Главная аллея расчищена от снега, и она тянется как раз до фонтана. Дальше на машине не проехать, потому что там идут небольшие аллеи с лыжными тропами.
— А как же тогда дальше?
— Придется покойника на своем горбу тащить к дыре в заборе. Через дыру перетащу его в лес и закопаю пока в сугробе. А когда все гости разъедутся, можно будет уже спокойно по трассе на машине подъехать как можно ближе, перетащить его в багажник и отвезти куда-нибудь подальше.
— Молодец, Валера, очень хорошо все спланировал. Я благодарен, что не бросаешь меня в трудную минуту, — с чувством произнес Бобриков и даже пару раз всхлипнул.
— Куда же мне от вас деваться, вы ведь мой начальник. Еще уволите, не дай бог, куда я тогда пойду?!
— Правда? — недоверчиво спросил Бобриков.
— Честное слово! — серьезно поклялся Валерий.
— Спасибо тебе, — снова всхлипнул Бобриков. — У меня в голове сейчас такая каша, что вообще ничего не соображаю.
— Ну, я бы не сказал, что не соображаете, вон как все быстренько придумали и организовали, — усмехнулся Валерий. — А если еще учесть, что вы с большого бодуна... простите, с похмелья, то это высший пилотаж.
— Да это скорей с перепугу, чем от большого ума, — отмахнулся Иван Иванович. — Ты даже не представляешь, что у меня творится вот здесь, — дотронулся он рукой до сердца. — Убей бог мою душу, еще немного — и оно разорвется на мелкие кусочки.
— А вот этого не надо! Что же мы без вас делать-то будем? Вы нам нужны здоровым, бодрым и темпераментным, каким были всегда.
— Свято место пусто не бывает, — вздохнул Бобриков. — Пришлют какого-нибудь другого начальника. Вам разве не все равно?
— Нет, Иван Иваныч, не все равно, — ответил Валерий. — У кого угодно из коллектива спросите, и все в один голос скажут — нам не нужен никто другой, мы хотим только Бобрика.
