Наталья Александрова - Алмазная принцесса
Я вынуждена была признать его правоту.
– Но что вы предлагаете делать?
И тут он с загадочным видом взялся за ту широкую лопату, которую нашел при поисках одежды.
Я взглянула на него с удивлением, но ничего не сказала, потому что прислушивалась к звукам, доносящимся из-за двери.
Там слышалась перебранка – бандиты выясняли отношения, обвиняли друг друга в провале и решали, что делать. Впрочем, выбора у них не было – голос милицейского начальника снова потребовал немедленно сдаваться, обещая в противном случае начать штурм.
– Мы сдаемся, сдаемся! – закричал Чувак. – Не стреляйте, мы выходим!..
Дядя Вася тем временем отгребал лопатой от стены груду мерзлой картошки, которую я заметила в самый первый момент.
– Что это вы делаете? – поинтересовалась я. – Хотите сделать запасы на зиму?
– Лучше бы помогла! – пропыхтел он, ловко орудуя лопатой. – Сама подумай, тезка, – если здесь держали картошку, значит, была какая-то возможность ее выгружать! Вряд ли ее носили в мешках через главный вход склада!
– Ну я не знаю… – Я подошла к нему. – Все равно лопата у вас только одна…
– Ну так хоть не мешай! – проворчал он, продолжая, на мой взгляд, бессмысленную работу.
Он уже дорылся до стены, и тут на нас потянуло свежим холодным воздухом. Под грудой картошки и впрямь оказался круглый лаз, через который эту самую картошку выгружали на улицу.
– Ну вот видишь, тезка! – Дядя Вася отставил лопату и тыльной стороной ладони вытер пот со лба. – А ты сомневалась!
Лаз был достаточно широким, чтобы через него мог пробраться взрослый человек. Даже такой плотный, как мой шеф и наставник. Так что мы свернули по куску рогожи и съехали в этот лаз, как в детстве съезжали на санках с обледенелой горки.
Конечно, нас прямо под лазом могли поджидать бывшие дяди-Васины коллеги, но, к счастью, этого не произошло. Мы оказались на улице и крадучись двинулись прочь от склада.
За спиной у нас раздавались голоса сдающихся бандитов и довольных спецназовцев, но они, к счастью, были заняты друг другом, нами никто не интересовался, и через несколько минут мы пролезли через щель в заборе и припустили по зимней дороге в направлении города.
Минут двадцать мы двигались довольно бодро – нас согревала радость от того, что удалось благополучно вырваться из заточения.
Но потом радость начала понемногу отступать и улетучиваться перед лицом нескольких факторов. Во-первых, мороз все крепчал, и даже в ватнике и валенках я начала понемногу замерзать. Во-вторых, эти самые валенки, как я уже сказала, были велики мне на несколько размеров, и поэтому то и дело норовили свалиться с ноги и остаться на дороге. В-третьих, я просто ужасно устала от всех сегодняшних приключений и передряг. А дядя Вася, хотя и помалкивал, думаю, устал еще больше – хотя бы в силу своего пенсионного возраста. Ведь, думаю, пенсию зря никому не дают…
Короче, мы начали то и дело останавливаться, чтобы перевести дыхание, хоть и понимали, что такие передышки на морозе могут очень плохо кончиться.
И тут мы услышали приближающийся звук автомобильного мотора.
Дядя Вася замер, прислушиваясь. На его лице сменяли друг друга противоположные чувства – на смену радости приходил испуг, затем надежда и сомнения…
– Вроде не милицейская машина… – проговорил он наконец. – Попробуем остановить…
– Остановили уже одну… – я вспомнила, чем закончилась наша попытка поймать машину около ресторана «Оливье».
– Что делать. – Дядя Вася зябко передернул плечами. – Иначе мы просто замерзнем. Да и дело уже к утру, так что мы просто не успеем вернуть шмотки Степанычу…
Короче, мы встали посреди дороги и уставились в темноту, откуда приближалось какое-то транспортное средство.
Вскоре из-за поворота дороги показался свет фар, а еще через пару минут мы увидели небольшой грузовой фургончик.
Думаю, что мы с дядей Васей больше всего были похожи на два огородных пугала – оба в драных ватниках, я к тому же в огромных валенках. Не всякий водитель решился бы ночью подсадить такую колоритную парочку.
Но, на наше счастье, фургончик затормозил, из него выбрался бородатый дядька в ладном милицейском тулупе и уставился на нас с искренним изумлением.
– Вы откуда же такие взялись? – проговорил он после паузы.
Я не успела и рта открыть, как дядя Вася выдал свою версию:
– Да вот ехали в Выборг, а нас на дороге какие-то бандюганы остановили, из машины высадили, деньги, телефоны отняли, теплую одежду и ту отобрали! Хорошо, какой-то дед ватники дал, а то бы давно уже окоченели! Вот сейчас в город идем, и, как назло, ни одной машины попутной…
– Ладно, залезайте ко мне в кузов, – разрешил дядька. – Уж извиняйте, в кабину не могу взять – мы там вдвоем с женой еле помещаемся. Фермеры мы, на рынок капусту везем, надо к открытию поспеть…
– Витя, ну что там? – донесся из кабины женский голос. – Что это за люди?
– Да вот, двое «парашютистов» в город идут, надо их подвезти! – отозвался водитель и повел нас к своему фургону.
Я слышала, что парашютистами называют водителей, которых бандиты выбрасывают из собственных машин, но пока сама не оказывалась в таком положении.
– Вы не думайте, у меня в фургоне чисто и не холодно, – говорил водитель, открывая перед нами заднюю дверцу машины. – Сами понимаете, мне капусту нельзя морозить…
И вправду, внутри фургона было опрятно и довольно тепло от электрического рефлектора. Большую часть фургона занимали аккуратно составленные ящики с капустой, но и для нас хватило места.
Мы устроились на пустых ящиках и скоро уже ехали в сторону города.
Ровное покачивание фургона и мягкое тепло подействовали на меня усыпляюще, и скоро перед моими глазами поплыли какие-то разноцветные пятна, а потом начал даже сниться сон – бессвязный и невразумительный. Я от кого-то удирала, пряталась за шторами в чужом доме, рылась в чьих-то бумагах…
Проснулась я оттого, что грузовичок затормозил, дверь распахнулась и бодрый голос фермера объявил:
– Приехали, машина дальше не идет, конечная станция – Мальцевский рынок!
Я протерла глаза и поднялась.
От неудобного положения все мышцы затекли и болели. Рядом охал и скрипел суставами дядя Вася.
Мы поблагодарили добросердечного фермера, выбрались из фургона и огляделись.
Мы находились в центре города, возле старинного Мальцевского, иначе – Некрасовского, рынка. На рынок уже тянулись первые покупатели, и поставщики вроде нашего фермера выгружали свой товар. В воздухе стояли запахи солений и пряностей, зелени и фруктов, звучали голоса продавцов и посредников, перекрикивающихся по-азербайджански и по-молдавски, по-таджикски и по-украински, по-эстонски и еще на добром десятке языков.
Здесь, среди плечистых грузчиков и крикливых рыночных торговцев, мы в наших ватниках не выглядели слишком вопиюще, но время неумолимо шло, и нам следовало поспешить в бутик Степаныча, чтобы успеть до открытия вернуть ему взятую напрокат одежду.
Нечего было и пытаться в таком виде поймать машину, любой водитель объехал бы нас за версту. Так что мы решили добраться до бутика пешком, благо это было совсем недалеко.
Дядя Вася хорошо знал город, и значительную часть пути мы проделали проходными дворами, почти не встречая людей. Только один раз в тихом переулке нам попалась навстречу сгорбленная старушка, которая при виде нас перекрестилась и протянула мне две рублевые монетки, да еще раз во дворе мы столкнулись с молодой мамашей, которая волочила в детский сад краснощекого упирающегося бутуза.
Увидев нас, мамаша дернула своего отпрыска за руку и сердито проговорила:
– Вот смотри, не будешь маму слушаться – станешь таким же, как эти бомжи!
Малыш посмотрел на нас испуганно и прибавил шагу.
Наконец мы добрались до цели своего путешествия, и дядя Вася позвонил в дверь бутика.
За дверью послышалась какая-то возня, приоткрылся глазок, и раздраженный голос Степаныча проговорил:
– Проходите, проходите, у нас не подают!
– Да это же я, Василий Куликов! – подал голос дядя Вася.
Степаныч с сомнением помолчал, затем загремел засовами и выглянул из-за двери:
– Ой, правда ты! А я думал, бомжи с перепою ломятся… ну, слава богу, успели! Скоро уже хозяин придет! Я уж думал – все, пропала моя работа! А что это вы в таком виде-то?
– Долго рассказывать! – отмахнулся дядя Вася, вслед за мной протискиваясь в магазин.
– Ну, ребятки, давайте только побыстрее! – торопил нас Степаныч, поглядывая на часы. – Сейчас хозяин появится, а мне к его приходу нужно ролл-шторы на окнах поднять…
Времени было в обрез, и мы, наплевав на приличия, переодевались прямо в оконных нишах, возле манекенов, сразу надевая на них снятую одежду. Кое-как успели переодеться в свои шмотки, когда во входную дверь позвонили.
– Все, смывайтесь срочно, это хозяин! – выпалил Степаныч, подталкивая нас к служебному выходу.
