Людмила Ситникова - Прайс на прекрасного принца
– Да, да, да! И я даже знаю, куда вы клоните. Лизок написала обалденный рассказ, и вы хотите спросить, не против ли я, чтобы вы отправили рассказик на конкурс юных талантов? Что ж, я буду только рада.
– Вы…
– И хоть мы с Лизком не состоим в родстве, у нас есть одна общая черта. Мы обе обожаем литературу. О!.. Как я в школе любила этот предмет! А томик со стихами Пушкина был моей настольной книгой.
Розалия взлохматила парик:
– У Лукоморья дуб зеленый;Златая цепь на дубе том…И днем и ночью кот ученыйВсе ходит по цепи кругом…
Тамара Петровна боязливо покосилась на стоявшую в дверях Наталью и, встретившись с ней взглядом, словно молча спросила: «С этой мадам на высоченных шпильках все в порядке?»
– Прелесть! Пушкин – мой идеал! Так что там касательно рассказа Лизки? Станет она в будущем знаменитой писательницей?
– Вряд ли.
– Не поняла. Разве вы пришли не хвалить нашего ангелка?
– Ваш ангелок чуть не довел меня до сердечного приступа!
– Как?
– Прежде чем ответить, я хочу задать вам один вопрос. Скажите, вы читали рассказ, написанный Лизой?
Розалия Станиславовна отвела взгляд в сторону:
– Ну… как вам сказать…
– Читали или нет?
– Конечно, читала! Более того, я проверила все грамматические ошибки.
– И как вам ее опус?
– Превосходно! Грандиозно! У меня не было слов! Талантище!
Тамара Петровна икнула и, хихикнув, повернулась к Лизавете:
– А где та женщина, которая приходила с тобой в школу?
– Катаклизма? Ее сейчас нет дома. У нее дела.
– Зачем вам моя невестка? – начала раздражаться свекровь. – И в конце концов, сколько можно ходить вокруг да около? Потрудитесь объяснить, что не так в рассказе нашей Лизки.
Стараясь не завопить во все горло, Тамара Петровна достала из сумки тетрадь Волковой и протянула ее свекрови.
– По-вашему, то, что написал ребенок, глядя на картину Репина, это нормально?
Розалия повела бровками.
Но, стоило ей начать читать, как ее подведенные глаза с накладными ресницами едва не вылезли из орбит.
На первой странице рабочей тетради Лизки было написано следующее:
«Раскас.
Автор Лизавета Петровна Волкова. Ученица 5 «Б» класса.
Раскас списан с картины извеснаго художника Репейникова «Бурлаки на Жигулях».
Картина Репейникова очень красивая. Особина мне понравились бурлаки на новинькой машине.
На картине мы видим…
В зале приглушен свет. Атавсюду льется раслаблящая музыка. Атмосферка еще та! У меня даже мурашки прабижали по спине. Интим полнейший.
На полукруглую сцену нитарапливой пахоткой насытившихся тигров выходят адинадцать стррипититизеров. Мать моя какие парни! Самцы! Мачо! С такими парнишами я бы не прочь замутить в каком-нибудь клубешнике.
У всех налитые мускулы бронзывая кожа сексуальнишие лица. Кароче гаваря атпад и копец в одном флаконе.
Они начинают танцивать. Ух как же танцуют сволочи! Я на взводе.
А когда они астались на сцене в одних стрингах я чуть накладные ногти ни сживала. И началось. Боже какое шоу!
Но самае интересное было впириди. В сиридине придставления парни избавились от стрингов…»
Дочитать до конца Розалия не смогла. Тетрадь выпала из ее рук.
– Мамочки! Так я это все тебе рассказывала?! – спросила она у Лизаветы.
– Ну да. Вы говорили, а я записывала. Все, как и договаривались. Чин-чином.
– А Венерка тогда о чем слушала?!
Тамара Петровна резко поднялась:
– Это катастрофа!
– Вы правы, дорогая, – пролепетала свекровь. – Я заметила, она в слове «стриптизер» три ошибки сделала. «Стррипититезеры»! И запятых совсем нет…
– При чем здесь ошибки?! – опешила училка.
Нахмурив брови, Розалия гаркнула:
– Лизка, чему тебя только в школе учат! Бездарность! Тамарочка Петровночка, душка, не сердитесь на Лизуню, она не виновата. Это наследственность. У нее папа – дебил! Мама из Кащенко не вылезает! Бабушку на опыты сдали в Саудовскую Аравию! Дедушка четыре раза падал с лошади! Пощадите ребенка, давайте замнем это дельце с рассказом.
– На лапу ей надо дать, – прошептала Лизавета на ухо Розалии.
– На лапу? На какую?
– На обе!
– Как тебе не стыдно? Как не стыдно, дрянь малолетняя! Так говорить про свою родненькую учительницу! Тамарочка Петровна, извините ее.
– Я, по-по-пожалуй, пойду.
– А может, вам все-таки текилки плеснуть, а? Вы так побледнели, и щечки что-то впали… Давайте по рюмашке за знакомство? Наташка, плесни нам текилки!
Натали скрылась в коридоре.
– Подмазать, говорю, надо, – не унималась Лизавета.
Тамара Петровна двинулась к выходу.
– Вы куда?
– На урок, – ответила учительница, напоминавшая в данную секунду зомби.
– Подождите, мы еще не договорили.
В этот момент в гостиную вбежала Наталья. Недолго думая она выплеснула содержимое рюмки под ноги Тамаре.
«Петровночка» отскочила в сторону, а Розалия разразилась диким воплем:
– Что ты наделала, помесь козы с дикобразом?
– Так вы сами попросили текилки плеснуть. Я и плеснула.
– Уйди отсюда! Уйди по-хорошему! Иначе я за себя не ручаюсь.
Тамара Петровна опрометью бросилась к входной двери. Не сумев справиться с замком, она завизжала:
– Выпустите меня! Выпустите немедленно!
– Не надо так кричать, Тамарочка.
– Откройте дверь!
– Тихо-тихо, сейчас открою.
Щелкнув замком, Розалия посмотрела вслед убегавшей учительнице с недоумением.
– Лизок, она всегда у вас такая бешеная?
– Да нет. – Лизка зевнула. – Просто сегодня день неудачный. Магнитные бури, низкое атмосферное давление… Погода на мозги сильно давит.
Розалия Станиславовна вернулась в гостиную. Подняв с пола тетрадь, она приказала:
– Наташка, сожги сейчас же!
Подозвав к себе Лизавету, свекровь прочирикала:
– Котенок, ты денежки любишь?
– Очень!
– Тамара Петровна наверняка вызовет в школу твоих предков, когда те вернутся!
– Как пить дать, вызовет.
– И расскажет обо мне, мол, это я тебе про стриптиз надиктовала?
– Сто пудов, расскажет.
– Пупсик, сколько денежек ты хочешь, чтобы честно признаться всем и каждому, что я в этой истории ни при чем?
Лизка впала в глубокую задумчивость.
– Ласточка, не зли меня, отвечай скорее!
– Я люблю денежки иностранные, – проверещала Волкова.
Розалия сжала кулаки:
– Понимаю. Зелененькие?
– Нет.
– А какие?
– Евро!
Свекровь заскрежетала зубами:
– Сколько ты хочешь за молчание, зайчонок?
– На пятисотке сойдемся? – деловитым тоном осведомилась Лизавета.
– Сколько?! Ты в своем уме?!
– Будете торговаться – накину еще сотку.
Розалия попыталась выдавить улыбку:
– По рукам, куколка.
– Когда бабки отдадите?
– Сию секунду.
– О’кей. А знаете, с вами приятно иметь дело! – Снисходительно махнув рукой, Лизка направилась в спальню Катарины, бросив на прощанье: – Занесите мне лаве в комнату, а я прилягу. Что-то притомилась за день…
Наталья несмело подала голос:
– Розалия Станиславовна, а я ведь тоже в курсе всего…
– И что дальше?
– Не хотите ли и мне премию за… хорошую работу выплатить?
Розалия медленно встала с дивана:
– Я выплачу! Я сейчас тебе все выплачу! И премиальные, и отпускные, и даже суточные!
Жизнь возвращалась в прежнюю колею…
