Дональд Уэстлейк - Хорошее поведение
Еще один мужчина, одетый в зеленое, неподалеку подготавливал осадную машину, а за ним стояла рота лучников. Чуть дальше на трибунах сидела и молча аплодировала группа монахинь. Дортмундер видел, что стрелки натянули тетиву, приняли боевую стойку и по сигналу своего командира – крепыша, который привел Дортмундера в Маркграф - выпустили град стрел в воздух прямо на него! Он пробовал закричать, но не мог выдавить из себя ни звука. Он наклонялся и извивался, а его ноги перемещались взад и вперед, заставляя девушку морщиться от боли и хвататься за волосы, чтобы облегчить натяжение. Стрелки все стреляли и стреляли мимо.
Удар! Огромный валун полетел по дуге со стороны катапульты. Дортмундер уронил свое копье и упал на косы, и валун лишь слегка царапнул его спину.
Дортмундер цеплялся за плетеный канат. Лучники готовились ко второму залпу. Еще один камень заряжали в катапульту. Безмолвные монахини от волнения подпрыгивали вверх-вниз. Мужичины, участвующие в рыцарском поединке прекратили колотить друг друга и направили наконечники вымпелов-вальметов на Дортмундера. И теперь они стреляли! Пули впились в волосы-веревки и разорвали их, Дортмундер потерял опору и начал падать. Вдруг кто-то сильно ущипнул его за нос. Он открыл глаза и посмотрел на сестру Мэри Грейс, которая склонилась над ним, и воскликнул:
- О, спасибо тебе! Ты очень помогла мне.
С широко раскрытыми глазами она предостерегающе прикоснулась пальцем к своим губам, затем указала пальцем в сторону двери.
Дортмундер спал в огромной ванной, выложенной бежевым мрамором, постелив для мягкости пару махровых полотенец и накрывшись для удобства махровым халатом. Теперь же он пытался встать, ударяясь локтем в голый мрамор и коленом в водопроводный кран.
- Кто-то идет?- прошептал он.
Она кивнула. Она изобразила, как открывает дверь и выглядывает, как поднимает крышку ящика и рассматривает содержимое, как отодвигает занавеску и заглядывает туда.
- Они ищут?- его шепот был настолько громкий и резкий, что она снова сделала жест «тс-тс», прикоснувшись пальцем к губам.- Здесь? Здесь наверху?- прошептал он уже более тихо.
Кивок. Затем она потянула его за запястье.
- Ладно, ладно, иду я.
Он медленно и с усилием пытался подняться на ноги, а махровые полотенца, скользя по мрамору, не облегчали ему задачу. И когда он, наконец, принял более или менее вертикальное положение, то сделал неприятное для себя открытие, что мышцы его тела затекли и болели так, как будто он спал не на мраморе, а на более плебейском материале. Он присвистнул и нажал костяшками пальцев по затылку.
Она стояла возле двери, ведущей в спальню и драматично призывая его поторопиться. Он посмотрел вокруг и спросил:
- Э-э. Есть ли у меня минутки две?
Лицо ее было взволновано, но затем она поспешно кивнула и поспешила из комнаты, закрыв за собой дверь. Через две минуты Дортмундер пошел за ней.
Опрятная и простая спальня. Достаточно высокая односпальная кровать была настолько аккуратно заправлена, что хорошо начищенный пол сразу бросался в глаза. Небольшой деревянный комод, скромная тумбочка и деревянный стул без подлокотников – это все, чем была меблирована комната. Дверь в клозет он не закрыл и через нее открывался вид на весьма скромный интерьер.
- Здесь негде спрятаться,- заметил Дортмундер.
Она подошла к двери в коридор. Она согласно кивнула, коснулась пальцем губ, осторожно открыла дверь и выглянула. Дортмундер услышал мужские голоса и плавно двинулся к ней, чтобы украдкой взглянуть поверх головы сестры Мэри Грейс на обстановку снаружи.
Короткий коридор. Полдюжины крутых парней в камуфляже как во сне Дортмундера входили в комнату справа. Они не держали свои Вальметы, но, с другой стороны, и не должны были.
Когда последний из досмотрщиков исчез в той комнате, сестра Мэри Грейс вышла из спальни и повернула налево, жестом приказывая Дортмундеру следовать за ней. Он послушался. На цыпочках они проследовали в кухню.
Большая, просторная, детально продуманная и современная, оборудованная электрической плитой с двумя духовыми шкафами. Рядом с ней стоял холодильник с морозильной камерой и дозатором воды. Стол для разделки мяса стоял в центре комнаты, а медные сковородки висели над ним. Светлые деревянные шкафчики, белый кафельный пол, две раковины из нержавеющей стали и посудомоечная машина с маленьким регулятором программ на передней части, «sucio - грязный». Множество неоткрывающихся окон впускали утренний свет, и небо казалось на тысячи футов ближе. Дортмундер потянул за узкую деревянную дверь и обнаружил чулан, куда втиснули метелки, швабры и ведра. Там негде было спрятаться.
Сестра Мэри Грейс сделал быстрый обход комнаты, пристально вглядываясь и хмурясь на все, затем внезапно заторопилась к посудомоечной машине, повернула регулятор на «LIMPIO-Чисто». Адское время для уборки.
Но что теперь? Открыв посудомоечную машину, которая была заполнена менее чем на четверть, она начала вытаскивать неновые стаканы, кофейные чашки, тарелки, вилки… все. Открыв шкафчик, она запихала их подальше, грязную посуду с чистой. Мало того, она жестом приказал Дортмундеру прийти ей на помощь.
Так он и сделал.
- Зачем ты это делаешь?- спросил он, поставив стакан с остатками молока на дне на полку с чистой кухонной утварью.
Она указала на него. Она указала на стиральную машину.
- О, нет,- ответил он.- Я там не помещусь, это не возможно, нет способа…
У нее очень хорошо получалось игнорировать его, если она задумывала что-то. С грязной посудой было покончено, и она вытащила нижнюю полку из машины. Затем дотянулась и вытянула насос, который дозировал воду, и бросила его на решетку. После поставила ее В огромную духовку, которая поглотила подставку, как будто это была индейка весом не более тридцати фунтов или как три пирога.
Плохо понимаю, что он делает, Дортмундер удалил верхнюю решетку и принес ее сестре Мэри Грейс, которая «скормила» решетку второй духовке. Дортмундер произнес:
- У меня фобия, я не могу, у меня фобия на такие места как это.
Существует около миллиона фобий оправдывающих человека не желающего залезать внутрь посудомоечной машины. Пожалуй, единственный исключением может стать страх высоты. Но ведь существует клаустрофобия – боязнь ограниченных пространств; никтофобия – навязчивый страх темноты; дисморфофобия - боязнь своего тела; лиссофобия – патологический страх перед безумием; гидрофобия – боязнь того, что кто-нибудь включит цикл полоскания на посудомоечной машине…
Сестра Мэри Грейс ткнула в посудомоечную машину, а ее губы сжались в суровую узкую полоску. Дортмундер сделал паузу, чтобы привести дополнительные аргументы и услышал мужской голос в коридоре, который направлялся в спальную комнату. У него не займет много времени обыск спальни и ванной.
- Я попытаюсь,- произнес Дортмундер.- Если у меня не будет получаться, то я просто сдамся противнику.
«Кыш-кыш» показала она и подошла к машине, пытаясь вообразить, как можно разместиться в ней. Если он просто наступит на дверь, то сломает ее. В конце концов, он повернулся спиной, поставив ноги широко, как пародия ковбоя на лошади, и медленно двигался назад. Его голени касались дверцы, а сестра Мэри Грейс поддерживала его одной рукой, чтобы он не потерял равновесие.
Тесно, очень тесно. Дортмундер, присаживаясь на дно посудомоечной машины, ударился затылком, сжался, снова ударился затылком, вытянул свою левую ногу, повредил затылок, снова вытянул левую ногу и снова ушиб затылка, он пробирался все глубже и глубже. Его позвоночник принял такую интересную форму, о которой он ранее и не подозревал. Затем он так изогнул шею, что мог видеть собственный желудок, ноги завязались в «бабий узел» и вообще его тело по физическим возможностям могло составить конкуренцию Лону Чейни.
У него получилось, ей-богу, он был в посудомоечной машине. Сквозь свои брови, стараясь посмотреть как можно повыше, он мог различить лишь закрытую дверцу агрегата.
- Не полностью закрыта!- сказал он.
Дверь действительно не хотела закрываться до конца. На самом деле, дверца мягко покоилась на верхушке его головы, и всего четверть дюйма не хватило до полного закрытия, поэтому сюда даже проникал свет.
Вот вам и никтофобия, но что, если возникнет судорога, тогда появится еще и крампофобия».
Внутри посудомоечной машины воняло прокисшим молоком, а также смутно… уроженцем Мексики или Южной Америки. Дортмундер услышал звук шагов сестры Мэри Грейс покидающей кухню. Он провел некоторое время в экстремальном дискомфорте, принюхиваясь и пытаясь разобраться как-то с этим латинским запахом. Вскоре кухня наполнилась мужчинами, которые разговаривали, бродили вокруг и постукивали по предметам.
