Наталья Александрова - Убийство на троих
– Кажется, вы пришли в себя, – заговорил господин, – я должен просить у вас прощения за тот неудобный способ, каким я пригласил вас к себе в гости.
– Вы называете это приглашением? – еле выговорил Сергей, с трудом разлепляя пересохшие губы.
– Во всяком случае, от такого приглашения вы не смогли отказаться.
– Вы откровенны, – мрачно констатировал Сергей. – А воды у вас можно попросить?
– О, разумеется, – улыбнулся человек в кресле одними губами и махнул рукой кому-то невидимому.
Тут же в комнате появилась красивая молодая китаянка с подносом, на котором стояли хрустальный бокал и запотевшая бутылка минералки. Сергей, кряхтя, сел на кушетке, налил себе воды и жадно выпил полстакана. От ледяной воды в голове прояснилось.
– Кто вы? – спросил он господина в кресле.
– Ли Фан.
Сергей испытал смешанное чувство страха и любопытства. Ему приходилось слышать о знаменитом китайском миллионере – истории рассказывали довольно жуткие. Говорили, что перейти Ли Фану дорогу – все равно что подписать себе смертный приговор, причем способы, которыми он приводил эти приговоры в исполнение, были самыми жуткими, а может, это просто сплетни. С другой стороны, говорили о честности Ли Фана, о том, что он всегда щедро вознаграждал человека, оказавшего ему услугу.
Сергей с интересом смотрел на Ли Фана, смотрел с таким выражением, как если бы встретил тигра не в зоопарке, а в джунглях, но на невозмутимом лице китайца ничего нельзя было прочесть.
– Для чего же вы… пригласили меня в гости? – осторожно спросил Сергей. – Видимо, у вас была для этого серьезная причина?
– Да, конечно, – спокойно согласился Ли Фан, – причина серьезная. Концерн, одним из владельцев которого я являюсь, потерял значительную сумму денег. В любом бизнесе бывают потери, и человек не сможет многого достичь, если не научится воспринимать такие потери спокойно. Но если деньги потеряны из-за чьей-то нечестности – это следует выяснить, а нечестного человека строго наказать. И если есть возможность – потерянное возвратить.
Сергей понял причину жестокости этого человека: Ли Фан не был мстителен или кровожаден. Он был холоден и логичен, как машина, и жестоко расправлялся со своими врагами или нерадивыми исполнителями только потому, что считал жестокость целесообразной. Сергей вспомнил, как год назад, когда он еще работал репортером, была темная история, якобы у китайца убили жену. То ли ее кто-то заказал, то ли это вышло случайно, но подробностей не знал никто, Ли Фан наложил вето и сам разобрался с той историей.
Сергею стало страшно, он решил помалкивать и послушать, что будет дальше.
– До меня дошли слухи, – продолжал китаец, – что вы интересовались одной историей, которая произошла два месяца назад.
«Вадька продал! – мелькнуло у Сергея в мозгу. – Не на Михаила же думать!»
– Что ж, – сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал, – я отпираться не буду. Сам я не хотел влезать в это дело, меня в него втянули. Вы можете, конечно, допросить меня с пристрастием, но я мало что знаю про деньги, так что вряд ли смогу вам помочь.
– Допускаю, – кивнул головой Ли Фан, – и по такому случаю у меня к вам предложение. Вы будете продолжать в том же духе – не суетясь и не привлекая лишнего внимания искать деньги. Если вам удастся это трудное дело – мы заплатим вам вознаграждение в размере десяти процентов от найденной суммы. Я согласую такую премию со своими компаньонами. Кроме того, если в процессе поисков вы найдете доказательства нечестности какого-нибудь сотрудника концерна, а мой опыт подсказывает, что в таком деле без этого не обошлось, вы должны ознакомить меня с такими доказательствами. За это я вам отдельного вознаграждения не предлагаю…
Сергей с удивлением понял, что китаец как бы читает его мысли: действительно было противно сдавать человека Ли Фану за деньги, пусть это даже был такой неприятный субъект, как Полищук. И хотя Сергей ни на минуту не сомневался, что Полищук-то сдал бы его за милую душу самому дьяволу, тем не менее он вздохнул с облегчением, поняв, что Ли Фан не требует от него сейчас никаких фамилий. И согласия его Ли Фан тоже не спрашивал, он понимал это как само собой разумеющееся.
– Могу я спросить вас, господин Фан, почему вы все же остановили свой выбор на мне?
– Видите ли, – медленно начал китаец, – в этом деле все очень запутанно. С одной стороны, про пропавшие деньги знает очень много людей, с другой – никто ничего не знает. И если мои компаньоны почувствуют, что делом занимаюсь я сам, начнется активное движение и деньги могут уйти на дно, как это уже случилось после гибели Черкасова. В этом деле нельзя действовать прямо, что называется, в лоб. А мои сотрудники привыкли все делать быстро, имея перед собой конкретно поставленную задачу. Но как раз этой задачи я на данное время поставить перед ними не могу. Вы же, уж простите, маленький, незаметный человек, возможно, вам и удастся, не привлекая лишнего внимания, кое-что выяснить. Я со своей стороны обещаю вам поддержку.
– Могу я получить от вас информацию?
– Разумеется.
– Я знаю, что за Черкасовым велось наблюдение. Как ему удалось спрятать деньги?
– Он сумел на короткое время оторваться от наблюдения, затем его снова перехватили.
– Мне нужен точный маршрут его передвижений.
– Он ушел от слежки на углу Седьмой Красноармейской и Московского проспекта, а снова его нашли через сорок минут у Московских ворот. Есть ли еще у вас ко мне вопросы?
– Пока нет, но могут появиться.
– Вот вам номер пейджера, если захотите что-то узнать, передайте на него краткий текст сообщения. Я свяжусь с вами сам, если посчитаю нужным.
Сергей открыл было рот для ответа, но в комнате вдруг на несколько секунд стало темно, а когда свет зажегся, никакого Ли Фана в ней не было. Не было даже кресла, на котором он сидел, больше того, комната стала за эти несколько секунд гораздо меньше, и не было даже той части комнаты, где стояло кресло китайского бизнесмена – на том месте была просто глухая стена без всяких признаков потайных дверей или секретных механизмов.
«Ох уж эти восточные люди, – подумал Сергей, – любят дешевые эффекты».
В это время к нему подошла прежняя красивая китаянка с подносом. Сергей машинально взял с подноса стакан, отпил глоток – и тут же снова потерял сознание.
На этот раз пробуждение было легким. Он пришел в себя в своей собственной комнате, на собственном диване. Он лежал в одежде, голова больше не болела. Вспомнив разговор с Ли Фаном, Сергей погрузился в раздумья. С одной стороны, конечно, соблазнительной была мысль найти пропавший миллион долларов и получить свою награду. Все говорили, что китаец – человек слова, а десять процентов от миллиона – это очень солидные деньги. С другой стороны, Ли Фан хотел получить от него доказательства предательства Полищука, а получив их, он, безусловно, примет меры в характерном для него стиле. Сергей симпатии к Полищуку не испытывал, но жить, зная, что на совести у него человеческая жизнь, ему очень не хотелось. Однако проклятый китаец не оставил ему выбора. Стало быть, займемся делом.
Есть приблизительное место, где Черкасов мог спрятать деньги. Конечно, участок большой – от Седьмой Красноармейской до Московских ворот десятки домов, улицы, переулки, проходные дворы, в каждом из которых может быть тайник. Кроме того, нельзя ограничить зону поиска участка этими двумя точками, ведь за сорок минут Черкасов мог сначала проехать к месту за пределами выделенного района, а затем уехать как можно дальше от тайника, чтобы обмануть своих преследователей. Таким образом, в зону поиска попадали и Московский проспект до Фонтанки, и Загородный, и Семенцы… Нужна дополнительная информация.
Как всегда в трудную минуту, Сергей вспомнил о Мише Рыбине. Приведя себя в порядок, он позвонил Мише на пейджер и попросил о встрече. Миша, ничуть не удивившись, сразу же перезвонил и назначил встречу в небольшом кафетерии на Петроградской стороне. На работу Сергей в последнее время не ходил. Миша устроил так, что Сергей считался как бы в отпуске, но Сергей твердо знал, что работать в агентстве больше не будет. И вовсе не потому, что одна высокомерная особа бросила ему презрительное «филер», а просто он давно понял, что эта работа не его. Он журналист, должен работать на телевидении, там он и будет искать работу потом, когда закончатся эти заморочки с китайцами, пропавшими долларами и тремя бабами, которые навязались на его голову со своими проблемами. Тут он немного покривил душой. Они вовсе ему не навязывались. Наоборот, они хотели самостоятельно решать свои проблемы. Это он хотел им помочь.
Кафетерий размещался в полуподвале, он славился очень хорошим кофе по-восточному, который варили здесь с незапамятных советских времен. В подвальчике было полутемно и уютно. Миша сидел за столиком и делал вид, что читает газету.
