Татьяна Луганцева - Шоу гремящих костей
— Злюсь я оттого, что весь день торчу в клетке!
— Алечка, подожди еще несколько дней, к тому же я все равно не вижу ни единой зацепки в преступлениях, совершенных в театре, даже несмотря на то, что ты утверждаешь, будто являешься связующим звеном всех зверств…
— Я думала, что ты настоящий детектив! Мне сегодня надо идти на репетицию, а я шарахаюсь от своей тени! — с ноткой истерики в голосе проговорила Алевтина.
— Пойдем сначала со мной к Диане, а потом поедем в театр, — предложила Яна.
— Нет уж, Яна, извини, но я не могу работать, как ты.
— Интересное дело, чем ты отличаешься от меня? — удивленно посмотрела на Алевтину Яна, вставая с кровати, чтобы принять душ, так как оттуда появился хромающий Карл. — Ты говорила, что Диана тебе нравится, вот и прими участие в ее судьбе!
— Яна, извини, но я же актриса! Посмотри на себя. На кого ты стала похожа, занимаясь этим ремонтом? Я не могу ходить в краске и побелке и с красными глазами. Мое лицо освещает рампа! На меня смотрят люди, я должна выглядеть красиво, молодо и свежо!
— Я понимаю тебя, Аля! — горячо поддержала ее Яна.
Она прошла мимо Карла, подмигнув ему, и уже высунулась из ванной со словами:
— Не переживай, Алевтина. Я не могу бросить свои декораторские идеи, там без меня натворят дел. А вот Карл со своей хромой ногой на стройке все равно не помощник, он и поедет с тобой на репетицию.
Лицо Алевтины просветлело, зато Карл заметно помрачнел. Яна приняла душ и упорхнула на квартиру к своей давней знакомой. Ее просто распирало от желания хоть чем-то помочь ей. Карл остался с актрисой. Алевтина сделала попытку очаровать и совратить его в очередной раз, но у нее это не получилось.
— Я не нравлюсь вам, Карл? — спросила она его.
— Я бы так не сказал…
— Вы свободны, я свободна. Я не понимаю, что тебе мешает быть со мной более раскованным и раскрепощенным. Ты ведешь себя, как закомплексованный женатик.
— Я не анализирую свое поведение, — сухо ответил Карл.
— Это все из-за Яны? Ты не можешь не видеть, что эта женщина не любит тебя. Она совершенно холодна и погружена в свои мысли и какие-то ненормальные идеи. К тому же она замужем.
— Я это знаю. Я считаю, Алевтина, что неэтично говорить плохо о человеке, который старается тебе помочь.
— Ох, я забыла о вашем княжеском воспитании! Извините!
Алевтина замкнулась и, заметно злясь, стала собираться в театр. Она надела трикотажное платье, собрала волосы в узел, нанесла легкий блеск на губы и, взяв себя в руки, через силу улыбнулась Карлу.
— Идем на репетицию, мой телохранитель!
Карл в театре следовал за Алевтиной по пятам, чувствуя, как она нервничает.
— Я подожду тебя у гримерной, — предложил он.
— А вдруг там прячется убийца? — спросила актриса.
И Карл зашел за ней в гримерную комнату.
У него сразу заложило нос, и он начал чихать, а поэтому и не обращал внимание на то, что Алевтина долго раздевалась, затем так же долго одевалась. Карл почувствовал себя зрителем на бесплатном сеансе стриптиза. Потом Алевтина отдала себя в руки гримера, женщины в возрасте, худой и высокой.
— Твою внешность, Аля, ни один гример не испортит, — сказала она ей.
— Я не понимаю, почему на генеральную репетицию требуют наложения грима? — спросил Карл, вытирая слезящиеся глаза.
— Все должно быть до последнего штриха так, как зрители увидят во время спектакля. Режиссер на генеральной проверяет все в совокупности и дает последние наставления, вносит, если требуется, изменения, — пояснила Аля.
Они прошли к сцене. Алевтина поздоровалась с другими артистами и осталась на сцене, а Карл спустился в зрительный зал. Он кивком головы поприветствовал режиссера Виктора Владиславовича и занял место в первом ряду.
Карл вспомнил о том разговоре, когда Илья Ильич говорил, что режиссер приставал к молодой актрисе, а Алевтина отказала ему и Виктор Владиславович угрожал ей. Странно, что Алевтина не упомянула об этом случае, когда рассказывала о письмах с угрозами. Яна однажды вечером в гостинице прямо в лоб спросила актрису об этом:
— Алевтина, в театре ходят слухи, что ты отвергла ухаживания главного режиссера и он тебе за это пригрозил. Это правда? Если ты хочешь, чтобы мы тебе помогли, ты не должна ничего скрывать.
Алевтина тогда только рассмеялась.
— Кто вам поведал такую чушь? Конечно, это неправда!
— Мне тоже показалось это странным, — согласилась Яна, вспомнив рассказ своей матери о том, что Аля является дочкой покойного друга режиссера Рунева. — Виктор Владиславович — человек порядочный, и вряд ли он себе позволит такие вольности.
Карл встрепенулся и подумал: «Но мы еще не говорили с самим режиссером, всегда надо выслушать обе стороны».
Алевтина на сцене была хороша, щеки ее раскраснелись, глаза горели. Карл пододвинулся к Виктору Владиславовичу и спросил:
— Уважаемый Виктор, наблюдаете за игрой своей любовницы?
Карл даже и предположить не мог, что его вопрос может произвести такую реакцию. Режиссер сначала побледнел, а затем пошел красными пятнами.
— Перерыв! — крикнул он сорвавшимся голосом молодого петуха, обернувшись к Карлу и пряча глаза за толстыми стеклами очков, просипел: — Следуйте за мной, молодой человек!
Он встал и, спотыкаясь и не оборачиваясь, поплелся к себе в кабинет на первом этаже театра. Режиссер толкнул дверь с табличкой «Директор», вошел в кабинет и обессиленно опустился за свой заваленный бумагами стол, уныло повесив плечи.
— Это Алевтина вам сказала?
— Нет. Не имеет значения, кто нам сказал. Это правда? Вы грубо домогались ее, и Аля отказала, после чего вы, Виктор, стали ей угрожать. Это правда? Заметьте, что я беседую с вами как неофициальное лицо, — проговорил Карл, удобно располагаясь на диване, стоящем вдоль стены и вытягивая вперед больную ногу.
— Алевтина вам так сказала? — снова повторил свой вопрос режиссер, ослабляя узел галстука.
— Нет. Аля сказала, что это неправда. Поэтому я и пришел за разъяснениями к вам, и, судя по вашей реакции… — Карл обвел глазами стены кабинета, увешанные и обклеенные старыми афишами и фотографиями актеров.
— Она вам не солгала. Это действительно неправда, — тихо ответил Виктор Владиславович. — Я домогался ее… и она мне не отказала, мы стали любовниками…
Теперь уже у Карла открылся рот.
— Как это?
— Вот так! Вы что, молодой человек, вчера родились? Может быть, вы считаете меня старой развалиной? Случилось то, что случилось! — вспылил Виктор Владиславович, вытирая пот со лба.
— Но Яна характеризовала вас как порядочного человека!
— Я им и был… до того как в моей жизни появилась эта чертовка! — сокрушенно произнес режиссер и директор театра, старательно не смотря на фотографию в рамке, стоящую среди бумаг у него на столе.
На фотографии Карл заметил красивую пожилую женщину с пышной прической из густых длинных волос, слегка тронутых на висках сединой. Женщина сидела на стуле, а рядом, облокотившись о спинку стула, стояла молодая девушка неприметной наружности, чем-то похожая на Виктора Владиславовича. Карл понял, что эти дамы на фотографии являются женой и дочкой режиссера театра.
— Но Алевтина же дочь вашего друга, так рассказала Людмила Цветкова Яне! Как вы могли такое допустить?! — недоумевал Карл.
— Кто? Дочь? — переспросил Виктор Владиславович.
— Ну да. Ей некуда было деваться, и Аля приехала к вам в театр от вашего старого друга, — пояснил Карл, говоря то, что ранее слышал от Яны.
— Именно так гласит легенда? — усмехнулся режиссер. — Она приехала с письмом от Владимира. В нем Владимир Михайлов сообщал, что окончательно потерял себя, спился и загубил свой талант. И что эта молодая женщина в последний период его непутевой жизни стала его любовницей. Владимир отблагодарил ее тем, что по старым связям определил ее в театр, где когда-то играл сам. Он устроил Алевтину на место ведущей актрисы, где она грубо потеснила его родную дочь, которая показалась блеклой и бесталанной по сравнению с Алей. Мой друг писал, что, умирая, испытывает муки совести и считает, что окончательно его погубила эта беспутная женщина, которая поначалу прикинулась бедной овечкой, а затем превратилась в настоящую тигрицу. И в то же время Владимир сообщал мне, что более потрясающей любовницы у него не было за всю жизнь. Добившись от Владимира всего, что она хотела, Алевтина Михайлова бросила его и ушла к другому мужчине.
Карл слушал Виктора Владиславовича, потрясенный неожиданным открытием. Почему-то ему казалось, что режиссер вполне искренен. Хотя Яну в свое время так же впечатлил рассказ Люси Цветковой, рассказ, надо отметить, прямо противоположный.
— Вскоре Владимир скончался, и Алевтина приехала ко мне в театр с письмом от моего друга, которое даже не было запечатано! Алевтина читала его и не скрывала этого. Письмо, в котором Владимир называл ее проституткой, винил в своей кончине и тут же признавался в неземной любви к ней. Вот тут она и сидела, на вашем месте, на этом самом диване, спокойная и хладнокровная. Ведь Владимир предупреждал меня насчет этой женщины, но ничего не помогло. Как только я заглянул в эти большие, зеленые глаза… Меня словно бес попутал, и уже через несколько дней мы тоже стали любовниками прямо на этом диване…
