Элизабет Питерс - Неугомонная мумия
– Быть более ласковой?.. Ты все время одергиваешь бедного мальчугана.
– Ты же знаешь, я не люблю демонстрировать свои чувства.
– У меня есть все основания этому не верить... – И Эмерсон послал мне многозначительный взгляд.
– Это совсем другое дело. Разумеется, я люблю Рамсеса, но из меня никогда не выйдет одна из тех безумных мамаш, что обожествляют собственное чадо и квохчут над ним днями напролет.
Тут вернулся взволнованный Джон:
– Мадам, во дворе лежит огромный-преогромный ящик! Что мне с ним делать?
– Наверное, это ящик баронессы. Видимо, люди де Моргана просто бросили его и уехали. Какая досада! Как быть, Эмерсон?
– Выбросить эту чертову штуку!
– Нет, положим его вместе с другими. Пойдемте, Джон, я отопру хранилище.
Луна еще не взошла, но лакированная поверхность ящика тускло поблескивала в бриллиантовом свете звезд. Я отперла дверь, и Джон поднял гроб с такой легкостью, словно он был сделан из бумаги. Мне это напомнило одного шарлатана-итальянца по имени Бельцони, который когда-то жонглировал в цирке гирями, а потом обратился к археологии. Он одним из первых начал вести раскопки в Египте, но его методы вряд ли можно назвать научными, ибо, помимо прочих грехов, он использовал порох, чтобы проложить путь внутрь пирамид.
Гробов в хранилище хватало, и нам пришлось подвинуть несколько штук, чтобы найти место для нового. Возможно, разумнее было бы открыть другую комнату, но я всегда предпочитаю, чтобы однородные предметы хранились вместе.
– Мадам, мне не пора шпионить за братом Хамидом?
Я снабдила Джона обещанной маскировкой. Запасной халат Абдуллы едва прикрывал ему колени, и грубые английские башмаки в сочетании с арабским одеянием смотрелись довольно своеобразно. Джон предложил прогуляться босиком, но я воспротивилась. Еще наступит на колючку и своим воплем спугнет Хамида. Обмотав голову Джона тюрбаном, я отступила, дабы оценить свое творение.
Джон выглядел... гм... живописно. На египтянина он точно не походил. Скорее уж на того пройдоху Бельцони. Но делать нечего, я отправила Джона на задание, а сама вернулась к Эмерсону. Мой любопытный супруг поинтересовался, куда это намылился Джон, но я легко отвлекла его от этой щекотливой темы.
4
Спала я лишь несколько часов. Очнулась от яростного стука в дверь. На этот раз никаких ловушек в виде противомоскитных сеток не было, я без труда выскочила из постели и схватила зонтик с твердым намерением проучить негодяя, что разгуливает по ночам и мешает наслаждаться благословенным отдыхом. Голос, выкрикивавший мое имя, показался мне знакомым.
С нашего брачного ложа донеслись проклятия, сменившиеся возней. Небо за окном уже начало светлеть, предвещая скорый восход, а внутренний дворик все еще был погружен во тьму. Но ошибиться, кому принадлежит этот внушительный силуэт, было невозможно. Однако было в этом силуэте что-то странное, лишнее... Я пригляделась. Джон держал на руках чье-то маленькое, хрупкое тело. С какой стати он притащил сюда мумию?
– Какого черта вы приволокли эту мерзость? – От изумления я даже забыла о приличиях.
– Это не мерзость, мадам, это сестра Черити.
– Вы не попросите его отпустить меня, мэм? – пролепетала девушка. – Я ничуть не пострадала, но брат Джон настаивает...
– Так, не двигайтесь! Оба. Ситуация слишком необычная, мне нужен свет. – С брачного ложа снова донеслись звуки возни. Я поспешно добавила: – Эмерсон, прошу тебя, не вставай и натяни одеяло. Здесь дама.
– Проклятье, проклятье, проклятье! – был мне ответ.
– Да-да, дорогой. Все хорошо, – успокоила я ненаглядного супруга. – Я только зажгу лампу... Вот. Теперь посмотрим, что здесь происходит.
Первым делом я удостоверилась, что Эмерсон выглядит пристойно. Все было в порядке – из-под одеяла выглядывали лишь кончик носа да два синих глаза.
Тюрбан на голове Джона размотался и теперь свисал безобразной тряпкой. Некогда белоснежный халат был разодран, на лохмотьях что-то чернело... У меня замерло сердце. Неужели кровь?! Нет, всего лишь сажа и гарь. Лицо Джона было донельзя чумазым, но широкая улыбка и блеск в глазах свидетельствовали – мой шпион не пострадал.
Девушка тоже выглядела слегка растрепанной, но и только. Пепельные волосы спадали на плечи, на лице полыхал румянец смущения. Ноги Черити были босы. Просторное одеяние унылого цвета, то ли темно-синего, то ли черного, надежно закрывало ее от горла до щиколоток. На шее болтался ночной чепец.
– Прошу вас, мэм, скажите ему, чтобы он меня отпустил.
– Всему свое время, дорогая. Джон, теперь вы можете рассказать, что случилось.
– Пожар, мадам.
– Гм... Где?
Джон прятался в пальмовой рощице неподалеку от молельного дома, когда увидел, как из-за здания вырвался язык пламени. Его крики разбудили миссионеров, все вместе они сумели погасить пламя, прежде чем огонь успел нанести серьезный ущерб. Из деревни помощи так и не дождались. Более того, селение оставалось подозрительно темным и тихим, хотя криков там не могли не слышать. Никаких следов поджигателя не обнаружилось. Но это определенно был поджог, так как первой занялась груда сухих пальмовых ветвей, лежавшая у стены молельного дома. Как только огонь потушили, Джон схватил девушку и унес ее прочь.
– На кой черт? – крикнул Эмерсон и поглубже зарылся под одеяло.
Глаза Джона расширились.
– Чтобы доставить мисс Черити к миссис Эмерсон, разумеется.
С кровати донеслось язвительное бормотание:
– Ну конечно, конечно! К миссис Эмерсон тащат что ни попадя. Львов, ящики с мумиями, юных девиц... Она у нас известная барахольщица.
– И правильно делают, – с достоинством сказала я. – Не обращайте внимания на профессора Эмерсона, дорогая мисс Черити. Он бы приветствовал вас со свойственным ему радушием, если бы... э-э...
– Оставь свои бестолковые объяснения, Амелия! Гм-м... Я возражаю не против присутствия мисс Черити, а против вторжения, которое неминуемо засим последует. Надеюсь, моя просьба не покажется чрезмерной, если я попрошу, чтобы эту молодую леди ненадолго унесли, дабы я мог облачиться в штаны? Мужчина находится в очень невыгодном положении, когда вынужден встречать разгневанных братьев и их не менее разгневанных возлюбленных без этого предмета туалета.
Судя по всему, к моему милому Эмерсону вернулось хорошее настроение, так что я уступила этой разумной просьбе:
– Разумеется, мой дорогой. Джон, отнесите юную даму к себе в комнату.
Девушка жалобно запротестовала и снова попыталась вырваться.
– Это единственное помещение, мало-мальски пригодное для жилья, – объяснила я, несколько раздраженная чрезмерной щепетильностью юной Черити. – Я немедленно к вам присоединюсь, вот только найду тапочки. И куда они подевались? Вот черт!
– Мадам! – негодующе воскликнул Джон.
– Простите... – рассеянно отозвалась я, шаря под кроватью. – Ага, вот они! Я так и думала. Рамсес все-таки запустил в комнату льва, хотя я строго-настрого ему запретила.
– Льва? – испуганно спросила Черити. – Вы сказали...
– Вы только посмотрите! Это же лохмотья, а не тапочки! Ну что за несносный ребенок... Господи, по-моему, эта юная особа в обмороке. Впрочем, оно и к лучшему, меньше шума.
Последующий час прошел в невероятной суматохе, но удовольствие я получила огромное. Как раз в суматохе проявляются мои лучшие качества. От шума проснулся Рамсес. В компании Бастет и львенка он заявился в комнату Джона. Там каждый занялся своим делом: Рамсес начал без умолку трещать, лев – терзать и без того пострадавший халат Джона, а Бастет, устроившись на кровати, с интересом взирала на происходящее. Пришлось всех выдворить, в том числе и Джона, в комнату Рамсеса. Правда, Бастет наотрез отказалась подчиниться. Перебравшись на ящик, она с любопытством наблюдала, как я пытаюсь привести Черити в чувство.
Как только девушка пришла в себя, она первым делом потребовала, чтобы ей позволили покинуть эту комнату. По-видимому, сама мысль о том, что она находится в спальне мужчины, одетая в ночную рубашку, была для Черити невыносимой. К этому времени я удостоверилась, что девушка не пострадала, поэтому уступила ее вздорному требованию. В гостиной она немного успокоилась.
Ожидаемое вторжение еще не произошло, но я не сомневалась, что Эмерсон прав. Разгневанный брат Иезекия явится искать свою сестру, а брат Дэвид, несомненно, увяжется следом. А раз так, надо воспользоваться возможностью и поговорить с девушкой наедине.
– Вы не должны сердиться на Джона, мисс Черити. Он поступил опрометчиво и безрассудно, но им двигали лучшие побуждения.
– Теперь я это понимаю. – Девушка откинула с лица непослушный локон. – Но, право, мэм, это был настоящий ужас: крики и пламя, затем меня кто-то схватил и потащил куда-то... Меня никогда... мужчина никогда...
