Сельма Эйчлер - Убийства никого не красят

— А подождать пару часов было невмоготу? — проворчала я. Не припомню случая, когда бы я была столь же критически расположена к моей любимой и единственной племяннице.

— Извини. Но я так беспокоилась… — Она явно обиделась.

— Ладно, выкладывай, — немного подобрела я. Но только пусть попробует сморозить какую-нибудь глупость!

— После нашего разговора я всё время размышляла, почему Питер так себя ведёт. И в три часа утра до меня дошло.

Спасибо хоть не принялась названивать сразу, как только её осенило! Мне ещё повезло: Эллен удалось продержаться почти до семи.

— Что же до тебя дошло?

— Он боится тебя разочаровать.

— Не пойму, при чем тут…

— Не перебивай, ладно? Потом я задумалась, что же тебя может в нем разочаровать, а? — Не дожидаясь ответа, которого она всё равно бы не получила, Эллен объявила: — Женщина! — Судя по её тону, в этот момент должны были загреметь фанфары.

— Женщина? — тупо переспросила я. Что она мелет?

— Если он в тот вечер изменял своей невесте, он не захочет, чтобы ты об этом узнала. Голову даю на отсечение.

Я собралась было посмеяться над её теорией, но вдруг припомнила, что Эллен, несмотря на всю свою наивность, нередко бывает весьма прозорливой и замечает то, чего никто в упор не видит.

— Возможно, ты права, — снизошла я. — Обязательно проверю.

И довольная Эллен повесила трубку.

Питера я потревожила в восемь утра:

— Могу я навестить тебя прямо сейчас? Или заедешь ко мне на работу? Это очень важно.

— Нам не стоит встречаться, — тихо произнёс он, очевидно предвкушая, как я снова примусь его увещевать.

Ладно, рискнём, решила я.

— Питер, я уже знаю, что ты был с другой женщиной. — Тишина. — Питер?

— Когда мне заехать к тебе в офис? — шёпотом осведомился он.

Час спустя я появилась на рабочем месте, и Питер уже сидел у моего стола. Вид у него был как у приговорённого к казни. Я атаковала его, едва опустившись на стул:

— Думаю, пора выложить всё как на духу.

— Э-э… А что тебе известно?

— Достаточно. Но теперь я хотела бы послушать тебя.

Его бледная физиономия стала ещё белее.

— Наверное, через день-два я бы и сам раскололся, — уныло произнёс он. — Дольше бы не выдержал: это кошмар — не видеть Мэри Энн. — После продолжительной паузы он спросил: — А как ты узнала… об этой женщине?

— У меня свои источники, — пожала я плечами, а потом вспомнила о хороших манерах: — Хочешь кофе?

Питер покачал головой:

— Нет, спасибо. Лучше поскорей с этим покончить. — И он рассказал, старательно избегая моего взгляда: — В моем доме живёт одна женщина. С ней и её мужем у меня были хорошие отношения. Не то чтобы мы дружили, но так, общались по-соседски. Фрэнки — так её зовут — отлично готовит, и, зная, что я холостяк, она часто угощала меня пирожными, пирогами или печеньем, а однажды даже принесла суп из баклажанов. Взамен я давал ей и мужу билеты или пропуска в кино, на бейсбол, хоккей — через нашу фирму много чего проходит. Но примерно полгода назад её муж, Скотт, исчез. Позже мне сказали, что у него интрижка с секретаршей. И Фрэнки стала избегать людей, довольно долго я совсем её не видел.

Однажды, после работы, мы столкнулись у подъезда. Я удивился, как она похудела! Раньше у неё была хорошая фигура, а теперь она походила на голодающих в Африке. И лицо такое измождённое. — Питер нервно облизал губы. — Она сказала, что приготовила жаркое прошлым вечером, и попросила, если я не занят, составить ей компанию. Мне было её ужасно жаль, да и планов у меня никаких не было: Мэри Энн с Мередит собирались отправиться за покупками… вот я и согласился. — Он снова облизал губы. — Э-э, у вас здесь нет фонтанчика? Мне бы водички…

Бедный Питер, как он, наверное, мучился! Что ж, поделом ему! (Знаю, судить людей нехорошо, но когда это меня останавливало?) Я объяснила, где найти фонтанчик. Вернувшись через несколько минут, он продолжил с того места, где остановился:

— Я сбегал в магазин за бутылкой божоле, и к концу ужина мы её почти прикончили. А когда пили кофе, Фрэнки вдруг сказала: "Скотта я давно перестала привлекать, ты и не представляешь, как это тяжело для женщины". Что-то в этом роде… — Помолчав, он продолжил: — Я попытался её разубедить, мол, муж у неё придурок, а она очень даже привлекательная. Ты говоришь это по доброте душевной, сказала она. И не успел я опомниться, как мы уже целовались. А дальше всё покатилось само собой… ну, ты понимаешь. Мы оба изрядно опьянели. Иначе никогда и ничего бы не случилось.

До сих пор Питер смотрел на свои руки, пол, потолок — куда угодно, только не на меня. Но тут он вперился в меня взглядом, молившим хотя бы о капле сочувствия.

— Знаю, вино не может служить отговоркой, — с несчастным видом произнёс он, — но… трудно объяснить… у меня было такое ощущение, что всё происходит с кем-то другим, а сам я стою в сторонке и наблюдаю. (Не зная, что ответить, я лишь кивнула.) А когда мы… Потом она заплакала и призналась, что муж перестал заниматься с ней любовью задолго до того, как бросил её. И она поблагодарила меня — поблагодарила! Я даже почувствовал себя не таким уж виноватым. Но потом мне опять стало худо. — Очевидно, Питер ошибочно подумал, что я собираюсь, как-то отреагировать, потому что поспешил добавить: — Знаю, что ты скажешь. Но мы с Мэри Энн тогда даже не были обручены. — И сам же себя одёрнул: — Хотя в каком-то смысле мы были обручены с первой же нашей встречи.

— Вы не были обручены? — всполошилась я. — Так ты… э-э… ужинал с той женщиной не в тот день, когда произошло нападение?

— Нет! Это случилось много раньше.

— Теперь я совсем запуталась.

— Пожалуйста, потерпи немного.

— Извини, я внимательно слушаю.

— Потом я Фрэнки почти не видел, разве что пару раз мельком. Наверное, она тоже хотела забыть о том, что случилось… В тот вечер, когда в Мэри Энн и Мередит стреляли, она зашла ко мне после работы. Сказала, что ходила к гинекологу в обеденный перерыв и узнала, что беременна. По её словам, у неё никого не было после меня, значит, ребёнок — мой, и она подумала, что я должен об этом знать. — Питер глубоко вздохнул. — Не мог же я всё так оставить! Перезвонил приятелю — мы как раз разговаривали с ним по телефону, когда раздался звонок в дверь, — и отменил ужин. А потом отправился к Фрэнки обсуждать ситуацию. — Опять глубокий вздох. — Она сказала, что склоняется к аборту, но сначала хотела выяснить моё мнение. Я ответил, что ей решать, но я обязательно помогу ей воспитать ребёнка, если она надумает его оставить. Когда мы расстались, она уже почти не сомневалась в том, что сделает аборт. И лишь просила, чтобы я пошёл с ней в больницу; я обещал.

Кроме всего прочего, меня потрясло легкомыслие Питера.

— А презервативом ты почему не воспользовался?! — почти кричала я. — СПИД кругом, не говоря уж о прочей заразе. Надо же быть таким идиотом!

— Я и есть идиот, — удручённо согласился Питер. — Иначе никогда не лёг бы в постель с другой женщиной. — И пробормотал так тихо, что я едва расслышала: — Ты, наверное, считаешь меня подонком.

— Ну, подонком я тебя не считаю, но предательство близкого человека в восторг меня не приводит, — в праведном гневе заявила я.

Однако, если быть до конца честной, не измена Питера невесте волновала меня в тот момент. Как он мог так поступить со мной — вот что меня бесило! Я же знала его с давних лет, когда он ещё был маленьким Питенчиком! И взялась я за это проклятое расследование только потому, что он меня умолял, а я верила каждому его слову. Верила настолько, что даже не подумала усомниться в его алиби. Ну разве не идиотка! Вот уж два, сапога пара.

Послать себя куда подальше вместе со всеми моими обидами — это мне запросто. Мир не вращается вокруг Дезире Шапиро, вспомнила я. И чего я добьюсь, изображая лицемерную святошу? Бедному мальчику не хватало только моих порицаний.

— Ладно, все мы иногда совершаем глупости, — попыталась я утешить Питера. — Трудно поверить, но и я ошибалась в жизни пару-тройку тысяч раз.

— Спасибо, Дезире, — от души поблагодарил Питер.

— Но скажи на милость, почему ты отказался объяснить полиции, где на самом деле был в тот вечер?

— Как ты не понимаешь? Мою невесту серьёзно ранили — чуть не убили, — а я в это время был у другой женщины, матери моего ребёнка! Мне даже думать об этом было невыносимо, не то что говорить. А теперь Мэри Энн поправляется, и каково ей будет, когда она узнает, где я был?

— Ты мог бы сказать Филдингу, что навещал соседку, — возразила я. — Никто бы и не узнал, что вы обсуждали.

— Да, — глаза Питера увлажнились, — но я-то знал.

— Когда ты ушёл от Фрэнки?

— В десятом часу, точно помню. Около восьми мы заказали пиццу, и её привезли только через час.