Павел Ганжа - Холодное блюдо
Перемкнет еще в голове у эксперта, и вспомнит что-то, не дай бог. Как объяснять начальству, что нож слегка изменился. Узор исчез, отпечатки пальцев. Не эпопея "Властелин колец" ведь, а обычное уголовное дело.
Чревато.
Кроме того, подмена может раскрыться и по-иному, даже без помощи криминалиста. Опера далеко не все дуболомы, лодыри и пьяницы, как их преподносят телесериалы, вполне способны на Калинина-младшего и по своим каналам выйти. Проболтается сынок депутата где-нибудь в компании дружкам, поползут слухи, осведомители стуканут, и закружится карусель. Калинина разговорят, и тогда непременно всплывет факт "утраты" подлинного ножа. Не исключено, конечно, что у оперативников тоже ума хватит с отпрыском левиафана местной политической лужи не связываться, но то бабушка надвое сказала. Не все же такие умные, предусмотрительные и острожные, вроде Игоря Юрьевича, самозваных героев и карьеристов в органах достаточно.
Что имеем в результате?
Или безальтернативно вызвать на себя депутатский гнев, или рисковать своей… шкурой, подменив нож. Первый вариант незатейлив и легко предсказуем. Второй, наоборот, многовариантен и плохо прогнозируем. Становиться недругом политика Данилец не желал в принципе, но и идти на преступление за здорово живешь тоже не рвался. Риск небольшой, но есть, нервов будет потрачено – десятки километров, совесть опять же помучает, а выгоды никакой, кроме того, что Калинин-папа на него не окрысится.
Невелика радость.
Другое дело, если лидер предвыборной гонки за кресло градоначальника станет его другом и покровителем… Кстати, а как повлияет на указанное лидерство, допустим, арест отпрыска? Надо думать, что наполеоновские планы Калинина-старшего рухнут карточным домиком. Привередливые избиратели вряд ли проголосуют за отца убийцы. Или даже человека, непосредственно причастного к убийству. Обыватели, а пользуется избирательным правом по большей части именно данная прослойка общества, не склонны разбираться в тонкостях; правовых, экономических, геополитических. И им до фонаря, что там надумают с процессуальным положением сына кандидата в мэры: исполнитель преступления, пособник или просто свидетель (тем более что будущий статус А.В. Калинина пока и Данильцу неизвестен). Главное, замешан в убийстве, значит, рыльце в пушку. Как средства массовой информации преподнесут новость обывателю, так он ее и слопает. Без гарнира и подливов. Кресло председателя Законодательного Собрания – не пожизненное, депутатские полномочия – тоже. И выборы в законодательный орган области не за горами. А успеет ли отмыться от грязи Калинин-папа – еще вилами на воде писано.
Политическая карьера известного депутата вполне может накрыться…тазом. Из медного сплава, кто не понял.
К протянувшему же руку помощи поневоле будешь испытывать чувство благодарности. Особенно к тому, кто не только сына от тюрьмы спас, но и способствовал сохранению политического капитала. Естественная реакция любого нормального человека. Судя по репутации, кандидат в градоначальники – человек абсолютно нормальный и умеет ценить оказанные ему услуги. А то, что мог сделать для депутата Калинина Данилец – услуга, извините за тавтологию, неоценимая. Не услуга, а целая услужища. Спасательный круг, брошенный утопающему в нечистотах.
Надо полагать, за депутатом не заржавеет. Сильные мира сего, твердо знают, что долг платежом красен, и в должниках ходить не любят.
Напрашивается очевидный вывод: необходимо заделаться другом и спасителем карьеры депутата, точнее даже – председателя Заксобрания Калинина. То бишь не просто подменить орудие преступления, а преподнести пресловутый нож в дар. Кому – понятно. И ничего не требовать взамен. Упаси господь, не угрожать и не использовать приемы мелкого шантажа. Власть предержащим подобные методы не нравятся чрезвычайно. Даже если сразу и глазом не моргнут, потом отомстят всенепременно. И не просить ничего, не лебезить, не заискивать. Таким образом лишь пару фунтов презрения заработаешь. Подарить без лишних слов и расшаркиваний, вкратце разъяснить, что это и откуда, и откланяться. Для возникновения определенных отношений достаточно.
А в дальнейшем, глядишь, и пригодится услуга. Еще один плюс в пользу подобного хода – под столь мощным прикрытием и нож менять не страшно; авось будущий мэр не забудет спасителя и подсобит в случае возникновения какой-либо неприятной ситуации с данным уголовным делом.
Кроме всего прочего сама ситуация с надписью и отпечатками отдавала дешевой театральностью. Словно некий закулисный махинатор желал руками правоохранительных органов разделаться с Калининым. Точнее, с обоими. Натравить прокуратуру на младшего, и позиции старшего тут же пошатнутся. У депутата врагов – как гуталина у сапожника, да и у сына, надо полагать, тоже немало. Один из них и мог устроить спектакль с убийством и уликами. Чем не версия? А то, будто в сказке, одно к одному: и гравировка красноречивая, и трупы, и кровь, и отпечатки. Вопиют, кричат о том, у кого рыло в пушку. Хоть сразу бери и толкай парня в камеру. В жизни разное бывает, но так… Чтобы столь явные и неопровержимые улики указывали на человека, притом очень непростого человека? Подобных случаев Игорь Юрьевич не припоминал. Обычно, наоборот, роешь, роешь, а результата – пшик. Все же что-то тут нечисто…
Надрывно запиликал распластавшийся на столе телефон. Данилец вздрогнул и снял трубку. Звонила секретарша, напомнить, что прокурор собирает планерку. Игорь Юрьевич прошамкал, что не забыл, что уже практически одной ногой в кабинет и надавил пальцем на рычаг. Взгляд следователя замер на том месте, где приземлился палец. Аккуратные квадратики телефонных кнопок манили, завлекали, требовали постучать по ним, набирая семизначный номер.
Интересно, какой номер у депутата Калинина? В справочнике наверняка есть. По крайней мере, телефон приемной.
Может, позвонить прямо сейчас? Ломай голову – не ломай, другая столь же перспективная идея едва ли появится. Нет, пожалуй, торопиться не стоит. Времени в достатке, вагон и маленькая тележка, а спешка хороша лишь при отлове насекомых. Надо все еще раз обмозговать.
Данилец положил трубку и отряхнулся, словно сбрасывая ледяные капли тяжелых раздумий.
* * *Есть такая категория людей – счастливчики. Везунчики. Их никогда не бьет судьба, к ним не пристают болезни и хулиганы в подворотнях, они не ведают горечи тяжелых утрат, поскольку их близкие или здравствуют долго, или везунчики относятся к родным слишком холодно, чтобы серьезно за них переживать. Любимцев фортуны не преследует меланхолия, они всегда заряжены на победу, лучатся оптимизмом, термины "хандра", "сплин" и "депрессия" отсутствуют в их лексиконе. Им перманентно везет на экзаменах – сдают на пятерки те предметы, которые почти не учили, – и в карточных играх (особенно в тех, где не требуется приложение мыслительных способностей). Они лихо карабкаются по служебным лестницам и без труда охмуряют красоток.
Идут по жизни легко и непринужденно. Смеясь. Подобных людей на белом свете мало, но они есть. Или, по крайней мере, так выглядят в глазах окружающих. Гораздо больше других – затурканных и побитых этой самой жизнью. Вкусивших сполна порцию винегрета из бед, неудач и неурядиц. Которых не раз и не два били, в прямом и переносном смыслах. Били по физиономии и стегали обидными словами душу.
Везунчики-счастливчики никогда бы не поняли тех эмоций, которые переполняли Серегу Величева в осточертевшем до зубовного скрежета кабинете Туманова. А вот затурканные и побитые, напротив, посочувствовали бы, где-то даже пособолезновали. Поскольку то, что проделывал с Серегой его шеф, им было до боли знакомо.
Величева драли. Пока словесно, но имелись опасения, что лексические аргументы закончатся, и экзекутор перейдет к доводам физическим. Конечно, на звание счастливчика Велик не претендовал, но и к затюканным лохам-неудачникам себя не относил. Да, доставалось ему не единожды, но только от вышестоящих – по большей части от Туманова – и всегда за дело. И сейчас шеф драл его самолично (никаких претензий, имеет право, на то он и шеф), но без достаточных, на взгляд Сереги, оснований. Не то чтобы бригадир рядился в одежды кроткого агнца, но последнее время особенно не грешил. Не пил, не куролесил (не считая недавней попойки с Митяем в кабаке), в драки не встревал. И все задания Тумана исполнял в точном…или почти точном соответствии с полученными указаниями.
А босс рвет и мечет. Жилы вытягивает, стращает, орет. Хорошо, что не бьет, а то караул. На памяти Сереги Туманов сорвался и бил по харе собеседнику несколько раз. И мордобоем дело ограничилось только с Костей Масальским, шеф вмазал ему по зубам и остыл. Другие подобные случаи рукоприкладства заканчивались не столь мирно. Например, в прошлом году в ходе оживленных переговоров Туман съездил некоему строптивому орлу по клюву. Орел распушил крылья и полез в драку, еле удержали. Но, все едино, на следующий день строптивец бесследно исчез. То ли шеф пар не спустил, то ли посчитал, что сорвался и причину срыва необходимо ликвидировать. Вот вам и пироги с изюмом. Был человек, и не стало. За подобные проявления характера Серега шефа побаивался и уважал. И даже старался подражать, принимая в сходных ситуациях столь же жесткие меры. Когда Леха Валет на Величева наехал, то бригадир поступил в лучших традициях Туманова. И Леха исчез. Правда, Валета в отличие от строптивого орла весной нашли, но это уже частности. На то он и шеф, чтобы все круче срасталось. И получать по клюву Велику не хотелось именно с учетом возможных дальнейших осложнений, а не потому что морду жалко. Сам бригадир дал бы по зубам и забыл, а Туман – человек непредсказуемый…Пусть лучше орет.
