Ирина Хрусталева - Рейтинг бывших мужей
– И что мы там скажем? – фыркнула Люсьена. – Вот, возьмите, это портрет человека, причастного к преступлению, а нарисовала его наша подруга, увидев сей лик в своих прибабаханых видениях! И за кого примут нас после такого заявления? Представляю, что после этого начнется, – хихикнула она. – Завтрашний рассвет мы с тобой встретим в палате № 6 в дурдоме имени Кащенко.
– Я не думаю, что все так мрачно. Но нам никто не поверят, ты права.
– На сто процентов. Никакая милиция нам не нужна, сами разберемся. Зря мы, что ли, открыли детективное бюро? Нам раскрытие этого преступления очень пригодится. Нужно поднимать рейтинг, конкурентов развелось, как нерезаных собак! Небось спят и видят, как мы, поджав хвосты, вдруг поймем, что никуда не годимся, и прикроем свою «лавочку».
– Не дождутся, – проворчала Галина, заворачивая машину во двор нужного им дома и останавливаясь напротив подъезда.
– Ты ключи от квартиры Валентины взяла?
– В машине их бросила, так и лежат, – ответила Галя, открывая бардачок. – Вот они.
– Ну что, идем?
– Вперед.
Подруги вышли из машины и направились ко второму подъезду.
– Давай сначала на всякий случай заглянем к Григорию, вдруг он дома? – предложила Люсьена. – А уж если его нет, пойдем к себе.
Девушки поднялись на четвертый этаж, и Галина нажала на кнопку звонка.
– Похоже, никого нет, – разочарованно вздохнула она и на всякий случай еще раз нажала на звонок. – Нет его, пошли на пятый.
– Слушай, зачем нам там без толку сидеть? Может, пойдем к Зинаиде Николаевне? – предложила Люся. – Как ты на это смотришь?
– Нормально. Все лучше, чем вдвоем в пустой квартире сидеть, – ответила Галина.
– Рядом есть булочная-кондитерская, я сбегаю, тортик куплю? С пустыми руками как-то неудобно заваливаться, она вчера нас вареньем угощала. Мол, мы к ней с ответным визитом.
– Отлично, пошли вместе.
Сказано – сделано. Через двадцать минут подруги стояли у двери Зинаиды Николаевны с тортом в руках. Галина нажала на кнопку звонка, но дверь никто не открыл.
– Тьфу, черт, кажется, не наш сегодня день. Все словно провалились куда-то. Идем, подруга, придется нам торт вдвоем лопать, – засмеялась она.
Девушки уже собрались развернуться и пойти к лестнице, но вдруг услышали, как загремел замок, и через мгновение открылась дверь.
– Ой, девочки, это вы? – радостно воскликнула Зинаида Николаевна. – Здравствуйте, мои хорошие! А я неважно себя чувствую, прилегла – и уснула. Проходите, – она гостеприимно распахнула дверь.
– Добрый день, Зинаида Николаевна, извините, что разбудили, – защебетала Люсьена. – Мы хотим вас отблагодарить за вчерашнее гостеприимство, тортик купили, – приподняла она большую коробку, демонстрируя презент.
– Ох, спасибо, – обрадовалась хозяйка. – Это даже хорошо, что разбудили, у меня всегда голова начинает болеть, если я днем засыпаю. Сейчас я быстренько чаек организую, вот ваш торт и пригодится, – засмеялась она. – Хорошо, что вы пришли, у меня сегодня последний выходной, завтра я на сутки ухожу.
– А где вы работаете?
– На кондитерской фабрике, в котельной, сутки через трое.
– В котельной? – удивилась Галина. – А что вы там делаете? Не кочегарите же?
– Нет, не кочегарю, – засмеялась Зинаида Николаевна. – Я оператор по газовым установкам. Там стоят огромные котлы, от них все агрегаты на фабрике работают. Так вот, оператор следит за тем, чтобы в котлах давление всегда было стабильным. Зарплата, конечно, не очень большая, но зато на пенсию я по горячей сетке пойду, с пятидесяти лет. Так что уже через семь месяцев пенсионеркой стану.
– Слишком молодой пенсионеркой, – польстила ей Галина. – Вам замуж нужно выходить, а не на пенсию.
– Скажешь тоже, – махнула та рукой. – Какое может быть замужество? Я уж одна привыкла, и вдруг появится кто-то посторонний. Давайте пить чай, торт порежу, – резко оборвала тему женщина и засуетилась вокруг стола.
– Зинаида Николаевна, вы сказали, что плохо себя чувствуете. У вас опять кружилась голова? – поинтересовалась Галина.
– Нет, голова больше не кружится, слава богу, просто слабость какая-то навалилась, сама не знаю – отчего. Погода, наверное, действует, дождь всю ночь лил. Как вам квартира Валентины?
– Нормальная квартира, нам понравилась, – ответила Люсьена. – А сама Валентина где живет?
– У дочки своей, она родила в прошлом году, денег не хватает, они и решили, что поживут пока вместе, а квартиру Валентины будут сдавать. Сейчас многие так делают, у кого есть лишняя жилплощадь. Вы вещи свои уже перевезли?
– Какие вещи? – удивленно спросила Люсьена, но тут же сообразила, что брякнула не то. – Ах, вы про вещи? Нет, еще не перевозили, у нас в той квартире, которую мы до этого снимали, еще два дня в запасе есть. Завтра, наверное, займемся этим вопросом.
– Вы уж не забывайте меня, заходите иногда на чашечку чаю, – улыбнулась Зинаида Николаевна.
– Непременно навестим вас. А вы одна живете?
– Да, совсем одна.
– А дети у вас есть?
– Дети? – нахмурилась женщина. – Нет у меня детей. Вы чай-то пейте, а то остынет, – торопливо сменила она тему. – Торт кладите на тарелки. Ой, а про ложки-то я совсем забыла, голова садовая, – засмеялась женщина и, вскочив со стула, полезла в ящик стола.
Люсьена с жалостью на нее посмотрела и вдруг, сама не зная, зачем, сказала:
– Зинаида Николаевна, у нас есть одна очень хорошая новость.
– Какая же? – с интересом спросила та.
– Никита, сосед ваш, оказывается, жив.
Галина ошарашенно посмотрела на Люську, но она, не обратив на Галю внимания, улыбнулась во весь рот.
– Как – жив? Не может быть… – пролепетала Зинаида Николаевна, обессиленно оседая на стул. – Мне же милиционер сказал, что его до больницы не довезли!
– Ой, вам плохо? – забеспокоилась Люся. – Милиционер ошибся, что-то перепутал, Никита жив, мы это точно знаем, не волнуйтесь.
– Откуда вы об этом узнали?
– Откуда узнали? – растерялась Люсьена, не зная, что ответить.
– Наша знакомая работает в институте Склифосовского, – выручила подругу Галина. – Вы вчера рассказали нам о Никите – как он вырос на ваших глазах, что вы с его мамой дружите, – вот мы и позвонили, чтобы все узнать.
– И это совершенно точно – Никита жив?
– Да, точно! Ему сделали операцию, его жизнь уже вне опасности. Правда, пока он лежит в реанимации, еще не приходил в сознание, но это нормально после такого ранения, так хирург сказал.
– Вот радость-то будет для Верочки, – растерянно забормотала женщина, как-то странно, затравленно озираясь по сторонам. – Вот радость…
Галина, внимательно наблюдавшая за ней, вдруг решительно встала и, взяв сумку, которую она повесила на стул, вытащила оттуда портрет неизвестной девушки. Рисунок был свернут в трубочку. Галя, быстро развернув лист, показала его Зинаиде Николаевне.
– Вам знакома эта женщина? – резко спросила она.
Повисла тяжелая пауза.
– Кто вы? – наконец хмуро поинтересовалась Кулагина, бросив испуганный взгляд на портрет.
– Мы – частные детективы, занимаемся расследованием преступления, совершенного в этом доме. Я так понимаю – у вас есть что нам сообщить?
– Вы правы, пойдемте, – коротко бросила женщина и, с трудом поднявшись со стула, направилась в комнату. Девушки поторопились за ней.
– Галь, я что-то пропустила или чего-то не понимаю? – прошептала Люсьена на ухо подруге.
– Мне кажется, сейчас все выяснится, – ответила Галина.
– Присаживайтесь на диван, – предложила Зинаида Николаевна, направляясь к серванту. Она взяла в руки рамку с фотографией и, повернувшись к девушкам, показала ее. На них смотрела девушка, нарисованная Альбиной.
– Вот, оказывается, где я ее видела, – сказала Галина. – Тогда здесь были врачи, было не до того, чтобы разглядывать обстановку, но память все же кое-что запечатлела… Кто это?
– Это моя дочь, Мариночка, – ответила Зинаида Николаевна и, поцеловав фотографию, поставила ее на место. – Она умерла.
– Как умерла? Когда?! – опешила Галя, совсем не ожидавшая такого ответа.
– Полтора года назад.
– Не может этого быть! – вскричала Люсьена. – Она же… А кто же тогда…. Ничего не понимаю!
– Моя дочь покончила жизнь самоубийством: выбросилась из окна, – заговорила Зинаида Николаевна каким-то бесцветным, безразличным голосом. – Марина не оставила предсмертной записки, и я терялась в догадках, что же могло случиться, чтобы она вот так… Ей было всего восемнадцать, она только поступила в институт, очень радовалась. У нее вся жизнь была впереди, и вдруг – такой страшный и непонятный конец! И во имя чего? – всхлипнула она и на некоторое время замолчала, стараясь подавить рыдания, рвущиеся из груди. Девушки сидели молча, напряженно наблюдая за женщиной, но не торопили ее.
– Я оставила все в комнате Мариночки, как было при ней, и, пока не исполнился год после ее кончины, не заходила туда, – продолжила Зинаида Николаевна свой рассказ. – Потом, после годовщины, я решила, что пришла пора расстаться с прошлым, и принялась убираться в комнате дочери. Почему я не сделала этого раньше? – тяжело вздохнула она. – Я ведь не разрешила делать вскрытие, и оказалось, что зря, иначе я бы обо всем узнала раньше. Только начав убираться в ее комнате, я нашла дневник дочери, и там… Когда я его прочла, все встало на свои места.
