Наталья Александрова - Белые ночи с Херувимом
– И самое главное – Татьяну и ее мужа убили той же ночью, после посещения этой церкви. Значит, она здесь увидела что-то очень важное и опасное…
– Да что здесь можно увидеть? – Я пожала плечами. – Вы ведь сами сказали – место глухое, уединенное… Бонни, ты куда? Сейчас же вернись! Вернись, кому говорят!
Мой пес, который до этой минуты вел себя вполне прилично, вдруг ринулся в кусты, окружавшие церковь. Я бросилась за ним – кто его знает, что или кого он там заметил? Все же такую большую собаку нельзя оставлять без присмотра!
Прорвавшись через кусты, я оказалась на краю высокого холма.
Я знала, что Пулковская обсерватория расположена на возвышенности, но теперь убедилась в этом собственными глазами. Весь город лежал у моих ног. Бонни стоял рядом со мной и с интересом оглядывал раскинувшуюся внизу панораму.
Я отвела взгляд от городских кварталов. Внизу, значительно ближе, были постройки Пулковского аэропорта…
– Дядя Вася! – крикнула я через плечо. – Идите сюда!
Я поняла, зачем приезжала в обсерваторию Татьяна Капустина.
Наверняка она в тот день стояла здесь, на том же самом месте, где теперь стоим мы с Бонни. Потому что отсюда открывается прекрасный вид на летное поле аэродрома Пулково. Точнее, на одну из его взлетно-посадочных полос, отделенную от остального поля широким пространством распаханной земли.
– Ну, что тут у вас? – проворчал дядя Вася, продравшись через кусты и остановившись рядом с Бонни. – Ух ты, какой вид!
– Вид, конечно, неплохой, – согласилась я, – но я вас вообще-то не из-за него звала.
– А из-за чего?
– Кажется, я поняла, зачем приезжала сюда Татьяна Капустина. Видите эту взлетную полосу?
– Ну да, – кивнул дядя Вася, – это вроде как край аэропорта.
– Подозреваю, что это не простой край, – проговорила я. – У вас ведь есть бинокль?
– Есть, – вздохнул дядя Вася, – только я его в машине оставил. Неужели придется возвращаться? Бонни, может, ты сбегаешь?
Бонни сделал вид, что ничего не слышит, и возвращаться за биноклем пришлось мне. Мы с дядей Васей по очереди осмотрели ближнюю к нам часть аэропорта и поняли: часть это непростая.
Во-первых, на дальних полосах то и дело взлетали и садились самолеты, на этой же полосе никакого движения. В то же время полоса явно не заброшенная – она содержится в идеальном порядке, по ней ползала уборочная машина, с озабоченным видом сновали служащие. Кроме того, на шоссе, которое ведет к первому и второму терминалам, всегда полно машин и микроавтобусов, к этой же части вела совершенно пустынная дорога, перегороженная шлагбаумом в том месте, где она отходила от Пулковского шоссе.
– Все ясно, – проговорил дядя Вася, передавая мне бинокль, – это спецполоса.
– Это еще что такое? – спросила я.
– Ну что тут непонятного? Полоса, предназначенная только для специальных самолетов. Правительственных бортов и личных самолетов разных особо важных персон…
– Вот тут наверняка Татьяна и засекла Габраилова!
– Ну, положим, он куда-то улетал или, наоборот, откуда-то возвращался. Что в этом такого криминального?
– Не знаю, – честно призналась я, – и не узнаю, пока не проникну в этот спецаэропорт!
– Ну, тезка, ты даешь! – нахмурился дядя Вася. – Как ты себе это представляешь? Это же особая зона, она наверняка очень тщательно охраняется.
– Ну да, охраняется, – вздохнула я. – Но наверняка в любой охране можно найти лазейку. Только уж здесь вы с Бонни не вмешивайтесь, вы мне будете только мешать.
Дядя Вася только покачал головой. Спорить со мной он не стал – понял по моему тону, что это бесполезно.
Он высадил меня на шоссе метрах в ста от поворота на спецдорогу и отъехал подальше. В машине я навела макияж поярче и начесала волосы. Еще расстегнула курточку, чтобы был виден сильно обтягивающий яркий свитерок. И теперь я с самым легкомысленным видом зашагала по шоссе к шлагбауму.
Со стороны города показалась машина, серый «Фольксваген». Он начал притормаживать и обозначил правый поворот, то есть явно направлялся туда же, куда я. Я остановилась на обочине и подняла руку.
«Фольксваген» остановился, из него выглянул круглолицый парень лет двадцати пяти. Из кабины несся оглушительный шансон.
– Тебе куда? – спросил он, окинув меня заинтересованным взглядом.
– Туда же, куда и тебе! – ответила я, играя глазами. – Я на спецтерминале в кофейне работаю.
– А что-то я тебя раньше не видел!
– Так я только второй день работаю. Заходи, я тебе такой кофеек сварю – закачаешься!
– А как ты на шоссе одна оказалась?
– Да подвез водила до первого терминала, а дальше ему не по пути, вот и пришлось пешком топать. Хорошо вот, тебя встретила, а то так бы и пришлось всю дорогу ноги сбивать.
– Такие ноги жалко! – проговорил он со знанием дела и открыл дверцу. – Ну ладно, садись! Только кофе с тебя!
– Заметано! – Я села на пассажирское место, достала косметичку и принялась подкрашивать губы под оглушительные звуки шансона.
– Ты мое мое! – выводил исполнитель хриплым проникновенным голосом. – Я твое твое!
– О, это моя любимая! – оценила и прибавила звук до максимума.
– Да? И моя тоже! – оживился парень. – Тебя как зовут?
– Вероника! – быстро выдала я.
Чтобы перекричать оглушительную музыку, нам приходилось сильно повышать голос.
– А меня – Толик!
Кто бы сомневался…
Машина свернула с шоссе и подъехала к шлагбауму. Слева от него стояла застекленная будка охранника. Прежде чем мы поравнялись с ней, я уронила помаду и нагнулась, чтобы поднять ее.
Машина затормозила, водитель опустил стекло и подал охраннику пропуск.
– Привет, Толян! – прокричал тот, пытаясь перекрыть шансон. – Ты сегодня во вторую смену?
– Ага! – ответил тот невпопад. – «Хонда» в ремонте, мне Вадик свой «Гольф» дал! А это девчонка из кофейни…
– Поезжай! – крикнул охранник, ничего не расслышав. – Ты бы музыку убавил, а то ни черта не слышно…
– Ладно, на обратном пути тебя подхвачу! – проговорил водитель снова невпопад и нажал на газ.
Как только пост охраны остался позади, я выпрямилась, держа в руке помаду:
– Вот, нашла! Может, немножко убавить звук?
– Да ты же сама прибавила. – Толик пожал плечами, но повернул ручку громкости.
– Слушай, ты высади меня, немножко не доезжая входа, – попросила я, увидев впереди приближающееся здание терминала. – Мне позвонить нужно…
– Да позвонить можно и изнутри, – отозвался Толик.
– Внутри прием плохой.
– Ну, как хочешь, – он затормозил и открыл дверцу. – В общем, я к тебе через полчасика забегу!
– Заметано! – отозвалась я и медленно двинулась в сторону терминала.
Как только «Фольксваген» скрылся за углом здания, я сменила направление.
Еще издали я увидела в стене здания неприметную дверь с табличкой «Вход воспрещен». К ней-то я сейчас и направилась.
Понятно, что дверь была заперта, но на такой случай дядя Вася снабдил меня универсальной отмычкой. Я достала этот замечательный инструмент, но не успела им воспользоваться.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась классическая уборщица в синем халате, с резиновым ковриком в руках.
Она вытряхнула этот коврик, выпрямилась и остановилась на пороге подышать свежим воздухом.
Я подскочила к уборщице.
На кармашке ее халата был приколот пластиковый бейдж с именем и должностью: «Романова Валентина. Специалист по уборке помещений».
– Тетя Валя, – пролепетала я испуганным голосом, – можно я здесь пройду? А то я на смену опоздала, Лев Сергеич будет ругаться! Он на меня еще за вчерашнее сердит!
– Да проходи, девонька! – милостиво разрешила уборщица. – Мне не жалко…
Я юркнула в дверь, а она проводила меня удивленным взглядом и протянула:
– Кто такая? И кто такой Лев Сергеич?
Впрочем, меня это уже не интересовало.
Я крадучись шла по длинному коридору, в который выходили многочисленные двери.
Я подергала одну дверь, другую, но все они были заперты.
Конечно, можно было воспользоваться отмычкой, но для начала хотелось бы знать, за какую дверь приниматься. Не хотелось бы тратить время и рисковать головой из-за подсобки или склада невостребованного багажа.
Коридор сделал поворот. Я вышла из-за угла и оказалась в просторном зале.
Зал был похож на обычный зал отлета в аэропорту – светящееся табло на стене, кафе в углу. Только в обычном аэропорту не протолкнешься от людей, а в этом зале пассажиров вообще не было, только шли по своим делам несколько человек в летной форме. Кроме того, на электронном табло горели всего две надписи, причем обе совершенно непонятные – ни пункта назначения, ни названия авиакомпании, только какие-то буквы и цифры да справа – время вылета.
Вдруг за моей спиной раздались приближающиеся шаги и строгий голос проговорил:
– Девушка, вы что здесь делаете? Предъявите ваши документы!
