Дарья Донцова - Черный список деда Мазая
– Сергей беспокоит, – зашептала трубка, – помогите. Валентины нет. Я временно нахожусь один.
– Опять вы! – возмутилась я. – Очень хочется вас назвать настырным чучелом!
– Обзывайте меня как хотите, только спасите, – взмолился Сергей.
– Сейчас приеду, – пообещала я.
– Правда? – обрадовался собеседник. – В своей следующей книге я назову главную героиню Лампой, сделаю ее красавицей с двадцатым размером бюста.
– Не стоит, – остановила я излишне болтливого парня. – Сомневаюсь, что с такой грудью можно передвигаться в вертикальном положении, я буду постоянно падать носом в землю.
* * *Конечно же, дверь в квартиру Нечитайло была заперта, я нажала на звонок и довольно долго давила на него пальцем, пока не услышала робкое:
– Вы Лампа?
– Именно так, – заверила я, – открывайте.
– Не могу, – прозвучало изнутри.
– Почему? – удивилась я и не удержалась от ехидства: – Хотите сказать, что несчастная, прибитая к стене медвежья головушка не в состоянии справиться с замком? У нее нету рук, простите, лап. Но тогда странно, что башка сумела пробраться в коридор, ноги-то у нее тоже отсутствуют.
– Видите железную дверцу в стене? – зачастил Сергей. – Распахните ее, не бойтесь, увидите ключи. Валька их там прячет. Хорошо вам надо мной подсмеиваться, а я и впрямь несчастнее всех на свете!
Я шагнула в указанном направлении. В годы моего детства москвичи клали запасные связки под коврики у входной двери. Похоже, сейчас жители столицы изменили «секретное место» и хранят ключи в электрощитках. И Жека Ковалева, и Валентина поступали именно так. Я без проблем обнаружила ключ, в один миг открыла дверь, увидела на пороге щуплого подростка и удивилась:
– Ты кто?
– Писательница Нечитайло, – всхлипнул паренек.
– Нехорошо врать, – укорила я его. – Валентина сейчас пытается изобразить из себя жертву похищения перед журналистами пятисортных изданий столицы и никем не включаемых телеканалов. Начнем сначала: ты кто?
– Сергей Неписайло, – сообщил отрок, – муж Вали Нечитайло. То есть по паспорту она тоже Неписайло, но взяла себе псевдоним, на мой взгляд, неудачный.
– Сколько тебе лет? – с недоверием поинтересовалась я.
– Чуть больше тридцати, ближе к пятидесяти, – промямлил Сергей. – Вас не затруднит пройти в мою тюрьму? Вдруг Валька вернется? Разорвет меня тогда когтями!
Я была настолько удивлена, что молча пошла за тощей фигурой в глубь квартиры и очутилась в кукольной по размеру спаленке, где с трудом поместились софа и малюсенький стол с колченогой табуреткой. Окно здесь отсутствовало.
– Устраивайтесь на кровати, – радушно предложил хозяин.
– Вашу обитель нельзя назвать просторной, – сказала я.
– Раньше тут располагался шкаф, – всхлипнул Сергей, – когда я потребовал себе справедливую долю денег и славы, Валентина гардероб переоборудовала и меня в нем погребла.
– А как вы умудрились беседовать со мной из головы убитого мишки? – спросила я.
Сергей показал пальцем на стену, где висел календарь.
– Единственная моя радость. Отодвинул его в сторону, расковырял в стене дыру и очень удачно попал прямо в голову. Хотите полюбопытствовать?
Сергей привычным движением вытянул руку. Мужу Вали даже не пришлось вставать, чтобы сместить глянцевый листок с надписью «1997 год».
– Календарик-то древний, – пробормотала я, приникая глазами к широкому отверстию.
Соседняя гостиная в багрово-кровавых тонах была видна как на ладони. Рука у Сережи маленькая, ладошка узкая, а вот пальцы неожиданно длинные, как говорится, «музыкальные». Если запихнуть в рот медвежьей головы небольшой предмет, допустим, визитную карточку, то супруг Нечитайло сможет легко взять ее.
Сережа, обрадованный тем, что получил внимательную слушательницу, говорил и говорил. Скоро мне стала известна история его брака с Валентиной.
В наши времена женщины часто бывают амбициознее мужчин, им хочется славы, денег и всех сопутствующих успеху атрибутов. Валя была из этой породы, и она хорошо понимала, что в родном городке, затерянном на Урале, ей ничего не светит. Нужно отправляться покорять Москву, вот там талантливому человеку есть шанс пробиться. Одна беда, никаких талантов Вале от рождения не досталось, зато у нее имелся муж, главный редактор местной газеты Сергей Неписайло. Смешная для профессионального литсотрудника фамилия не подходила ему. Писать он обожал, сюжеты придумывал легко, не страдал муками творчества и был готов сидеть за компьютером неделями не вставая. Тихий, застенчивый Неписайло не считал свои книги достойными опубликования и просто складывал рукописи в шкаф до того момента, когда Валя вытащила их и отправилась в столицу России.
Из Москвы Валентина прибыла в состоянии эйфории. Хозяин издательства «50 копеек», куда она обратилась, пришел в восторг, увидев более тридцати готовых романов, и коротко сказал:
– Печатаем.
И завертелось. В считаные дни Валя продала все нажитое: квартиру, машину, дачу – и купила крохотную однушку в непрестижном спальном районе столицы. Сергей даже не понял, как он очутился в Москве. Из уважаемого человека, главного редактора газеты, без приглашения заходившего на чай к мэру и ездившего на рыбалку в выходные с первыми лицами района, Сергей превратился в никому не известного мужчину, и это было пережить намного труднее, чем постоянное безденежье и бытовые трудности.
С книгами тоже вышло не очень радужно. Издатель потребовал поправок. Главного героя романов мачо, казанову, секс-гиганта, красавца, ловко стреляющего изо всех видов оружия, без проблем управляющего любым транспортным средством, включая космическую ракету, редактор настоятельно попросили превратить в женщину. Сергей сначала уперся, но Валя показала мужу конверт с авансом, и Неписайло смирился.
А потом случилось чудо. На свет появилась первая книга, правда, Сереженька назвал ее «Вперед, на восток», а на прилавки его труд попал под названием «Назад, на запад», но не это было шокирующим. Автором вместо «С. Неписайло» указывался «В. Нечитайло», и на обороте напечатали фотографию Валентины.
Сергей попытался возмутиться, но жена объяснила ему суть произошедшего. Книги сейчас в основном покупают бабы, а они не хотят получать советы от мужчины. Писателю, чтобы стать популярным, необходимо участвовать в разных программах на телевидении и радио, давать интервью журналистам и бегать по тусовкам.
– Милый, ты готов с восьми утра до полуночи общаться с представителями прессы? – вкрадчиво поинтересовалась Валюша.
– Нет! – раздраженно ответил Серж. – А писать когда? Где взять время на творчество?
– Вот именно, – обрадовалась Валя, – поэтому предлагаю тебе замечательный вариант. Писатель Нечитайло будет состоять из двух половинок. Первая, самая главная, это ты, а вторая, вспомогательная, это я. Ты будешь сидеть дома и творить, а я стану колбасой носиться по городу, привлекая внимание к нашему проекту.
Наивный Сергей обрадовался и согласился. Но с течением времени он понял, что события разворачиваются совсем не так, как он думал. Валентина получила статус писателя, приобрела хорошую квартиру, обставила ее по своему вкусу, запихнула мужа в переделанный шкаф, лишила его общения с людьми, не разрешает ему покидать апартаменты. Убегая по делам, она тщательно запирает супруга. Когда к Нечитайло в гости заявляются журналисты, от Сергея требуется сидеть тихо. Если он случайно производит шум, а корреспонденты интересуются, откуда он идет, Валя спокойно отвечает:
– Там живет моя собака, старая, больная, совершенно выжившая из ума.
Она разработала свод правил, и мужу крепко достается за их нарушение. Покинуть свой «кабинет» он может лишь тогда, когда Валя уходит. Предусмотрительная дамочка прячет телефон, поэтому связаться с внешним миром Сергей не может. Но больше всего его злит постоянная ложь жены.
– Ну ни слова правды от нее не услышишь, – бубнил он. – Пару дней назад мне наконец-то удалось найти, куда грымза прячет домашний телефон, и я смог до вас дозвониться. Спасите меня! Расскажите людям правду.
– Просто невероятно! – воскликнула я. – Почему никто из представителей прессы не проверил биографию вашей жены, которая всем твердит: «Я не замужем»? И странно, что никто вас не обнаружил.
Сергей скривился.
– Если сидеть тихо, то никто не сообразит. Хотя один раз смешной случай получился. Валентина мне купила новые ботинки. Я ненавижу тапочки, по дому хожу исключительно в туфлях. Валька выставила штиблеты в прихожей, меня она во время работы над рукописью не трогает. Я в тот день увлекся сюжетом, писал долго, а к жене приехал народ с телевидения. И, представляете, Валька забыла про мои новые ботинки.
– И журналисты поинтересовались, чья мужская обувь стоит в прихожей? – засмеялась я.
