Елена Логунова - Хижина тети Томы
– Это я пристаю? Я?!
– Но я не ропщу! – с напускным смирением торжественно заявил он. – Я мужественно терплю твои приставания. Несу, так сказать, свой крест!
Это было сказано весьма проникновенно, но я не растрогалась. Слезу из меня исторгло совсем другое чувство – обида. Я шмыгнула носом, скривила губы и голосом невинно оскорбленной Нюни заныла:
– Да это ко мне все липнут, как мыши на клей! Сначала ты, потом Дима, потом этот Вася, маньяк шпионский, царство ему небесное, потом еще какой-то тип в подрезанных штанах, два Карлсона из ку-клукс-клана, Большой Полосатый Мух, Аскер, негры… Хотя нет, негров я сама позвала…
– Чувствую я, это интересная история, но рассказываешь ты ее крайне бессвязно, – без издевки, даже сочувственно сказал Рома и уголком колючего пледа стер с моей щеки горючую слезинку и заодно порцию темного грима. – Особенно мне про негров любопытно. Судя по всему, у тебя с ними какие-то особые отношения? Ты готовишься эмигрировать в Зимбабве?
– Ничего я тебе не скажу! – передумав рыдать, объявила я. – Нет у меня к тебе доверия! Подозрительный ты тип, подозрительнее даже, чем тот, в подрезанных штанах.
– Еще бы! Я-то ведь даже без штанов! – легко согласился Рома и в подтверждение сказанного отвернул полу своего пледа, продемонстрировав крепкую загорелую ягодицу.
– Как тебе не стыдно! – звонким голосом пионерки воскликнула моя Нюня.
– Как-то не стыдно! – Он пожал плечами, но обнаженную натуру спрятал.
– Лучше бы ты в обморок упала, киса с бантом! – со злостью прошипела Нюне Тяпа. – Зачем было так орать? Не дала посмотреть бесплатный мужской стриптиз!
Тем временем самодеятельный стриптизер, не получивший зрительской поддержки, отошел от меня, присел на разворошенную постель и уже оттуда позвал:
– Тань, давай поговорим спокойно, без криков.
– Давай! – согласилась я, обрадовавшись возможности задать подозреваемому все свои вопросы.
Увы, без криков не обошлось! Едва я приблизилась к кровати, как громкие гневные вопли послышались за окном.
– Эй, ты где? Тумба, мать твою! – пароходным гудком взревел в комнате напротив знакомый бас.
Я прыгнула к окну, в узкую щелочку между занавесками взглянула на Аскеров гаражный будуар и увидела, что к мечущимся по белым стенам теням бабочек присоединилась огромная тень Большого Полосатого Муха.
– Так, пока он на втором этаже сидит, можно выскочить на улицу! – быстро сориентировалась моя Тяпа. – Живо вниз!
– Поговорим в другой раз! – бросила я Роме. Потом протянула руку и одним могучим рывком выдернула из-под него простыню. – Белье верну при встрече!
Просторное полотнище мне понадобилось для того, чтобы замаскировать свою облезлую негроидность. Из белой в сиреневых этнических загогулинах простынки я мигом соорудила подобие восточного одеяния с паранджой, оставив на виду одни глаза. Одним из них я подмигнула обалдевшему Роме, прыгнула к двери, провернула ключ в замке и вывалилась наружу, едва не сверзившись с крутой лесенки.
Оказавшись на улице, я повертелась вокруг своей оси, сообразила, куда бежать, и с не приличествующей смирной восточной женщине поспешностью полетела прочь.
В темном проходе между гаражами Аскер Ачмизов, поспешающий на интимное свидание с милой Тумбочкой, разминулся с пугливой Гюльчатай в светлой парандже. Дитя Востока мелодично ахнуло и отпрянуло, пряча лицо под покрывалом. Аскер вежливо сказал:
– Нэ бойся, красавица, нэ обижу!
Он проводил Гюльчатай заинтересованным взором и подумал: почему у него до сих пор не было ни одной восточной красавицы? Вероятно, случайную ночную встречу следовало рассматривать как прямой намек Фортуны на реальную возможность наверстать упущенное.
– Скажу Муху, пусть ее тоже догонит! – провожая благосклонным взглядом замотанную в полотно женскую фигуру, пробормотал Аскер себе в усы.
Рысить по променаду в дешевом наряде беженки из гарема я постеснялась и прямо из-под вывески рынка «Аленушка» шмыгнула поперек набережной к ступенькам, ведущим на пляж. К сожалению, там было не так темно и пусто, как мне хотелось. На причале довольно ярко горели фонари, на берегу там и сям высились темные тени любителей ночных купаний и лежали кучки сброшенных ими одежд. Я отошла подальше, разоблачилась до белья и полезла в воду, предварительно перепрятав все имеющиеся у меня деньги, включая фальшивую пятисотку, в бюстгальтер. Мало ли какой народ бродит в потемках по пляжу! Не хотелось, чтобы кто-нибудь обчистил мои карманы, пока я буду принимать водные процедуры.
Вода была теплой, ласковой, черной с золотом, как шелк роскошного вечернего платья. Сначала я поплескалась немного для удовольствия, расслабляясь и отмякая телом и душой, а потом принялась отмывать и отскребать с себя предательскую негритянскую черноту. Извлеченный со дна кварцевый песочек оказался прекрасным натуральным средством для пилинга, за каких-то десять минут я отдраила себя до блеска и вышла из пены морской бело-розовая и сияющая, как мраморная Афродита. Картину портили только брюнетистые загогулины на голове, под воздействием банно-прачечной процедуры развернувшиеся из крепких бубликов в короткие задиристые косички. С такой прической с меня запросто можно было писать богиню любви ежей и дикобразов.
На мою несвежую майку и запятнанные шорты никто не позарился, и малобюджетная простынная паранджа тоже лежала там, где я ее оставила. Стыдливо обмотавшись простынкой, я под прикрытием этой многофункциональной постельной принадлежности сняла с себя мокрое белье и прямо на голое тело натянула шорты и майку. Трусики и бюстгальтер аккуратно отжала и замотала в простынку, соорудив из нее премилый скитальческий узелок. Долго думала, куда девать промокшие деньги, и не нашла ничего лучшего, чем распределить купюры по задним карманам. Решила, что попа у меня достаточно гладкая, без ярко выраженных целлюлитных бугров, авось на моем горячем теле банкноты и расправятся, и просушатся.
– А Рома-то, наверное, во время своего ночного заплыва в белом костюме тоже прятал эту пятисотку в трусах! – хихикнула Тяпа, когда я, освеженная и взбодренная купанием, зашагала вверх по лестнице, ведущей в поселок. – В карманах-то у него ничего не было!
Я остановилась:
– Погоди-ка… Если бумажник, документы, ключи и прочее содержимое карманов у него свистнули еще до заплыва, значит, пятисотку он прятал где-то в другом месте уже тогда! То есть он изначально держал фальшивую купюру отдельно от других денег, зная, что она поддельная! Тем не менее он зачем-то берег ее, даже после купания пытался привести в приличный вид – сушил в блокноте.
– Неужели симпатяга Ромочка и впрямь фальшивомонетчик? – вздохнула Нюня.
Мрачное молчание было ей ответом. Настроение, приподнятое освежающим купанием, враз упало. Жизнь показалась безрадостной, будущее бесперспективным, и я даже не очень удивилась, когда на верхней площадке лестницы меня встретила темная фигура, недовольно пробурчавшая:
– Ну наконец-то! Жду тебя, жду! – И огромные волосатые руки бесцеремонно вздернули меня на последнюю ступеньку за локотки.
До крайности удрученная, Нюня успела почти безразлично заметить, что по количеству маньяков на душу населения Татьянка скоро догонит сериал «Твин Пикс», но тут я узнала парня:
– Борька!
Это был племянник тети Люси, здоровенный парень, в меру своих способностей играющий в нашей компании роль секьюрити. Вообще-то способности (особенно – умственные) у Борьки скромные, но мордобоец он знатный и выглядит соответственно – как великан-людоед. Одного Борькиного взгляда, исполненного тихой людоедской задумчивости, частенько оказывается вполне достаточно для пробуждения в дебоширах и забияках похвального миролюбия и христианской кротости.
– Борь, ты чего тут? – спросила я, опасаясь дергаться, чтобы гигант ненароком не сломал мне одну-другую хрупкую косточку.
– Тетя Люся послала тебя встретить, – сказал Борька, аккуратно поставив меня на землю.
Я было удивилась такому беспримерному проявлению заботы, но добрый людоед продолжил:
– Велела сказать, чтобы ты домой не возвращалась.
Это меня огорчило и встревожило.
– В чем дело? – заволновалась я. – Тетя Люся отказала мне от дома? Она меня выселяет? За что? Я вроде нормально работаю!
– Че сразу – выселяет? – удивился Борька.
Я сказанным не удовлетворилась и потребовала объяснений, на которые немногословный людоед был не мастак. Из его лаконичных речей, изобилующих долгими паузами и словами-паразитами, у меня сложилось представление, что к хозяйке нагрянули какие-то неприятно любопытные гости – не то комиссия какая-то, не то инспекция, и тетя Люся желает максимально ограничить контакты проверяющих со своими подданными, как верными, так и не очень. Хотя наша хозяйка официально зарегистрирована как частный предприниматель и имеет лицензию на благородную деятельность по предоставлению гражданам услуг проживания, различных финансовых махинаций на этом поприще она не чужда. А та точка общепита, которой заведует у нас повариха Файка, вообще функционирует нелегально. И, уж конечно, никто никогда не давал тете Люсе разрешительных документов на использование в частнособственнических интересах батрацкого труда. В общем, желание мудрой и осторожной хозяйки на время присутствия строгой комиссии разогнать болтливый народ по углам было вполне понятным. Я только посетовала, что инспектора пожаловали так некстати, именно тогда, когда я чувствовала настоятельную потребность в ночном отдыхе под крышей нашего уютного курятника.
