Владислав Романов - Главбухша
Марта несколько секунд стояла со сковородой в руках, потом поставила ее на плиту. Картошка даже не высыпалась.
Еще через мгновение она освободила от пут Виталика. Вырвавшись, он подскочил к своему мучителю, с яростью стал молотить его ногами по ребрам. Марта еле оттащила мужа.
— Перестань! Он и так, по-моему, не дышит!
— Дышит, я вижу! — Виталик пнул его несколько раз в пах.
Джаник застонал.
— Слышишь, живой, гад! — Виталик снова замахнулся.
Марта схватила мужа за руку, втащила на кухню.
— С тобой все нормально? — спросила она.
— А что со мной может быть ненормального? Вот у тебя кровь! — Он показал на пол.
Марта заметила несколько ярких красных пятнышек на линолеуме кухни.
— Вот сволочь! — Она сняла пальто, задрала кофту. — Посмотри, что там.
— Ранка, течет.
— Прижги одеколоном!
Виталик принес свой «Черный Джек» и распылил на рану.—Жжет?
— Жжет.
— А кто он? — Муж указал на распростертое тело Джаника.
— Бандит, — сказала она.
— Он говорил, что вы ему должны триста тысяч долларов, это правда?
Отвечать у нее не хватило сил. Да и чтобы все стало ясно, нужно было долго рассказывать.
Послышался странный шум в коридорчике, потом топот ног. Марта поняла, что сейчас произойдет, открыла рот, чтобы крикнуть: «Дверь не заперта, не надо ее вышибать!» — но не успела. Два дюжих спецназовца в масках вынесли ее напрочь, сплющив «Канди» -итальянскую стиральную машину, стоявшую в углу. Вломившись в квартиру, увидели лежащего Джаника| и застыли.
—Ну что, вояки?! — с презрением произнесла Марта. — Всю жизнь только и делаю, что пашу за мужиков! Ничего толком сами не могут сделать! Руки из задницы растут! Забирайте это дерьмо!
Один из ворвавшихся присел на корточки, наклонился над бандитом, пощупал пульс.
— Жив, — сообщил он.
— Я его сковородой звезданула. Засранец! Пальто мне продырявил. Единственно приличная вещь была из одежды!
Один из спецназовцев не выдержал и расхохотался.
Секунды через три тихо, захлебываясь, начал подвывать второй, потом третий, и внезапно заржали все хором, да так громко, что соседи выскочили из своих квартир. Полуголая врачиха Верка, увидев сразу столько крепких мужиков у себя в коридоре, тут же нервически захихикала.
— Уберите этого сморчка, — кивнув на бандита, приказал один из спецназовцев.
Двое подхватили Джаника, который так и не пришел в себя, вынесли, и все как-то разом отступили, выдавливаясь по узким коридорчикам на лестничную площадку.
— А кто дверь будет делать? — спохватилась Марта.
Двое спецназовцев вернулись, подняли дверь, но скобы были вырваны, и для начала требовалось привинтить их.
— А стиральную машину кто компенсирует?
— Это не к нам, к начальству, — пробасил один.
— Где Стуков?
Генерала никто не знал, и все растерянно пожимали плечами. Сигнал и ориентировка поступили через свои службы, им дали описание Марты и номер квартиры. Они ее увидели и послали на помощь старлея. Вперед вышел тот самый невзрачный клерк в черном пальто, и, смущаясь, представился:
—Мусин Павел,старший лейтенант,— он протянул руку, и Марта ее пожала.
Оказывается, старлей поднялся на два этажа выше, затем спустился вниз, позвонил Вере и показал ей удостоверение. Врачиха впустила его в общий коридорчик, он и стал подслушивать их разговор. По первым же репликам Мусин понял, что находящийся в квартире посторонний имеет преступные намерения и сообщил об этом товарищам, находившимся как во дворе, так и на этажах. Решили бандита немедленно брать. Но Марта их опередила.
—А если б он меня убил, пока вы там раздумывали и принимали решение? — спросила Земская.
— Все бывает, — вздохнул Мусин и, улыбнувшись, добавил: — Но вы же, так сказать...
— Неужели нельзя было все мне объяснить, когда мы с вами встретились? — возмутилась Марта.
— Приказа не было.
Наконец спецназовцы убрались, Виталик, придя в себя, привинтил петли и повесил дверь. Она особо не пострадала, а вот стиральную машину нужно было выбрасывать.
— Ладно, завтра другую купим, — махнула рукой Марта. — Ты ужинал?
— Он предложил, стал нагло шарить по нашему холодильнику, тут я и попытался его вырубить...-Виталик насупился, сжал кулаки. — Не получилось.
— Этот тип мог запросто убить тебя!
— Он мне сказал об этом.
— Он мог убить без предупреждения.
— Да я понял.
Марта разогрела картошку, достала мясо, быстро отбила два куска и пожарила. Виталик все умял в одну секунду, такой зверский аппетит у него обнаружился. Марта с завистью смотрела на мужа. Он набивал poт картошкой, рассказывая попутно обо всем, что случилось с ним до ее прихода.
Часов в пять Виталий вернулся из института и хотел сесть за работу, как вдруг звонок в дверь. На пороге стоял невысокий худенький кавказец со шнобелем, злыми глазками и блуждающей змеиной улыбочкой .
— У меня холодок пробежал по спине — настолько лицо отвратное. Не страшное, но жутковатое. Он говорит: «Марта Сергеевна меня пригласила в гости просила обязательно дождаться. Можно я пройду, а то меня шатает?» Пришлось впустить. Он разделся, прошел в твою комнату, лег сразу на кровать. Я ему сказал: «Встаньте и пересядьте на стул». Вежливо ска-зал. Он отвечает: «Марта Сергеевна мне должна триста тысяч долларов, вся ваша мебель не стоит и десяти,а значит, она моя и я могу делать с ней, что хочу!» Виталий помолчал и добавил: — Только тогда я начал соображать, что это вовсе не твой знакомый, а это наезд и дело дрянь!
Он доел картошку и мясо, налил себе и Марте чаю,принес конфеты «Сливочная тянучка», которые она очень любила.
— Я подумал: его надо вырубить, связать, дождаться твоего прихода, а там разбираться; сдавать нахала в милицию или выпустить на волю, коли он окажется безобидным. Но он явно повел себя не как гость, а как последний хам, улегшись на твою кровать прямо в грязных ботинках. Это было намеренное оскорбление, вызов. И что оставалось делать?
— И что дальше? — спросила Марта,
— А дальше он захотел поесть и выпить. Потребовал, чтобы я выкладывал все на стол, но не стал дожидаться, сам полез в холодильник и стал там рыться, доставая все, что ему приглянулось: масло, яйца, сыр, сметану, соусы, рыбу. Потом полез в морозильник. Я схватил пассатижи, больше в прихожей ничего не было, и с воплем — для устрашения — ринулся на него В общем, повел себя глупо. Он врезал мне ногой в пах. Я согнулся, он мне ударил бутылкой с кетчупом по голове. Я упал, потерял сознание. Очнулся уже привязанный к стулу.
Виталик взял сигарету, закурил. Закурила и Марта.
— В детстве я классно дрался, а тут вижу: все навыки растерял. Так обидно за себя стало! Он ведь тля болотная, мизгирь, блоха со шнобелем! Я по сравнению с ним Геракл! А бойцовского ума ноль!
Виталик так горячо переживал свою неудачу, что Марте захотелось успокоить его.
—Ты просто растерялся, так бывает, — сказала она.
Он хмуро глядел в одну точку.
— Ты-то не растерялась. Уложила его так, что теперь врачи не сразу приведут в чувство, — помолчав, проговорил он. — Знаешь, я столько грязи, унижений претерпел за те три часа, что тебя не было, даже рассказывать не хочу!
Губы у Виталика задрожали, он отвернулся, стараясь скрыть слезы.
— Извини, — Марта положила руку мужу на плечо. — Это из-за меня, точнее, даже не из-за меня,
у него война с генеральным, а пострадал почему-то ты! Извини!
— Да ладно! — Виталик шумно выдохнул. — Иногда надо окунаться головой в дерьмо, чтобы не слишком впадать в эйфорию. Особенно когда долго живешь иллюзиями.
Они разошлись по комнатам. Марта слышала, как Виталик защелкал по клавиатуре. Работа его успокаивала. Она разделась, легла в кровать, взяла в pyки Торнтона Уайлдера и принялась перечитывать «Мост короля Людовика Святого». Но успела пробежать глазами лишь несколько страниц, постепенно забывая весь ужас прошедшего вечера, как резко затрещал телефон. Марта взглянула на часы: двадцать минут двенадцатого. После одиннадцати частенько звонил сын, — придя с работы, справлялся о ее здоровье. Но сегодня они уже разговаривали днем. Изредка в такое позднее время звонили безголовые студентки Виталика, для которых что восемь вечера, что два часа ночи — без разницы.
Земская сняла трубку и хотела уже сурово отчитать распутную девицу, но услышала то самое дыхание, которое напугало ее недели три назад. Незнакомец дышал громко, не скрывая его. Марта замерла, не в силах спросить наглеца, что ему нужно. И он чувствовал это. Понимал, что страшное тяжелое дыхание ее гипнотизировало. Главбухшу бросило в жар, душное облако накрыло ее с головой. Опомнившись, она нажала на рычаг, потом резко поднялась, выдернула телефонный шнур, ибо знала, что негодяй опять станет названивать всю ночь.
