Дарья Калинина - Цирк под одеялом
– А вот это ближе к истине! Искала! Но что?
– Да, что?
– Уверена, у Леши в могиле его дедушки был устроен тайник.
– Тайник?
– И там он хранил свой товар.
– Кокаин? Он еще там?
И подруги принялись воодушевленно рыться в земле. Рядом лежала лопаточка и грабельки, с помощью которых аккуратные посетители ухаживали за могилками. Девушки прорыли землю почти на локоть вглубь. Но так ничего и не нашли.
– Вряд ли Леша стал бы закапывать так глубоко.
– Да. И земля уже давно не рыхлая, а слежавшаяся. Так глубоко до нас никто не копал.
– И что это значит?
– Значит, что Леночка вынула товар. И он сейчас при ней.
И подруги помчались назад. Леночку еще не увезли. Но никаких пакетиков с белым порошком при ней не обнаружилось. Напрасно подруги переворошили ее сумочку. И под предлогом поиска ее сотового телефона, пошарили по одежде.
– Ничего!
– А что вы искали? – поинтересовалась подошедшая к подругам Дина. – Леночкин телефон давно у Лешиной мамы. И она уже сообщила Леночкиной маме, что с ее дочерью беда.
Пришлось подругам отойти от Леночки. Тем более что в этот момент за ней приехали врачи. И девушку увезли в больницу.
Но подруги все и так уже поняли. Леночка пошла к тайнику, про который знала от Леши. Но за ней следили. И когда девушка достала из тайника наркотики, ей крепко врезали по голове. А товар забрали.
– Какой ужас! – шептала Леся. – Никитка как чувствовал. Представляешь, что он нам скажет?
Никитка, которому подруги, кинув жребий, сообщили, что его возлюбленная в данный момент находится при смерти и едет в больницу, отреагировал еще хуже, чем того ожидали девушки. Им прямо обидно стало. Ну за что этой Леночке такая любовь и почет? Чем они хуже?
Никитка объяснил, наорав на подруг:
– Не уберегли! Клуши! Ворон считали!
Так что Кире, которой по жребию выпало это испытание – общаться с Никиткой, даже отодвинула трубку подальше от уха. Иначе можно было и оглохнуть. А когда придвинула, то текст уже изменился. Теперь Никитка чуть ли не плакал:
– Леночка – нежный цветочек, бедная моя девочка, немедленно мчусь к ней! Где она лежит?
Подруги сказали. И даже назвали адрес больницы: проспект Мечникова.
– Такая даль?! – взвыл Никитка. – Это же другой конец города!
– А ты что, в городе? – удивилась Кира.
– Конечно! Неужели вы думаете, что я отпустил бы Леночку одну в электричке?
– А что тут такого?
– Там же хулиганы! Всякие мерзавцы и просто пьяные. Разумеется, мы приехали вместе!
Возмущение, каким звенел голос Никитки, больно задел Киру. Нет, не потому, что она была против поездок Никитки с Леночкой в электричках. Просто как несправедливо! Леночка умудрилась разбудить в Никитке такие сильные чувства, каких самой Кире не доводилось ощущать по отношению к себе.
Ну, не попадались ей мужчины, которых бы волновало, что с ней может случиться, если она поедет на электричке одна. Может быть, поэтому Кира до сих пор и не замужем? Да, вероятнее всего, причина где-то в этом.
И в этот самый момент, когда Кира закончила неприятный разговор с Никиткой, ее телефон снова завибрировал. Думая, что это снова звонит Никитка, Кира взяла трубку и, не глядя на экран, произнесла:
– Чего тебе еще? Сказано же, ее повезли в травматологию!
– Что у вас еще произошло?! – удивился знакомый голос.
– Свист! Ой, Свистунов! Привет!
У Киры даже дыхание перехватило от обуревающих ее чувств. Свистунов ей позвонил! Сам! И еще спрашивает, что у них произошло! Может быть, жизнь вовсе и не такая ужасная штука? Может быть, еще не все потеряно и у нее тоже есть шанс? Но тут же Кира вспомнила, кто, собственно говоря, интересуется ее жизнью, и восторг быстро пошел на убыль. Все-таки Свистунов хоть и чертовски милый, но он наркоторговец. Честное слово, уж лучше бы он был продавцом нижнего белья.
«Чем занимается ваш муж?» – «Он продает женские лифчики».
Унизительно, но не смертельно. С этим Кира бы еще как-то смирилась. Но лгать, когда начнут интересоваться бизнесом Свистунова, а начнут обязательно, и, скорее всего не обыватели, а правоохранительные органы, было для Киры невозможно.
Поэтому она поумерила обожание в голосе до приемлемого градуса и равнодушно произнесла:
– Привет.
– Ты чего? – удивился Свистунов. – Только что вся сияла, как я позвонил. А теперь вдруг скисла? У тебя критические дни? Настроение скачет туда-сюда?
– Вовсе нет! – мгновенно обозлилась Кира. – И вообще, как ты смеешь задавать мне такие вопросы? Мы еще даже не целовались, а ты уже спрашиваешь меня, нет ли у меня менструации!
– Во-первых, мне нет никакого дела до твоего лунного цикла. А во-вторых, мы с тобой целовались.
– Когда?
– Тогда!
И у Киры даже дух перехватило. Да! В самом деле, целовались!
– Чувствую, что дыхание у тебя снова сбилось, – усмехнулся Свистунов. – Не пытайся меня обмануть, девочка. Я читаю по тебе, словно по открытой книге.
И что тут скажешь? Верно, читает. Кира промолчала. А потом не нашла ничего умнее, как спросить:
– Как дела?
Почему-то этот дурацкий вопрос прозвучал как нельзя кстати. И Свистунов охотно принялся рассказывать ей, как у него дела. И никакой неловкости словно и не было вовсе. Это позвонил он, по-настоящему родной и близкий. Господи, как же он может при этом торговать всякой дрянью?
А Свистунов тем временем, не подозревая про вновь обуревающие Киру мысли, говорил и говорил.
– Я допросил своих ребят. Они мамами клянутся, что держали язык за зубами. Да и не могли они меня сдать. О том, что не поеду, я и сам не знал.
– Как не знал?
– Сначала я собирался.
– А почему не поехал? Что случилось?
Свистунов помолчал. А потом каким-то другим изменившимся голосом тихо произнес:
– Я увидел на улице тебя.
– Так ты это подстроил не специально? – удивилась Кира.
– Это была случайность.
– Ничего случайного не бывает.
– Ты права. Случайно ничего не бывает. И наша встреча не была случайностью.
Тон, которым он это произнес, снова заставил Киру задохнуться от смущения и восторга. Но больше ничего такого проникновенного Свистунов не сказал. А как ни в чем не бывало начал рассказывать о своих делах дальше.
– И так как ребята до самого конца не знали, что поедут без меня, то и предать меня они не могли.
– А когда узнали?
– Когда узнали, они уже все сидели в машине. Никто никуда не выходил. Так что позвонить и предупредить ту бабу было нереально.
– Может быть, условный знак?
– Ты все усложняешь. Они же у меня не в контрразведке обучались. Обычные пацаны.
– И что ты решил?
– Решил, что сдал меня кто-то со стороны.
– Ты имеешь в виду меня?
– Вообще-то у меня мелькнула такая мысль. Но я отбросил ее как недостойную.
– Очень рада это слышать.
– Не может такая девушка, как ты, вести двойную игру. Ты прозрачная, словно вода. И видна насквозь.
Это Кире не слишком понравилось. Приятней думать, что ты вся такая из себя таинственная и загадочная, прямо как Незнакомка у Блока. Но, кажется, Свистунов вовсе не считал, что Кире чего-то не хватает.
– Поэтому я решил, что во второй раз поеду сам.
Размышляя о собственной открытости, Кира прослушала, какими путями он пришел к этому решению. И не нашла ничего лучше, чем спросить:
– Куда поедешь?
– Ну, ты даешь! Ты меня совсем не слушаешь?
– Слушаю. Ты сказал, что собираешься ехать сам и во второй раз. Стой! Уж не собираешься ли ты?..
– Вот именно!
– Ты поедешь на встречу с этой Люськой?
– А что мне остается?
– Она тебе звонила?
– Да.
– Когда?
– Сегодня. Буквально полчаса назад.
Кира замолчала и прислушалась к своим ощущениям. Ощущения были самые неприятные. По спине полз холодок. А в душе плясали мурашки. Так с ней бывало всегда, когда надвигались неприятности. Собираясь на свидание, Кира уже твердо знала, будет оно удачным или провалится с треском. Если, прихорашиваясь перед зеркалом, она чувствовала, что руки холодеют и совсем ее не слушаются, можно было смело даже не идти никуда. Все равно ничего хорошего не выйдет.
– Ты не должен идти! Это ловушка!
– Но что же мне делать? – растерянно произнес Свистунов. – Товар у нее. Я должен его забрать.
– Зачем?
– Как зачем?
Свистунов растерялся еще больше:
– Я связан обязательствами с другими людьми. Тут замешаны большие деньги. И если я их потеряю, то мне не жить.
Боже, о чем он говорит?! И как она сама могла забыть, с кем имеет дело?
