Анна Ольховская - Дрессировщик русалок
Надеюсь, Лхара сейчас в безопасности. Хотя она родилась и выросла в этих дебрях, ей здесь, наверное, гораздо привычнее, чем в цивилизованном мире.
А с освещением тут не экономят, и территория поселка, и бараки за колючей проволокой – все великолепно просматривалось. Интересно, а видеокамеры здесь есть?
Похоже, что есть.
У меня под окном материализовался… Нет, не страстный поклонник с гитарой, а мрачный охранник с автоматом. Он не стал грозно лаять, приказывая мне засунуть себя обратно в комнату и закрыть окно – он просто остановился внизу и принялся молча сверлить меня тяжелым взглядом. А я не люблю, когда меня сверлят ни взглядом, ни дрелью, ни перфоратором.
Пришлось закрыть окно. И, что самое обидное, некому было оценить мою выдержку – я даже не плюнула в охранника!
И вообще, я ушла только потому, что мне не нравятся звуки звериной трапезы.
Слегка задремать удалось только перед рассветом.
А сразу после него (рассвета) к нам без стука вломился МакКормик:
– Подъем! Пора сдавать кровь!
– Ника, – пробормотала я, не открывая глаз, – ты зачем такую гадость на будильник установила?
– Это не я, это он сам, – просопела дочь.
– Что вы там шепчетесь? Поторапливайтесь! – гаркнул ушлепок, сдергивая с нас одеяло.
Хорошо, что мы спали в длинных майках, а если бы нет?!
– Ты что, совсем рехнулся? – От злости я обычно очень быстро просыпаюсь. И становлюсь агрессивной. И, вскочив с кровати, начинаю медленно надвигаться на придурков, ведущих себя по-скотски. – Ты и дальше собираешься вламываться к нам без стука? И орать, как будто тебе дверью прищемили гениталии? Впрочем, сомневаюсь, что они у тебя вообще есть! – Сейчас бы пнуть поганца по коленной чашечке, но я вовремя вспоминаю вчерашний образ капризной, избалованной, но слабой дамочки. И ограничиваюсь пронзительным визгом и топаньем ногами. – Мало того что нам с дочерью выдали отвратительную мужскую одежду, под окнами бродят всякие уроды, заснуть невозможно из-за звериных воплей, так еще и нет возможности уединиться, оказывается! Я требую поставить внутреннюю задвижку!
– Прекратите визжать!
Совсем плохой! Он что, никогда не имел дела с бомондом?
Я набрала побольше воздуха и выдала на-гора мегавизг. Ко мне радостно присоединилась Ника.
Хренова Экспериментатора мгновенно перекосило, он зажал уши руками и попробовал нас переорать, требуя немедленно заткнуться.
Ха.
Да, заболели связки, да, у самой закладывает уши, но тут уж дело принципа.
В общем, мы победили. МакКормик позорно отступил, со всей дури бахнув дверью.
– Ух ты, – отдуваясь, просипела Ника, – никогда не думала, что это так трудно. Теперь горло болит.
– Но мы его сделали!
– А давай дверь стулом подопрем, чтобы никто без разрешения больше не врывался!
– Не получится, дверь наружу открывается.
Что она, дверь, тут же и подтвердила. Правда, предварительно ей в спину кто-то постучал.
– Нельзя! – хором просипели мы.
– Это я, Петер.
– Тогда можно.
– Вы что тут устроили? – улыбнулся рыжий, входя. – Бедняга Стивен чуть не лопнул от злости, побежал к Менгеле жаловаться, а мне велел отвести вас на анализ крови.
– Не пойдем мы ни на какой анализ, – нахмурилась я. – Зачем это? Может, вы нам вместо анализа какую-нибудь гадость вколете!
– Пока ничего вам вкалывать не будут, – улыбнулся Петер. – Йозеф хочет оценитть состояние вашего здоровья.
– Пусть он состояние Билла Гейтса оценивает, а от нас отстанет.
– Не получится, для этого вас сюда и привезли, – развел руками рыжий. – Переодевайтесь и идем. Я жду вас в коридоре.
И вот что делать? Они же по крови сразу поймут, что я беременна.
Ладно, не можешь изменить ситуацию – измени свое отношение к ней. Я ушла в ванную переодеваться, Ника справилась с этим в комнате.
Мы подошли к двери и обнаружили, что она изнутри не открывается. Даже ручки нет. Попытка пнуть ногой не помогла. Но зато пинок услышал Петер, так что в коридор мы все равно попали.
– Прекрасно выглядите! – усмехнулся рыжий. – Вам, юная леди, очень к лицу эти шорты в горошек.
– Сомнительный комплимент, если учесть, на что надеты шорты, – проворчала я.
– Не сердитесь, Анна, ваш ранний подъем компенсируется прогулкой. А я буду вашим гидом.
Ну что же, хоть одна хорошая новость.
Лаборатории, операционные и прочая гадость располагались на первом этаже здания. Неразговорчивый тип в белом халате быстро и почти безболезненно взял кровь из вены сначала у Ники, а потом у меня. Правда, на мою дочь он поглядывал с удивлением, видимо, ожидал воплей и рыдания, а тут – тишина. Девочка совершенно спокойно рассматривала лабораторию, ампулы с чужой кровью, стоявшие у окна, медицинскую аппаратуру.
А я вдруг совершенно не к месту вспомнила, как проходила подобную процедуру в своей районной поликлинике. Где возле раковины-умывальника был прибит к стене крючок, над которым красовалась табличка «Для рук медсестры». Вот такие у нас драконовские правила в поликлиниках – руки надо не только мыть, но и снимать, и вешать сушить на крючок.
Здесь, разумеется, все было не так жестко, ни крючков, ни надписей я не заметила. А вот странное сооружение у входной двери заметила, причем только сейчас, потому что оно было видно изнутри. Здоровенная такая рама над всей дверью, отдаленно похожая на рамку металлоискателя в аэропорту. Но очень отдаленно. Это что, охранная сигнализация? Чтобы никто не спер результаты их исследований? А тут разве есть посторонние?
Набрав полную мензурку крови, тип прилепил к ней бумажку с цифрами и поставил к остальным таким же.
Затем кивнул Петеру, разрешая, видимо, нам убраться, и зашел в небольшую комнатку-закоулок, откуда сразу же послышался шум воды.
Я мгновенно очутилась возле мензурок и переклеила бумажки с номерами. Надеюсь, это позволит выиграть хоть немного времени.
Рыжий удивленно посмотрел на меня, пожал плечами и, громко топая, вышел из лаборатории. Следом выкатились мы.
Дверь захлопнулась, и на ней тут же загорелся запретительный красный огонек.
Наверное, это рама работает.
ГЛАВА 35
Петер не обманул – сразу после завтрака мы пошли на прогулку. Причем ни МакКормик, ни Менгеле не опоганили ясное, солнечное утро своим визитом. Впрочем, ушлепок с этого, собственно, и начал – с опоганивания утра. Но повторной попытки не было, а значит, герр Менгеле не воспринял нытье Хренова Экспериментатора всерьез.
Он ведь ближайшее время, насколько я поняла, будет занят выявлением подобных Лхаре экземпляров среди всех подопытных племен.
Мы вышли из главного корпуса и свернули в сторону дороги, ведущей в лес. Попадавшиеся на пути обитатели этого гнезда разглядывали нас с каким-то мерзким любопытством, словно неизвестный науке новый биологический вид, который не терпится вскрыть и посмотреть – а что же там внутри?
Меня это напрягало, а вот Нику – нет. Дочка шла рядом со мной, сжав ладошкой мою руку, и в то же время ее с нами не было. Словно я вела пустую оболочку.
Петер сначала оживленно болтал, но потом, заметив необычное поведение девочки, затих. Пару минут он шел молча, искоса поглядывая на все время спотыкавшуюся Нику, а потом решительно отстранил меня и поднял малышку на руки.
И дальше мы пошли эдакой семейной парой, только связки воздушных шариков не хватало и сахарной ваты на палочке.
Ну и, само собой, каруселей и качелей. Но больше всего – здоровенного колеса обозрения, как в Лондоне, чтобы подняться над ковром джунглей и осмотреть окрестности. Может, удастся увидеть хоть какой-нибудь захудалый городишко. Или поселок, куда хоть изредка заезжают люди из цивилизованного мира.
Но увы – парка развлечений в ведомстве доктора Менгеле предусмотрено не было. А зачем? Местные «боги» и так развлекаются по полной программе.
Углубляться внутрь зарослей Петер не стал, это выглядело бы слишком подозрительным – он ведь нас на ознакомительную экскурсию вывел. По поселку, а не по лесу.
Поэтому мы отошли как можно дальше от центрального здания, затем обогнули выстроившиеся в ряд аккуратные жилые домики, и рыжий направился к небольшому фонтанчику, вокруг которого стояли три ажурные скамейки. А для полноценного отдыха в тени возле скамеек оставили густую поросль каких-то невысоких тропических деревьев, каких точно – понятия не имею, с ботаникой мы в ссоре. Но точно не березки.
На одну из скамеек мы и сели. И вдруг возникло детское ощущение «я в домике!». Защищенность и неприкосновенность, пусть и придуманные, но так необходимые в эту минтуту!
А буквально через несколько секунд взгляд Ники перестал быть пустым. Обнаружив себя сидящей на руках у чужого дядьки, девочка смущенно пробурчала:
– Извините, – и шустро перебралась на скамейку с моей стороны.
– Чего уж там, – как-то не очень весело улыбнулся рыжий. – Как там дела у Лхары?
