Александра Романова - Блондинка сдавала в багаж…
— Прибыльнее наркоторговли и организации азартных игр?
— Ну, там доход более регулярный, а от продажи произведений искусств скорее разовый. Зато можно в один день сорвать такой куш…
— Не буду из-за их жадности портить себе поездку, — еще раз обозрев обелиск, решила я. — Хотят воровать — пускай воруют. Я за французов ответственности не несу. Мне своих проблем хватает.
— А меня она уже не замечает! — послышался за спиной голос Максима. — Привет.
— Привет, — обернулась я. — Засмотрелась на объект культурной кражи — если, конечно, кражу можно назвать культурной. Вот, Сергей уверяет, что…
Однако сослаться оказалось не на кого. Сергей исчез — будто корова языком слизнула.
— Что это был за парень? — небрежно осведомился Максим.
— Турист из нашей группы.
— Да? А кто он по профессии?
— Не знаю, — пожала плечами я, решив на всякий случай не разглашать лишней информации.
— А фамилию его знаешь?
— Нет.
— Он какой-то странный, да? Ты ничего такого за ним не замечала?
Ох, не нравится мне это! Сперва неожиданное желание встретиться, ради которого даже уплачено двадцать евро, а теперь настойчивые расспросы, да еще вдруг переход «на ты». Все-таки этот бандит в чем-то меня подозревает. Фиг тебе — я блондинка!
— Конечно, замечала, — улыбнулась я. — За ним ухлестывает дама из нашей группы, а ему она не нравится. Так что не ревнуй, он подошел ко мне, чтобы от нее отвязаться, а сама по себе я его не интересую.
— Он притворяется, — заявил Максим. — Не может быть, что какого-то мужчину ты не интересуешь!
Настя громко заржала. Я не удивилась. Будь на ее месте Станиславский, наверняка возмущенно взвыл бы: не верю! — поскольку оба мы безбожно переигрывали. Оставалось радоваться, что моя подруга — не он. Хоть и ценю гениев, в смысле общения нормальные люди куда удобнее.
Впрочем, Максим, похоже, претендовал на гения. По крайней мере он вдруг с полным отсутствием деликатности уставился на мой нос. Я быстро сменила ракурс, дабы вместо гордого профиля продемонстрировать гордый фас — не помогло. Собеседник продолжал сосредоточенно всматриваться.
Недавно в рекламе какой-то косметической клиники я прочла фразу: «Носом мы всегда недовольны».
Признаюсь, это стало для меня потрясением — оказывается, реклама бывает правдивой! О мужчинах судить не берусь, они меньше склонны к самокритике, но, что касается женщин, я действительно не знаю среди них довольных собственным носом. Одна полагает, что он у нее слишком велик, вторая критикует форму, третья жалуется, что он склонен блестеть… Список легко продолжить. Я лично подписываюсь сразу на несколько пунктов, однако особенно возмущена горбинкой, придающей мне излишне ученый вид. Горбинка портит всю мимикрию. Еще мой нос недостаточно симметричен. Если внимательно приглядеться, можно обнаружить, что профили у меня немного разные. К тому же от холода он краснеет, а от солнца облезает. Еще…
Ладно, остановлюсь. Короче, не люблю я, когда на нос обращают излишнее внимание, поэтому сочла за благо отвернуться, делая вид, что увлечена обелиском. Но не прошло и минуты, как за моей спиной послышалось странное фырканье. Примерно так фыркает одна моя знакомая кошка, когда ее дразнят при помощи веника.
Интригующий звук издавала Настя.
— Ты что? — удивилась я.
— Ничего, — ответила она, злобно косясь на Максима. — Многим, между прочим, эта шишечка очень даже нравится. Она придает мне пикантность.
— Какая шишечка?
— Что значит — какая? На носу.
— На чьем носу? — не поняла я.
— Нечего притворяться! — возмутилась подруга. — А то ты не видишь постоянно эту шишечку?
И она ткнула себя в кончик носа. Никакой шишечки, по-моему, там в помине не было.
— И нечего демонстративно всматриваться! — продолжала бушевать Настя, наступая на Максима. — Я понимаю, Кате проще. У нее нос ровный.
— Как это — ровный? — вмешалась я. — А горбинка?
— Какая еще горбинка?
— Да вот же!
— Не выдумывай ерунды, — махнула рукой Настя. — Нет у тебя никаких горбинок. А я своей шишечкой горжусь, понял?
— Вас что, вчера кто-то ударил по носу? — подозрительно спросил Максим. — И теперь на носу шишка?
Моя подруга от возмущения потеряла дар речи, я тоже опешила. Дались этому типу наши носы! На конкурс красоты их, наверное, не возьмут, но видала я и похуже.
Воспользовавшись нашим замешательством, Максим увлек нас в близлежащую кафешку и там тему носов, слава богу, больше не поднимал. Зато принялся нарочито за мной ухаживать. Я, впрочем, не сомневалась, что его поведение — военная хитрость. Известно ведь, стоит сделать женщине пару комплиментов, и она выдаст тебе все тайны. У меня тайна всего одна — порошок, спущенный в унитаз на польской таможне, но тем крепче я намеревалась за нее держаться.
Приглашение потанцевать я тоже восприняла как боевой маневр. Бессвязно-нежные намеки, сделанные во время танца, лишь укрепили меня в этом мнении. Действительно, зачем они, если я партнеру совершенно не нравлюсь? Ясно же — с преступными целями.
Откуда я знала, что не нравлюсь, лучше не спрашивайте. Мне это было настолько очевидно, что мотивировок не требовалось. Я слушала красивые слова и раздумывала, скоро ли Максим перейдет к главному. И чем оно окажется, это главное.
Тем сильнее меня ошеломил неожиданный вопрос:
— Слушай, почему ты мне не веришь?
— Потому что ты врешь, — ответила я, не успев прикусить язык.
На лице Максима выразилась такая неприкрытая растерянность, что мне вдруг стало его жаль. В конце концов, никто не доказал мне, что он преступник! Получается, я обидела человека, вся вина которого заключается в притворстве. Нехорошо и несправедливо. Кто из нас никогда не притворяется? И я поспешно добавила:
— Ты не обижайся, ничего личного. Если б ты говорил правду, я бы тебе поверила. Честно!
Максим, помрачнев, прервал танец и молча повел меня обратно к столику. Едва мы сели, у него запиликал мобильный. К разговору на иностранном языке прислушиваться было бесполезно, зато мне вспомнился прочитанный недавно сборник современных французских рассказов. Героиня одного из них отправилась в ресторан с незнакомцем, который ей очень понравился. Во время еды у него зазвонил телефон. Присутствующие были так шокированы этим неприличием, что лишь потупились, словно ничего не замечая. Разумеется, мужчина тут же отключил мобильник, извинившись, что забыл сделать это раньше. Красавец был столь идеален, что героиня решила простить ему грех — всякое бывает, и готова была после ужина отправиться к нему домой. И вот, подавая ей пальто, он вдруг бросил взгляд на дисплей сотового, дабы узнать, кто же звонил. После такого позора, как вы понимаете, все между героями было кончено, и оба они это понимали. Невоспитанный тип усадил барышню в такси, оплатил его, и она укатила искать партнеров покультурнее.
Признаюсь, сей рассказ вызвал у меня еще более жгучую зависть к французам, чем даже роман о молодой женщине пятидесяти двух лет, который я уже упоминала. И если б вы знали, сколько раз во время спектаклей Мариинки звонят телефоны и как громко их хозяева возглашают: «Долго разговаривать не буду — я в театре», — вы бы меня поняли.
Пожалуй, я была рада, что реальность разошлась с литературой. Непохоже, чтобы телефонный разговор шокировал окружающих. Впрочем, длился он недолго.
— Ну что, девушки, — лучезарно улыбнулся Максим, убрав аппарат, — прощайте. Слава богу, больше с вами валандаться не придется. Надоели вы мне до крайности! А Катя просто в печенках сидит. Ты не обижайся, ничего личного. Если б ты молчала, с тобой еще можно было бы иметь дело. Честно! Но сейчас — увы…
Он развел руками, встал и ушел. Все это произошло очень быстро. Только что с нами любезничал гостеприимный красавец, и вот его нет. Правда, в ушах звучат его слова, однако они настолько не соответствуют предыдущему общению, что думаешь: а не померещилось ли?
Первой очнулась я.
— Может, цвет «русый натуральный» для меня недостаточен? — пожаловалась я. — Пора перейти на «платиновый вырви глаз»?
— Главное — заклеить скотчем рот, — посоветовала добрая подруга.
— А питаться как? Внутривенно?
Мы снова впали в задумчивость. Из нее нас вывел официант, положив на столик счет.
— Настя, — пролепетала я, — у тебя с собой сколько? Я почти все растратила. Поднос вот купила…
Поднос с видами замков Луары, приобретенный мною в Шенонсо, был не только дивно хорош, но и довольно дорог. Я же не знала, что все так сложится!
Подруга вытащила кошелек и принялась в нем копаться. Еще повезло, что обе мы по природе не халявщицы и за чужой счет сделали заказ очень аккуратно, ограничившись кофе с пирожным (это примерно по десять евро). Максим был раскованней и наел аж на двадцать три евро. Всего получается сорок три. Если без чаевых.
