Дарья Донцова - Коронный номер мистера Х
– Сочувствую вашей утрате, – вздохнула Косова, – представляю, как вам трудно пришлось одному с маленькими детьми. Иван Павлович, вы бы справились с малышами?
– Никогда, – честно ответил я, – мне щенков-то покормить не удалось. Не представляю, каково это с младенцами.
– Нормально, – пожал плечами Генрих, – я брал их с собой на работу. У цирковых принято, чтобы дети всегда находились рядом, мастерство перенимали.
Варвара показала рукой на компьютер.
– Любопытства ради я почитала про известные династии циркачей и обратила внимание, что детей у всех много. У Вальковых – десять мальчиков, у Городжи – четыре девочки, три паренька, у Манолевиных – восемь ребят. А у вас только двое. Почему так?
Генрих закинул ногу на ногу.
– Донелли малоплодные, я вообще у родителей один был. Отчего много детей у наших? Ребята в доме – это радость, и нельзя, чтобы фамилия исчезла. Цирк – опасное занятие, можно покалечиться. Вон у дрессировщика Зиртано в восьмидесятых медведь сына задрал. И что? Исчезли Зиртано, единственный наследник у них был, а ведь они несколько столетий на арене существовали. Мы перед предками ответственны, нельзя рушить то, что деды возводили, из поколения в поколение мастерство передавали.
– Но у вас только двое детей, – напомнил я.
– Жена умерла, – вздохнул Донелли.
– Можно было опять вступить в брак, – не отставал я.
– Привести к детям мачеху? – насупился Генрих. – Все бабы, пока законной хозяйкой в доме вдовца не станут, сироток любят, а как штамп в паспорте появился, зубы оскаливают.
– Не Средние века на дворе, – вкрадчиво протянула Варвара, – можно ребеночка без венчания и свадьбы завести.
– Я иначе воспитан, – отрезал Донелли.
– Вы похоронили Анфису Семеновну? – спросил я.
– Конечно, – ответил Генрих.
– И где? – тут же поинтересовалась Косова.
– На маленьком подмосковном кладбище – теперь его нет, – нагло соврал «вдовец». – К чему эти расспросы?
– Вас с Анфисой Семеновной, похоже, связывала большая любовь, – снова я вступил в разговор. – Вам было тридцать с небольшим, вы мечтали о детях, а невесте стукнуло почти сорок. Она могла и не забеременеть.
– Сильная страсть нас охватила, – пояснил Генрих, – и детки чудесные родились.
Варвара откашлялась.
– Однако проблема. По результатам генетической экспертизы Светлана Генриховна Донелли со стопроцентной точностью не является вашей родной дочерью. Потому я и спрашивала, может, имела место измена супруги?
Генрих стиснул зубы, но быстро пришел в себя.
– Эксперты ошиблись.
– Нет, – отмела такую возможность Варвара.
– Я не сдавал анализ! – заорал Донелли.
– ДНК предоставил сын, – пояснила Косова, – принес вашу зубную щетку. Хотя… вы же Анри не отец?
Генрих выпятил вперед подбородок.
– Ну ладно! Раз уж вы все раскопали! Каюсь, я соврал! Из-за детей не хотел огласки. Да, они приемные. У меня болезнь, дети не получаются. Как мужчина я ого-го, а вот с живчиками беда. У отца та же проблема была, поэтому я у него с трудом один родился. Мать чудом ухитрилась забеременеть. А я с юных лет пытался отцом стать. Правильно вы говорили, не старое время на дворе, можно ребенка без похода в загс получить. Я решил: если кто мне родит, на той и женюсь, но… никак. Потом к врачу сходил, анализ сделал, получил диагноз: бесплоден. И что? Династии Донелли умереть?
– Можно было из приюта мальчика взять, – сказал я.
Генрих засмеялся.
– Господин Подушкин, я тогда артистом шапито был, не женат, мотался по стране. Кто ребенка бродячему фокуснику отдаст? Даже если супругой обзавелся бы, никогда бы нам младенца не видать. Да и не хотелось мне, чтобы цирковой народ судачил, что у Донелли приемные сыновья. И вдруг чудо случилось!
Генрих замолчал.
– Какое? – в унисон поинтересовались мы с Варварой.
– Удивительное! – провозгласил Донелли. – Я отпуск взял, поехал в деревню в глухое место, снял избу, решил отдохнуть от суеты, зарядиться энергией в тишине. А там бедность вокруг черная! В соседнем доме многодетная семья жила, очень мне один их мальчонка понравился, шебутной, крепенький, маленький, но сильный. Ну я и предложил родителям: «Продайте мне пацаненка». А они: «Ладно, но только с сестрой». Мы по рукам ударили. Я на Анфисе женился, чтобы ребят воспитала, солгал ей, что они от моей любовницы. Необычная история.
– Не стану интересоваться, как вы раздобыли метрики, – усмехнулась Варвара.
– За деньги все можно, – огрызнулся Генрих.
– Это точно, – согласилась Косова. – Значит, в вашей жизни случилось чудо. Своих детей не было, но Господь послал вам сына и дочь.
– Да, да, да, – закивал Донелли. – Не понимаю, к чему ворошить прошлое? Или наказать меня собрались за то, что я много лет назад совершил? Ребяток приголубил? Так уже срок давности вышел.
– Нет, Генрих Генрихович, – нежно пропела Косова, – я хочу вам новое чудо явить. Иван Павлович, сделайте одолжение, там кое-кто пришел, приведите.
– Хорошо, – кивнул я и вышел из кабинета.
* * *Назад в кабинет, где остался Генрих, я, забыв о воспитании, вошел первым.
– И где чудо? – спросила Косова.
Я сделал приглашающий жест рукой:
– Прошу вас!
За мной вошла Анфиса, увидела Генриха и попятилась.
– …! – выругался Донелли. – …!
Я поморщился.
– Не люблю нецензурную брань, русский язык многообразен, в нем можно найти разные подходящие к моменту слова. Но следует признать, что подчас кроме как матерно и не высказаться. Бранное слово произнесено вами весьма кстати!
– Воскрешение из мертвых, – усмехнулась Варвара. – До сих пор только одному человеку на земле удавалось это сделать. Я имею в виду Иисуса Христа. Мне как-то неудобно считать себя равной ему, поэтому спрошу: Генрих, вы считали сотрудников полиции идиотами? Полагали, что мы не проверим, жива ли госпожа Заварская?
– Ммм, – пробормотал Донелли.
– Анфиса Семеновна не скрывается, – подхватил я, – владеет магазином чая, кафе.
– Она сообщила мне, что умерла, – буркнул Генрих.
Я рассмеялся:
– Позвонила из могилы? «Дорогой муж, я нахожусь на том свете»?
Варвара постучала ладонью по столу.
– Ну хватит. Мы тут наслушались охотничьих историй про купленных детей и прочие фуфырики. Теперь выкладывайте правду.
– Вы подельники, – добавил я, – общаетесь по сию пору.
– Да нет… – начал Генрих, но теперь уже я стукнул рукой по подлокотнику кресла.
– Я сам видел, как вы подъехали к чайной лавке, а ваша бывшая жена выскочила из дверей, несмотря на ветреный морозный день, без верхней одежды.
– Она меня впервые за все годы дернула, – уперся Генрих. – Я не знал, что Фиса жива.
– Врет! – подскочила Заварская. – Мы договорились.
– О чем? – спросил я.
– Она брешет! – заорал Генрих.
– А ты только правду говоришь, – съязвила Заварская.
В дверь постучали.
– Входите, – крикнула Косова.
В кабинет вошел Анри.
– Зачем он тут? – подпрыгнул Генрих.
– Убийца! – закричал парень.
– Кто? – оторопел фокусник.
Анри стал наступать на отца.
– Ты!
– Кого я жизни лишил? – изобразил полное непонимание старший Донелли.
– Свету! – ответил сын.
– Ты свихнулся? – возмутился папенька.
– Стоп, – скомандовала Косова, – все сели, замолчали, мы…
Вновь раздался стук в дверь.
– Открыто! Не стесняйтесь, – велела Варвара.
Я увидел Искореневу.
– А она что тут делает? – побагровел Генрих.
– Мне уйти? – надулась девушка.
– Роза, сядьте. Всем успокоиться, – приказала Варвара. – Я спрашиваю, вы отвечаете! Говорит только тот, к кому я обращаюсь. Врать не советую.
Анри поднял руку:
– Простите, можно вопрос?
– Задавайте, – милостиво разрешила хозяйка кабинета.
– Кто эта женщина в синем платье? – поинтересовался Анри.
– Неужто не узнали? – усмехнулась Косова. – Ваша мать, Анфиса Семеновна Заварская.
Парень разинул рот:
– Она же умерла.
– Слухи о моей смерти сильно преувеличены, – поморщилась Заварская.
– Мама? – робко спросил Анри. – Ты жива?
Анфиса отвернулась к окну.
– Жизненный опыт мне подсказывает, что мертвая женщина не может спокойно восседать в кресле, – совершенно серьезно заявила Косова. – Анфиса живее всех живых.
– Мама? – повторил Анри. – А где ты была?
– Да не так уж и далеко, – хмыкнула Варвара, – вы могли мимо магазина чая госпожи Заварской проходить. У нас с господином Подушкиным есть интересная информация. Иван Павлович, расскажете?
Я откашлялся.
– Анализ ДНК показал, что Генрих Генрихович Донелли и Анфиса Семеновна Заварская не являются родителями Анри и Светланы. И брат с сестрой тоже не имеют общей крови.
