Коварные драгоценности - Анна и Сергей Литвиновы
— А вы не подскажете, как нам найти дом Пушкаревых? — спросила Маша, не переставая улыбаться приветливому дядьке.
— Пушкаревых? — Он вдруг перестал казаться приветливым, насупился и даже лукошко с грибами спрятал за спиной. — А вам они зачем?
Его девушка всегда отличалась умом и сообразительностью. Перемены в настроении мужчины не ускользнули от ее бдительного ока. Что-то было не так с Пушкаревыми. За что-то их тут не любили. Во всяком случае, этот дядька.
— Мы собираем материал для краеведческого музея нашего города. Мать Валерия Пушкарева из наших мест. С ее предками столько всего связано интересного. Пушкарев — отец Валерия — много лет назад писал об этом в своих статьях. И…
— Отец его — подонок, — грубо перебил он Машу. — Помер не так давно. Наверное, желчью захлебнулся. И сынок недалеко от него ушел.
— А мать Валерия? Нам сказали, что она с ним живет, — вставил Игорь.
И неожиданно почувствовал, что сильно волнуется. У него даже ладони вспотели, сжимавшие руль.
Сейчас, вот сейчас грибник скажет им, что она давно умерла, что ее давно нет, и его накроет самое сильное разочарование, которое только можно испытать в жизни. Он же надеялся.
Точно надеялся ее увидеть. Ей должно быть немного за семьдесят. Не такой уж великий возраст. Она должна быть еще полна сил и разума. Она должна была узнать его — своего милого Гошеньку. И простить. Потому что он ничего не крал тогда — двадцать лет назад. Его тупо подставил дядя Валера. Заглянуть бы ему в глаза сейчас и спросить с него по совести!
— Мать… Может, и жила…
Грибник поставил корзинку с грибами у своих ног и полез в карман за сигаретами. Прикуривал долго, пытаясь спрятать пламя от спички в сложенных ковшиком ладонях. Ветер мешал. Все время задувал крохотное пламя. Мужчина сердился, повторял попытки. И молчал. А они ждали.
Закурил, наконец, затянулся, выпустил густую струю дыма в пелену мелкого дождя.
— Славная была женщина, — произнес он после четвертой затяжки. — Умная. Справедливая.
— Была?!
Голос ему изменил, дернулся, выдал. Дядька присмотрелся к нему внимательнее и хмыкнул:
— Краеведы, говоришь…
— Ну да, — интенсивно закивала Маша.
— А ты на нее чем-то похож, краевед, — ткнул тот в него дымившейся сигаретой. — Что-то в глазах. Рот…
— Она умерла?! — все таким же неправильным, непослушным голосом спросил Игорь.
— Не могу знать. О том у ее сынка спросите.
Грибник потушил окурок о мокрую подошву резиновых галош, аккуратно завернул его в клочок бумаги и сунул в карман. И пояснил:
— Мусорить не люблю.
— Простите. — Игорь выбрался из машины и преградил дорогу грибнику, собравшемуся уходить. — Что с ней? Она умерла? Вы так выразились…
— Не знаю я, юноша. Когда он ее из дома вывозил, жива и здорова была. Несчастная очень — это да. Но здорова и в рассудке.
— Вывозил? Куда вывозил? — Игорь схватил мужчину за рукав брезентового дождевика. — Скажите! Это важно!
— Если важно, чего же ты так долго ехал, внучок?
— Она… Она сбежала. С ним, — нехотя произнес он.
Ненавидел откровенничать с чужими людьми. Тем более о делах семейных. А тут вырвалось.
— Понятно. — Мужчина выпростал рукав дождевика из пальцев Игоря, шагнул от них на обочину. И проговорил: — В дом престарелых спровадил ее сынок-то. Умную, здоровую, сильную. Взял и отправил. Так-то, внучок…
Дом Пушкаревых они нашли без труда. Он был один здесь такой — трехэтажный, под черепичной крышей, с колоннами и мансардными стрельчатыми окнами.
— Ничего себе! — присвистнула Маша, вылезая из машины. — Не дом — замок! Видимо, карьера юриста пошла в гору.
— А вот это мы сейчас и узнаем…
Игорь вылез из машины, переобулся из сапог в туфли. Стащил с себя походную парку, оставшись в темном джемпере, который привез из Англии в прошлом году. Пригладил волосы, взял под руку разволновавшуюся Машу и пошел к воротам.
Звонить им не пришлось. Калитка оказалась не запертой.
— А собаки тут нет? — Маша испуганно озиралась и тараторила: — Елки, как у мавзолея, Игореша! Статуи! Обалдеть…
Они медленно шли от ворот ко входу в дом, обрамленному высокими белоснежными колоннами. И все ждали, что к ним кто-то выйдет. Увидит в окно гостей и выйдет.
Никто так и не появился.
Они поднялись по ступенькам, выполненным из какого-то камня, сильно смахивающего на мрамор.
— Смотри, — шепнула Машка, ерзая подошвой своих кроссовок по блестящей ступеньке. — Неужели это…
— Да ладно. Идиотом быть? — шепнул он ей в ответ.
Сделал еще шаг и нос к носу столкнулся с молодой женщиной, выбежавшей из дверей. Длинный бежевый плащ, перехваченный узким поясом на тонкой талии, шоколадного цвета шарфик под шеей, туфли-балетки темно-коричневой кожи. Женщина смотрела на них без интереса. Никак. Длинные волосы растрепаны по плечам. В руках узкий кожаный портфель.
— Ой, простите. — Игорь попятился. — Вы? Вы, наверное, жена Валеры?
— Нет, нет. — Она скупо улыбнулась. И попыталась протиснуться мимо них к ступенькам. — Я всего лишь скромный риелтор. Хозяин желает продать дом. И желает продать его за баснословно высокую цену. А кто его купит? В этой глуши?
Она коротко кивнула и, сбежав по ступенькам, поспешила к воротам. Они вошли в открытую дверь.
— Валера! — громко позвал Игорь с порога. — Валера, где ты?
К ним никто не вышел, но сделался отчетливым грохот откуда-то из глубины дома. Они пошли на звук и через пару минут остановились на пороге огромной, как спортзал, кухни. Очень чисто, отметил Игорь. Будто тут никто не живет. Но хозяин-то — вон он — стоит у плиты и варит себе кофе. Сутулая спина, обтянутая кофтой домашней вязки. Домашние туфли со стоптанными задниками. Трикотажные штаны.
— Валера? — позвал он, переступая порог. — Дядя Валера?
Мужик обернулся, холодно глянул. Недельная щетина, давно не стриженные седые волосы. Поджатый рот. Он коротко кивнул и указал туркой на стол.
Они послушно сели. Игорь потрогал столешницу. Холодная, каменная. Стоить должна кучу денег.
— Слышали, дом выставил на продажу? — спросил он, в упор рассматривая своего дядю.
— Хочешь купить? — ответил тот неприятным скрипучим голосом.
Поставил на стол одну кофейную чашку, вылил в нее содержимое турки. Сел. Минуту рассматривал Машу. Спросил:
— Жена?
— Девушка.
— Женись. Надежная, — отрывисто, как командовал, проговорил Валера. — Надежность, это, племянник, такая штука, которую не купить, н-да… Это что-то эфемерное, неуловимое, но необходимое, н-да… Зачем ты здесь? Дом покупать не будешь, тогда зачем?
Игорь осматривал кухню. Как в отеле, подумал он. Нигде ни единого намека на обитаемость. На семью. Ни фото, ни безделушек.
