Наталья Александрова - Алиби для бультерьера
— Совершенно верно! — подтвердил капитан. — Вы расписались в протоколах, но к каждому протоколу полагается приложение по форме «А-4», а к каждому приложению еще дополнительный акт по форме «Б-8»… Без этого начальство не примет протоколы… — И он жестом циркового фокусника вытащил из крошечного детского портфельчика огромную пачку разграфленных бумаг. — Я вас не задержу, — пообещал он с приветливой улыбкой, — здесь нужно расписаться всего в ста сорока семи местах…
— Кошмар! — вздохнул Окунь.
Он огляделся.
В прихожей негде было пристроиться с такой кипой бумаг, и он прошел на кухню.
Жизнерадостный капитан разложил бумаги на столе и принялся подкладывать их Василию, громко и многословно объясняя:
— Вот это — приложение по форме «А-4»… Здесь нужно расписаться в семи местах — тут, тут, тут и еще тут…
За его объяснениями Василий не расслышал крадущихся шагов в прихожей.
Наконец он расписался везде, где только можно, капитан Несгибайло многословно поблагодарил его, собрал бумаги и покинул квартиру.
Василий перевел дыхание и выключил телевизор: он больше не мог видеть милиционеров. В квартире сразу стало тихо и пусто, и Василий отправился в ванную комнату, чтобы вымыть руки после милицейских протоколов.
Он тщательно намыливал руки, перебирая в памяти события прошедшего дня, как вдруг за спиной раздался какой-то подозрительный шорох.
Василий замер, опустил ручку крана, выключив струю воды.
Шорох за спиной повторился.
Василий медленно, задержав дыхание, повернулся.
У него за спиной была ванна, закрытая нарядной светло-голубой занавеской.
За занавеской явно кто-то был.
Да нет, что за чушь! Откуда там кто-то мог взяться?
Василий постарался взять себя в руки.
Ну как можно до такой степени себя распустить?
Он шагнул вперед и протянул руку, чтобы отдернуть занавеску.
Но рука словно налилась свинцом.
Она не хотела выполнять его приказ.
И все тело Василия хотело стремглав броситься прочь отсюда, спрятаться в спальне, в платяном шкафу, как прятался он в детстве, когда еще был маленьким мальчиком Васей, который ничего не знал о безжалостных интересах бизнеса, которые иногда требуют от человека совершенно ужасных вещей…
Что за детство!
Василий сжал зубы, взял себя в руки и резким движением отдернул чертову занавеску.
Ну разумеется, за ней никого не было…
Но это только в первое мгновение никого не было за голубой занавеской. В следующую секунду из ванны, наполненной водой, поднялся человек…
Это был Сергей. Сергей Евсюков, компаньон и приятель, почти друг, которым пришлось пожертвовать ради интересов бизнеса. Проще говоря — ради денег.
Да нет, это был, конечно, не Сергей.
Это было жуткое существо с зеленоватым лицом, которое когда-то было лицом Сергея, но по которому теперь тут и там были разбросаны страшные глубокие укусы.
Его объели рыбы, понял Василий.
У него предательски закружилась голова, затряслись руки, ноги ослабели и подкосились. Он хотел убежать, но вместо этого плавно сполз по стене и застыл на холодном кафельном полу, не сводя глаз с ужасного создания, которое переступило край ванны.
С утопленника, как и положено, ручьями стекала вода, и в глубине сознания Василия, где-то даже не на втором, а на пятом или шестом плане, промелькнула мысль, что вода протечет к соседу ниже этажом — злобному и истеричному директору охранного предприятия…
Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
Сейчас ничто не имело значения, кроме существа с зеленоватым, объеденным рыбами лицом, которое медленно, но неотвратимо приближалось к Василию, оставляя на кафельном полу мокрые следы.
— Я не виноват… — едва слышно проговорил Окунь, не сводя взгляда с мертвого компаньона.
— А кто виноват? — спросил тот загробным голосом. — Пушкин? Или Панаев?
— Ка… какой еще Панаев? — пискнул Василий, вжимаясь в стену. — Не знаю никакого Панаева!
— Не важно! — Утопленник сделал еще один шаг и грозно навис над Василием. — Покайся, убийца!
— Я… я не хотел! — выдавил из себя Окунь жалкие слова, как выдавливают остатки зубной пасты из полупустого тюбика. — Я был в безвыходном положении!
— Нет, Вася! — перебил его мертвец. — Вот сейчас ты действительно в безвыходном положении!
— Про… прости меня! — Василий попытался отползти в сторону, но тело не слушалось.
— Покайся, негодяй! — повторил утопленник с театральными подвываниями. — Покайся в злодейском убийстве лучшего друга и собственной жены!
— Жены? — переспросил Василий. — Но я не убивал Маргариту! Это не я… это кто-то другой! Когда я вернулся, она была уже мертва! Ты не представляешь, как я испугался! Кто-то другой, клянусь тебе! Меня здесь не было…
— Только не говори мне, что у тебя алиби! — замогильным голосом воскликнул мертвец. — Меня ты не обманешь! Я знаю, что вместо тебя на презентации был другой человек!
— Я и не обманываю! — выдохнул Василий. — Алиби мне нужно было для другого… Для того чтобы забрать из сейфа конверт и потом избавиться… избавиться от… тебя! — Последние слова он произнес едва слышно. — Я был в безвыходном положении! Ты просто не понимаешь!
— Да где уж мне понять! — насмешливо проговорил покойник. — Где уж мне понять собственного убийцу! Кстати, это ведь ты пытался убить того человека, который обеспечивал тебе алиби?
— Ну да, — недоуменным голосом ответил Василий, как будто его спросили о чем-то совершенно не заслуживающем внимания. — Но какое тебе до него дело?
— Я хочу знать всю правду!
— Ну да… Этот человек мог быть для меня опасен… Он мог выложить все… всю правду…
— Милиции? — осведомился утопленник.
— Какой милиции? — отмахнулся Окунь. — Он мог выложить все Ивану… Тогда мне пришел бы конец! Иван такого не прощает… Ну я нанял киллера, поручил ему эту работу, но киллер попался совершенно бестолковый, дважды промахнулся… в машине взорвал вообще постороннего человека… Тогда я позвонил в агентство, где работал тот человек, который обеспечил мне алиби… хотел подключить их…
— И что, они к тебе прислушались? — В голосе утопленника прозвучало недоверие. — Да кто ты такой!
— Ну понятное дело, я разговаривал не от своего имени. Я сказал, что это личная просьба Ивана, а ты же знаешь — когда Иван кого-то о чем-то просит, ему не отказывают… Но только они тоже сработали впустую, этот человек сумел скрыться. — В голове у Василия мелькнуло какое-то смутное подозрение, и он искоса взглянул на утопленника: — А почему тебя так интересует тот человек?
— Меня интересует все! — провыл тот особенно страшным голосом. — Но на самом деле больше всего меня интересуешь ты, меня интересует твоя черная душа!
— Я был в совершенно безвыходном положении! — повторил Василий. — Кондрат взял меня за горло. А ты знаешь, что это за человек — еще страшнее Ивана… Я должен был Кондрату, должен был очень большие деньги…
— Как тебя угораздило? — спросил утопленник обыкновенным, бытовым голосом.
Василий не обратил внимания на эту странность и пробормотал:
— Я проигрался. Проигрался в казино, которое он контролировал. Он наверняка специально это подстроил. Конечно, если бы мы закончили ту операцию, я смог бы с ним рассчитаться, но Кондрат не соглашался ждать, и тогда мне пришлось… Пришлось все организовать и свалить все на тебя, иначе Иван не оставил бы меня в покое…
— Все равно тебе нет прощения! — выдохнул утопленник. — И будет тебе, как сказано, — око за око, зуб за зуб!
— Ка… какой зуб? — переспросил Окунь. У него сразу заболели все зубы.
— Так говорится, — ответил мертвец. — Каждому воздается по делам его! Ты меня утопил — значит, и сам ты будешь утоплен!
— По… пожалей!
— А ты меня пожалел? — Мертвец страшно заскрежетал зубами. — Ты столкнул меня на верную смерть в ледяную воду… Почему же я должен тебя жалеть? Разве только…
— Разве только… что? — прошептал Василий. Он понял, что есть еще шанс, что где-то вдалеке перед ним забрезжил слабый свет надежды. — Может быть, тебе нужны деньги? У меня их, правда, немного, но я отдам тебе все…
— Зачем мертвым деньги? — простонал утопленник. — Там, на речном дне, от них никакого прока! С кем я буду расплачиваться твоими грязными деньгами — с рыбами? Разве только ты мне отдашь тот конверт! Те бумаги, из-за которых ты меня убил!
— Бумаги? — переспросил Василий, и глазки его воровато забегали. — Но у меня их нет! Я их… я их отдал!
— Ты думаешь, что меня можно обмануть? — проговорил мертвец самым что ни на есть ужасным загробным голосом. — Мы, мертвые, видим вас, живых, насквозь! И никакую тайну от нас утаить невозможно! Даже не пытайся!
Это напомнило Василию про Ивана.
