Дональд Уэстлейк - Хорошее поведение
Отряды Пикенса и растяпы из службы охраны первым делом проверили Маркграф, не забыв поставить караульного на единственный выход, но никого не нашли. Тем не менее, что плохого в том, что Пикенс попытается пройти по возможному маршруту побега мистера Смита?
Ничего.
По привычке, положив правую руку на приклад 9-миллиметров бельгийского браунинга в открытой кобуре, Пикенс решил прогуляться по коридору, который переходил в еще один коридор с дверями по обеим сторонам и одной двойной в самом конце. Он проверил все двери по правой стороне, за которыми располагались небольшие по площади офисы с окнами, выходящими на серо-голубое предрассветное небо. Ни у одного из офисов не было запасного или других выходов. Дверь на конце коридора скрывала 3-комнатное помещение с просторным и аккуратным кабинетом, которое также имело один вход-выход.
Пикенс развернулся в обратную сторону, открывая двери по другой стороне коридора, и осматривая еще более скромные офисы без окон. В третьем помещении он обнаружил дополнительный дверь, ведущую в кромешную тьму. Он нашел включатель, нажал на него и посмотрел на очень большой прямоугольник, состоящий из крошечных рабочих мест, отделенных перегородками, а окна располагались по правую сторону. Согласно плану здания левая стена должна иметь общую стену с залом собраний.
Центральный проход располагался прямо вдоль кабинок и заканчивался тремя дверьми. Одна вела в хранилище полное канцелярских принадлежностей, другая - в маленькую комнатку, где стояли две копировальные машины, третья – в узкую комнату, по размеру чуть больше туалета.
Пикенс нахмурился. До сих пор ни следа, ни намека на то, что Смит был здесь. С другой стороны, ничего не говорило и о том, что Смит возвращался этим путем к выходу из Маркграф, когда покинул зал собраний через левую дверь. Если, конечно, он воспользовался именно ею.
Внутренняя лестница должна была быть заперта. Пикенс подошел к ней и осмотрел. Дверь оставалась закрытой, и не наблюдалось следов взлома. Кнопочная панель работала в обычном режиме. Пикенс воспользовался четырехзначным паролем, чтобы отпереть дверь и очутился на лестничной клетке: простые ступеньки, покрытые ковровым покрытием и обитые темными панелями стены, круглой формы люстры, постоянно излучающие свет. Ни следа.
Пикенс посмотрел вверх. Он знал, что отсюда хода нет на следующий этаж, на 75-ый, где он теперь мог спасть, когда у него выпадала такая возможность после того как позавчера выгнали какого-то религиозного парня (Хорошо, что уже не было набожного парня, когда стрелял Вальмет!).
Двумя этажами выше, на самой верхушке башни размещалась личная квартира босса боссов г-на Фрэнка Риттера. Пикенс внимательно прислушивался к слухам, ходившим о его дочери, и знал, что ту держать взаперти где-то там наверху. Что она психически нездорова или что-то в этом роде, что тот религиозный парень молился за нее или пытался изгнать бесов из нее и так далее. Она была пленницей, которую охраняли бессменно несколько частных охранников. Профессионалы, которые не шли ни в какое сравнение с теми тряпками из службы безопасности, но все же не настолько одержимые мыслью об убийстве как мальчики Пикенса.
Итак, пришло время поразмышлять о невероятных вещах? Предположим, Смит повернул налево, что было стратегическим пунктом, и если этот сукин сын повернул налево, то он должен был выйти на эту лестницу. Разве Смит мог знать четырехзначный код? Если нет, то, как он смог проникнуть через эту дверь? И что случиться, если он доберется до двери наверху? А что случиться, когда он натолкнется на частную охрану?
Был ли каким-то образом Смит связан с Риттером?
Ведь всегда может произойти двойная игра.
Пикенс стоял на лестнице, хмурился, размышлял и, наконец, пришел к выводу. Все верно. Если Смит повернул направо из зала собраний и прямиком направился к выходу из Маркграф, то существует много вариантов, где он может быть теперь, на 74-ом этаже. Все помещения мы проверим еще раз, и если он не отыщется…
Пикенс всматривался в покрытые ковром ступеньки:
- Если бы у меня была хоть одна маленькая капля твоей крови, мой друг,- произнес он вслух,- то я смог бы тебя поймать. Но если мы не отыщем тебя там, где предполагаем, то это значит, черт возьми, ты пошел прямиков наверх и меня не волнует, является ли это возможно это или нет. И когда я найду тебя, мистер Смит, ты расскажешь мне как ты смог провернуть все это.
32
- Я думаю, что меня ранили,- произнес Дортмундер.
На правой стороне шеи он чувствовал усиливающееся жжение и когда он касался этого места кончиком пальца, просачивались капли крови. Дортмундер помнил тот страшный момент в темном зале собраний, где на него напал вампир, и когда рука сестры Мэри Грейс потянула его за запястье. Крошечные, незначительные, почти незаметные капли крови продолжали и продолжали появляться. Дортмундер позволил доброй сестре осмотреть себя.
Они находились в ванной комнате. Странное место, чтобы оставаться наедине с монахиней, но она настояла, подталкивая и попихая, словно он был крупным предметом мебели как, например, шифоньер, который она пробовала перенести и была уверена, что он пройдет через дверь. Это было единственное место в квартире, куда не могли просто так постучаться и войти охранники.
Ванная выглядела роскошно. Повсюду белый мрамор с коричневым вкраплением и специальная ванная бежевого цвета размером с Тайоту Терцел плюс душевая кабина, габариты которой казались Дортмундеру больше, чем его шкаф дома. Кроме этого изобилие больших пушистых коричневых полотенец, подсвечивающихся зеркал и очень мягкий, покрытый махровой тканью стул цвета бронзы, на который Дортмундер и присел, наблюдая за каплей собственной крови на пальцах.
Сестра Мэри Грейс вывела его из Маркграф на самый верх башни. Она шла впереди и перед каждым поворотом и перед каждой дверью останавливалась, чтобы убедиться, что охранников нет в поле зрения, махала, и Дортмундер нырял и скользил и прыгал, как люди под снайперским обстрелом в фильмах о войне. И, в конце концов, они оказались здесь вместе в ванной, заперев дверь. Задумчивая сестра Мэри Грейс бродила взад-вперед по махровому коврику на мраморном полу и, видимо, пыталась найти способ, как выбраться из этой башни вместе со своим спасителем, который, оказалось, был ранен.
Она посмотрела на него, приподняв бровь, затем посмотрела на кончик пальца. Дортмундер наклонил голову и, указав на шею, произнес:
- С правой стороны, вот здесь.
Она внимательно рассмотрела его шею и подошла к нему очень близко, что означало «рана не глубокая». Затем она кивнула, устремив палец вверх, и резко начала быстрый бег на месте.
- О,- вырвалось у Дортмундера.- Конечно, гм… Бег. Джоггинг, быстрый шаг, бег с рывками, спринт, марафон… Спринт?
Она кивнула, затем сделала жест, как будто тянула ириску обеими руками. Дортмундер понаблюдав за ней, сделал предположение:
- Растянут его?
Она кивнула
- Спри-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-нт,- сказал он, но она отрицательно покачала головой и посмотрела на него не гневно, а скорее печально.- О, ты имеешь в виду добавить некоторые буквы или что-то в этом роде.
Она снова кивнула и он начал размышлять вслух:
-Бег на короткую дистанцию. Способный бежать. Спринтер. Да? Спринтер?
Теперь она прикоснулась к мочке уха: - Звучит похоже.
- Ах, конечно,- ответил Дортмундер, гордый, что у него так хорошо получилось.- Осколок (Sprinter=splinter)! Мою шею задел осколок!
У девушки был сияющий вид, и он лучезарно улыбнулся в ответ. Они счастливо смеялись вдвоем над тем, что щепка попала в его шею, пока он не нахмурился и спросил:
- Как осколок мог попасть в мою шею?
Она пожала плечами.
- О, я знаю каким образом. Когда я выходил, парень начал палить и несколько пуль попали в дверь.
Прямым пальцем она ткнула в свою шею.
- Именно так и произошло,- подтвердил Дортмундер.
Она отошла от него и направилась к зеркальной тумбе, открыв одну из ее секций, извлекла аптечку. Вернулась она с меркурохромом и пластырем.
- Оно ведь не будет жечь, правда?
Она скривилась: «Большой ребенок», затем наклонила голову набок, чтобы показать, как нужно делать. Он послушался, и лечебная жидкость не пекла вообще. Она заклеила ранку пластырем, и Дортмундер посмотрел на себя в зеркало. Теперь вместо вампиров в памяти всплыл образ чудища Франкенштейна. Тем временем, сестра убрала свои инструменты милосердия, закрыла медицинскую аптечку и повернулась к нему. Она развела руками, махнула в его сторону и изобразила жест, как будто прыгала в воду через что-то.
- Конечно,- согласился Дортмундер.- Было бы замечательно убраться вдвоем отсюда, но… Ну, это не входило в мой план.
