Маша Стрельцова - Смесь бульдога с носорогом
— Теперь — никаких поквартирных дежурств, не так ли? — подала голос Августа Никифоровна, озабоченно глядя на меня.
— Ну разумеется, — поспешила я ее успокоить.
Путь ко брошенной с утра бээмвушке проходил как раз около новой дворничихи и я, не утерпев, остановилась.
— Ну что, все же устроилась, я смотрю.
Парочка обернулась ко мне как по команде и я присвистнула — мужичонкой оказался Николяша. Вот козел, уже и дома меня нашел!
Николяша на меня посмотрел долгим взглядом и церемонно произнес:
— Здравствуйте, Маняша, как ваша мама поживает?
— Спасибо, отлично, — брякнула я.
— Мы тут с мамой хотели к вам в гости бы прийти, как вы на это посмотрите?
— А, это к ней, — махнула я рукой. — А вы тут чего делаете?
Глупый вопрос — понятно, что меня выпасает.
— Да вот, свою ученицу повстречал, — он кивнул на дворничиху. — Можно вас на кофе пригласить, Маня?
Я машинально полезла в сумочку, поискала кошелек, не нашла и огорчилась:
— Увы, Николай. У меня дела.
— Ну тогда разрешите откланяться, — он и правда слегка поклонился и засеменил со двора.
— Урод, — припечатала я ему вслед.
Девчонка удивленно поглядела на меня и сказала:
— Вы что! Это же Николай Марьянович!
Произнесено это было с придыханием и имя Николяши прозвучало с благоговейной интонацией.
Я внимательно на нее поглядела. Вроде не придуривается. Она тоже внимательно на меня посмотрела и сказала:
— А я тебя помню! Ты тут раньше работала, да?
— Ну, типа того, — уклонилась я. — А ты вроде темненькой была?
— Была, — кивнула она и с обидой сказала, — а этому козлу блондинки нравятся, вот я и перекрасилась!
— О! Кстати насчет блондинок — подружка твоя беленькая что, тоже в дворники?
— Не, — махнула она рукой, — Насте, дуре, повезло, она себе кекса богатого отхватила на днях! А я вот до первого сентября поработаю, хоть папашу пьяного не видеть.
— Настя? — переспросила я.
Вот тебе раз! Держите меня крепче, да ведь эта блондинка около моего Ворона — и есть ее подруга! Как я сразу не сообразила!
— Ага, Наська Солодовникова, мы учимся вместе в школе, а меня Натахой зовут. Сигареты не будет?
Я порылась в сумочке и вытащила стибренную вчера у Маруськи пачку «Явы».
— Фу, дрянь какая, — скривила Натаха носик, — «Парламента» — то что, нет?
— Да говори спасибо что хоть такие есть, — возмутилась я.
У меня вообще как у некурящей сигарет в сумочке отродясь не водилось.
— Да, подруга, у всех у нас бывают хреновые времена, — философично сказала она и выбила из пачки несколько сигарет. Одну она сунула в рот и тут же прикурила, остальные заныкала в нагрудный кармашек.
— Как работа? — спросила я.
— Да ниче, но вот как ты тут на такую тачку заработала — непонятно, — с сожалением окинула взглядом она мою бэмку.
— А что тут непонятного? Ты на дом посмотри, тут знаешь какие кексы живут? — подмигнула я ей.
— И что? Подарили? — затаила она дыхание.
— Дарят только подарки на Новый год и День Рождения, и то в пределах стольника, а я — заработала! — отрезала я.
— Поняла — поняла, — с умным видом кивнула она.
— Ну я пошла.
— Ага, еще встретимся.
Кажется, я только что создала филиал местного борделя в нашем милом домике. Ну да что делать — я всегда одобряла асоциальные поступки.
В доме Галины стоял запах горя. Сразу же было понятно — здесь кто — то умер. Зеркала были занавешены черной тканью, слышался какой — то безнадежный плач, кроме меня собралось достаточно много ведьм и просто незнакомых мне людей. И все ходили на цыпочках и разговаривали вполголоса.
Я зашла в комнату — пожилая женщина у окна в черном навзрыд рыдала, спрятав лицо в ладонях.
— Мама, ну мама, — безнадежно тянула ее за подол кроха лет пяти. На столике стоял портрет юной девушки в траурной рамке, и перед ним горела одна свеча. Со смешанным чувством я всмотрелась в прехорошенькое ненакрашенное личико, светло улыбающееся с портрета. Бог мой… Немного краски — и я ее знаю… Жгучая ревность, свившая гнездо в самом сердце, медленно растаяла, оставив вместо себя жалость. Совсем дитя, не пожила еще толком, Наська, Наська…
Я осторожно закрыл дверь и пошла разыскивать Галину. Нашла я ее в прихожей. Вежливо и спокойно ведьма прощалась с мирскими. Увидев меня, она мне кивнула:
— Здравствуй, Мария. Спасибо что пришла.
— Здравствуй, — тихо сказала я. — Что произошло?
— Мария, пять минут, хорошо? — показала она глазами на мирских. — Подожди пока с остальными в гостиной.
Я кивнула и пошла обратно в гостиную. Собравшиеся ведьмы, человек десять, тихо переговаривались, ожидая хозяйку. Наконец она явилась, строгая и печальная.
— Сестры, — начала она. — Спасибо вам, что откликнулись вы на мою беду, не оставили меня и пришли.
— Погоди благодарить, Галина, — прошамкала Пелагея из уголочка, — я как — то сделала сбор, так все на свете прокляла потом.
— Пелагея, спасибо за совет, но я все же намерена просить вас помочь мне, — склонила голову хозяйка. — В моей семье горе. Настя, дочь моей сестры, шестнадцать лет всего ребенку, убита. Сегодня нашли тело в карьере.
Ведьмы сдержанно ахнули. Я поймала себя на том, что я ехидно думаю, как я скажу Ворону о его пассии — что ж мол не уберег — то, герой — любовник?
— У меня тоже тогда сына убили, — прошамкала снова Пелагея. — И изнасиловали, отмщения я хотела, а руки коротки были.
— Настю тоже изнасиловали, и жестоко избили до смерти. Помогите, сестры, сыскать и наказать убийцу и насильника.
Изнасиловали? Смутные подозрения, от которых — мороз по коже, зашевелились в моем куцем умишке… Ворон не похож на человека, любовницу которого можно изнасиловать. Чем она тебе не угодила, Ворон, Ворон?
Нет, это бред. Этого не может быть К черту послав все свои умозаключения, я отвлеклась от них и попыталась прояснить ситуацию.
— Галина, — спросила я. — Я лично сочувствую твоему горю, так что давай разбираться. Что менты говорят, когда ее по времени убили?
Галина коротко вздохнула и ответила:
— Сегодня ночью.
Сегодня ночью Ворон был у меня дома, правда после полуночи. Убил Настю и приехал ко мне. Зачем?
— В таком случае, кровь ее еще не остыла на руках убийцы. Ты кровную нить делала? — подала голос Лора — Святоша. Мое сердце трепыхнулось, застыло и упало куда — то вниз с глухим стуком. Я не перенесу если Галина сейчас назовет имя.
— Делала, — вздохнула снова Галина. — И гадала, и в зеркало глядела, и душу моей Настеньки призывала.
— И что?
— А ничего. Ноль. Настенька только сказала что от руки злодея погибло двадцать две девчушки, она двадцать третья. Но имени злодея сказать не могут — защищен он сильно.
Что у меня в душе творилось — не передать. Я полюбила убийцу.
Вспомнилась и его попытка убить меня. Черт! Черт! Я ясно поняла почему меня оставили в живых — два миллиона. Пока они не найдены — я жива.
— Кто ж его так от твоих заклинаний — то прикрыл? — недовольно буркнула ведьма Вера.
— Ой, ну ты спросила, — отмахнулась Оксана, — да мы сами с вами всех бандитов в городе за их деньги в охранки закутали.
Я его закрыла, я…
И вы не пробьете мои охранки, ни одна…
И я умру…
— Точно, — прошамкала Пелагея. — Но найти его надо. Не дело невинных девиц губить.
— Вот поэтому я вас и позвала, — сказала Галина. — Надо снять охранки с клиентов и посмотреть на них. Кровь Настеньки, да и остальных девушек должна быть отомщена.
И тут я встрепенулась. Потому как на автомате проанализировала ситуацию, пути ее решения и все вероятные последствия — и мне ничего из этого не понравилось.
— Бог мой, Галина! Ты понимаешь, о чем ты просишь? — подала я голос. — Мы ведь не сможем найти насильника никак — он под охраной. Придется составить список наших клиентов и снимать с них чары со ВСЕХ, иначе их вины не проверить никак.
— Я это и предлагаю, — с достоинством сказала она. — Другого пути нет.
— Мало того что мы грохнем на это всю силу — мы еще и гарантированно лишимся дохода, — продолжила я. Я не стала упоминать, что у меня — то и Книги нет, чтобы пополнить запасы силы.
— Это почему? — испуганно вскрикнула Пелагея. Оксана диким взглядом посмотрела на меня.
— А кто к тебе пойдет, если все поймут что все твои охранки не работают? — усмехнулась я. — Никому не надо объяснять, что в этом случае на наших клиентов обрушится поток невезения, выполняя закон равновесия? Сестры, нас с колготками сожрут, клиенты — то у нас сплошь нервные.
Наступила гробовая тишина. Без денег жить не хотел никто, тем более что занятия магией приучили всех жить на широкую ногу. А со своими клиентами — по большей части отморозками связываться и вовсе ни у кого не было желания.
— Ты — то чего переживаешь? — злобно посмотрела на меня хозяйка дома, оглядев насторожившихся ведьм. — Твои охранки все равно никто снимать не будет — и удар обратный, и бесполезно. Ты — то без денег на помады не останешься!
