Елена Логунова - Афродита размера XXL
– Мы говорили о мальчиках и девочках, – терпеливо повторила подружка. – Интересно, чего они хотели? Пришли и ушли.
– Что? – повторила я, машинально заглянув в бумажку, которая оказалась кассовым чеком.
– Они были и сплыли! – уже сердясь, вскричала Ирка, откровенно недовольная моей невнимательностью.
– Кто? – Я пробежала глазами короткие строчки: «Аптека № 7 сок дет яс сол 18.50...»
Для меня эта запись вовсе не была шифровкой. Гуляя с сынишкой, я сотню раз покупала ему в аптеке возле парка детский сок «Ясельное солнышко» за восемнадцать рублей пятьдесят копеек. Хороший сок, абсолютно натуральный, его можно давать детишкам уже с трех месяцев. Я скомкала бумажку и бросила ее в мусорку, и тут до меня дошло, что у аптеки, в которой мы с Масяней традиционно отовариваемся, совсем другой номер, двузначный. А седьмая аптека находится... дай бог памяти... ага, тоже у парка, только у другого. У Ноябрьской рощи!
– Я говорю, тут были девочки и мальчик! – продолжала долдонить Ирка.
– А был ли мальчик? – пробормотала я, громко щелкнула пальцами и выдернула из ведра тряпичное месиво.
– Точно! Ирка, живо догони их!
Не слишком разворотливая подружка непонятливо трясла кудрями, и я не стала ждать, пока смысл моей команды дойдет до тех ее извилин, которые не рыжие и не на голове. Я сама выскочила за дверь, скатилась на первый этаж и на выходе из подъезда настигла уходящего Витьку с его подругами.
– Стоять!
– Стоим! – испуганно сказал парень и поднял руки, хотя об этом я его не просила.
– Откуда у вас это? – Я вздернула повыше нежданное собачье подношение.
Откуда ни возьмись, выскочил Бетик и стал азартно подпрыгивать на задних лапках, пытаясь ухватить зубами болтающиеся тесемки.
– Ой, простите! Давайте я сам выброшу! – Витька густо покраснел и потянулся к тряпкам.
– Не трогать! – рявкнула я. – Я спрашиваю, где вы это взяли?
– Это не он, – сказала одна из Витькиных спутниц. – Это собачка с прогулки притащила.
– Где гуляли? – я развернулась на голос.
– Вокруг кинотеатра «Варяг», а что? – оробела девчонка.
– В Ноябрьский парк заходили?
– Я – нет, а собака, может, и заскакивала, не знаю. Уже темно было, а ограда там сквозная, – подумав, обстоятельно ответила девушка.
– Понятно. И последний вопрос: вы на прогулке детский сок в седьмой аптеке случайно не покупали?
– Кому? – удивилась она. – Собаке, что ли?
– Значит, не покупали, – резюмировала я.
– А в чем дело? – перевесившись через лестничные перила, громко спросила Ирка со второго этажа.
Я не ответила. Бережно свернув веревки и тряпки, я пошла наверх и уже на ходу сердечно поблагодарила девочек и мальчика:
– Большое спасибо за помощь следствию!
Почему-то никто из них не нашелся с ответом. Только Бетик, которому так и не удалось воссоединиться с грязными тесемками и тряпками, разочарованно заскулил.
Дома я первым делом упаковала собачью находку в чистый полиэтиленовый пакет, вытащила из мусорки помятый чек, бережно расправила его и внимательно изучила сиреневые буковки и циферки.
– Кто-нибудь наконец объяснит, что все это значит? – обиженно спросила Ирка, посмотрев сначала на меня, а потом – не дождавшись ответа – на выглянувшего из-за угла Филимона.
– Мя-а, – противным голосом ябеды сказал кот, явно не собираясь отвечать на поставленный вопрос.
– Смотри сюда, – позвала я подружку, похлопав ладонью по шуршащему пакету. – Знаешь, что это?
– Нет. А ты знаешь? – удивилась Ирка. И тут же включилась в игру: – Может, фрагмент парашюта? Или клок паруса с обрывками такелажа?
– На расцветку посмотри! – хмыкнула я. – Ты можешь себе представить парашют или парус фантазийной расцветки «Винни-Пух в васильковом поле»?
– С трудом, – призналась подружка, с сомнением присматриваясь к серо-бурой мешанине грязного текстиля. – А там нарисован Винни-Пух?
– Винни-Пух, Винни-Пух, – уверенно кивнула я. – Я точно знаю, у Масяни был комплект из такой же ткани – одеяльце и подушечка. Все голубенькое, в маленьких желто-красных мишках.
– То есть это было что-то сугубо младенческое? – задумалась Ирка. Наверное, прикидывала, бывают ли сугубо младенческие парашюты.
– Не ломай голову, – пожалела я подружку. – Я скажу тебе, что это такое: это кенгурушка.
– Вот спасибо тебе, дорогая! – ядовито ответила она. – Сразу же все стало кристально ясно! Кенгурушка! Какой еще Кенгурушка?! Дружок Винни-Пуха?
– Нет, кенгурушка – это друг и помощник молодой мамы, – засмеялась я. – Средство для транспортировки ребенка без коляски, специальная сумка для набрюшного ношения малыша. И, судя по тому, что в ее кармашке лежал чек, на вопрос «А был ли мальчик?» можно ответить положительно.
Ирка посмотрела на меня долгим взглядом, с усилием проглотила какие-то слова (судя по гримасе – очень колючие и невкусные) и нарочито неэмоционально поинтересовалась:
– Где был мальчик?
– Твой лучший вопрос! – похвалила я. – Позволь, я изложу свои мысли по порядку.
Подружка отозвалась тихим горловым рычанием, встревожившим Филимона. Половинка круглой кошачьей морды, зависшая за углом, канула в тень, как убывающая луна.
– Вот сумка, предназначенная для ношения малыша в возрасте от четырех до двенадцати месяцев, – сказала я, вновь похлопав по пакету. – Сумка эта голубого цвета, что с большой вероятностью означает: в ней носили мальчика.
– Когда? – спросила Ирка.
– Я полагаю, в разные дни, но совершенно точно – в минувший понедельник! – ответила я и положила перед подружкой помятый кассовый чек. – Видишь дату и время покупки? В понедельник, в 11 часов 32 минуты, человек, переносивший в этой сумке малыша, купил для него детский сок в аптеке № 7 и сунул чек в кармашек кенгурушки. Затем взрослый и ребенок продолжили прогулку.
– Где? – Ирка слушала очень внимательно.
– То-то и оно, что в Ноябрьском парке!
Я сделала долгую значительную паузу.
– Так! – веско сказала Ирка, в задумчивости столь пугающе кося глазами, что луноликий Филимон предпочел снова спрятаться. – Понедельник, полдень, Ноябрьский парк. Да это же место и время убийства Маши етропавловской!
Я глубоко кивнула.
– Хочешь сказать, Васенька был при ней? – с ускорением забормотала подружка. – А потом ребенка кто-то унес, но просто так, без кенгурушки, а сумку выбросил? И ее нашла славная собачка, дай ей бог здоровья и добрую мозговую косточку?
– Я отнесу Бетику котлетку, – пообещала я. – После ужина, если мои Коляны не все съедят.
– Не спеши с котлеткой, песик подождет, – согласилась Ирка. – Немедленно звони Лазарчуку! Нельзя утаивать от следствия такую важную информацию.
Зная Серегу, я не надеялась получить от него благодарность за активную помощь в поисках пропавшего Васеньки, и это уберегло меня от разочарования.
– Поаккуратнее нельзя было? – брюзгливо ворчал наш капитан, упаковывая грязную разодранную кенгурушку и помятый кассовый чек в отдельные пакетики из стратегических милицейских запасов.
Мой славный кулечек с надписью «Торговый центр «Мегаполис» был забракован как неуставной.
– Пальцами все захватали, помяли, порвали, испачкали! – бубнил Лазарчук.
– Сказал бы лучше спасибо, неблагодарный! – не выдержала Ирка.
«Спасибо» Лазарчук сказал, но ни единого другого слова по существу вопроса мы из него не выжали, хотя очень старались. Делиться с нашим альтернативным следствием официальной информацией капитан отказался наотрез. За это я не пригласила его к столу. Серега ушел несолоно хлебавши, Ирка тоже не осталась на ужин. Это лишило меня приятного общества лучшей подруги, зато существенно повысило шансы четвероногого друга Бетика на получение наградной котлетки.
Коляны мои немного припозднились, так что я успела не только накрыть на стол, но и придумать оригинальную тактику психологического давления на мужа, неразумно пожелавшего пополнить собой популяцию аморальных зайчиков.
Секретное оружие было пущено в ход тем же вечером.
– А вот и я! – распахнув дверь, радостно возвестил Колян. – Почему семья не встречает своего главу?
Этот безадресный вопрос ответа не удостоился. Семья никак себя не проявила, только в гостиной шизоидно лопотал телевизор, чуждый родственных чувств к созданиям немеханической сборки.
Изобретательный глава семьи не затруднился с разбиением общего вопроса на отдельные параграфы. Первый был озвучен с повышением голоса в сторону кухни:
– Я спрашиваю, почему никто не встречает любимого мужа?
Второй – с надрывом в приоткрытую дверь детской:
– И отца?
Третий – с последней надеждой – себе под ноги:
– А также и.о. хозяина?
– М-мя! – таким тоном, каким человек сказал бы «Ну ладно, так и быть!», буркнул Филимон, мягко уронив себя на хозяйский ботинок.
