Юлия Николаева - Мой личный сорт Бонда
Ветер замолчал, и я некоторое время осмысливала его слова. У него всегда выходило смотреть на вещи совершенно иначе, чем у меня, и я чувствовала себя довольно глупо.
— Поэтому, Ирэн, — громко подытожил Саша, — я в какой-то степени скрашиваю их одиночество, предлагая веселую игру, компанию и средства к существованию. И мне кажется, мы друг другом довольны.
— А кто их вербует? Святослав?
— Теперь да. Поначалу я сам этим занимался, пока судьба не свела меня со Святом. Вот уж кто, действительно, похож на Шерлока, — Ветер усмехнулся, поднимаясь из кресла и проходя к окну. — Высокий, худой, запоминающееся лицо, манерность, актерские способности.
— Не прибедняйся, — хмыкнула я, — расскажи, как вы познакомились?
— Это забавная история. Ты знаешь, кто у нас Свят по жизни? — Ветер вернулся в кресло и уставился на меня с интересом.
— Ну… Богатенький франт?
— Еще лет пять назад он был ярким представителем так называемой «золотой молодежи».
Свят родом из нашего городка. В девяностых его родители подсуетились, заработали денег на всю жизнь и свинтили в Лондон. Свят окончил Оксфорд, представь себе. Париться о деньгах ему было не нужно, так что он пустился во все тяжкие, но через несколько лет ему наскучили и постоянные вечеринки, и путешествия, и вообще все развлечения. Не зная, куда себя еще пристроить, Свят вернулся в наш город. Видимо, от отчаянья. И сразу влип в неприятную историю, благодаря которой мы и познакомились. Мы сразу пришлись по душе друг другу, я видел в нем потенциал для своих дел, а Свят нашел в моих делах то, чего ему не хватало в жизни: адреналин и возможность быть кем угодно. Потом мы его заделали в меценаты, нам так было удобнее, а про «Сказку» и говорить нечего, столько денег они никогда не видели. Свят стал общаться с детишками посредством одной из работниц…
— Завхоза?
— Точно, — Ветер усмехнулся, — Антонина Михайловна золотая женщина, а главное, по-настоящему детей любит. Она там у них царь и бог, хоть и завхоз, никто лучше нее ничего не знает. И дети с ней на ты, так сказать, и поболтать, и посекретничать. Как ни печально, количество сирот с годами не становится меньше, хотя для меня это, конечно, вроде как и хорошо.
Ветер развел руками, улыбаясь, мол, грешен, признаю.
— И что, твои ребята будут следить за Татьяной все время?
— Пока она не проколется. А это неизменно произойдет, поверь мне. У нас, кстати, есть еще дела, стоило бы заняться ими вместо того, чтобы безгодно болтать.
— Моисеев? — Вздохнула я.
— Точно. Мне надо кое-что обдумать, а ты займись товарищем. — Саша встал и взял в руки гитару, прислонившись к столику у окна. Поднявшись, я поплелась к себе, он добавил мне вслед. — Кстати, можешь пользоваться домашним телефоном в целях конспирации. Он в гостиной.
Я кивнула, но Ветер меня уже не замечал, увлекшись инструментом в своих руках.
Разместившись в гостиной на диване, я сняла трубку старинного телефона и стала накручивать диск, набирая номер Моисеева. То ли мне повезло, то ли на звонок с телефона Ветра нельзя не ответить (такой возможности я не исключала), но в этот раз неуловимый снял трубку.
— Алло, — голос неприветливый и немного высоковатый для мужчины.
— Петр Евгеньевич? — На всякий случай уточнила я.
— Да. А вы кто?
— Я расследую смерть Игоря Хмелева. Меня нанял Ковалев Антон. Мне бы хотелось с вами встретиться.
— С какой целью?
— Есть несколько вопросов.
— Я не вижу в этом никакого смысла. У меня умер друг, и ваши изыскания…
Распространяться он мог долго, и я невежливо перебила:
— Петр Евгеньевич, мы оба люди занятые, так что скажу по делу: у меня есть к вам несколько вопросов, если вы ответите на них, мы разойдемся и забудем друг о друге. И лучше вам со мной встретиться, иначе я буду искать встреч с вашей женой, а у меня есть, что ей рассказать.
На несколько секунд в трубке возникла пауза, потом Моисеев прошипел:
— Да как вы смеете?.. Вы вообще знаете, кто я такой?
— В общих чертах. Зато я много знаю о вашей личной жизни.
— Вы, что, надумали меня шантажировать? — Рявкнул он на этот раз. — Знайте, что у вас это не выйдет. Много таких…
— Я просто хочу поговорить по поводу смерти вашего друга.
И снова пауза, я терпеливо жду. Наконец, после вздоха, последовал ответ:
— Хорошо. Когда вы хотите встретиться?
— Я свободна сейчас.
— Приезжайте ко мне в офис. Калинина, 15. Выпишите внизу пропуск в фирму «Сплат».
— Спасибо.
Моисеев не ответил, просто положил трубку. Глубоко выдохнув, я покивала головой в знак одобрения самой себя. Вот уж не думала, что способна на такие интриги. Впрочем, о чем это я, это все детский лепет по сравнению с тем, что творят все остальные вокруг меня.
К Моисееву я отправилась на такси, чтобы особо не светиться. К тому же Ветер дал мне неплохую сумму денег, и я решила, грех экономить, надо гулять. Когда я в следующий раз получу столько на карманные расходы?
Через двадцать пять минут я выходила возле здания завода, ныне не работавшего и сдававшего свои помещения в аренду фирмам. Здесь и размещался офис Моисеева. Чем он занимался, я не знала, но мне не было интересно. Хотя Ветер, наверняка, сказал бы, что меня должно интересовать в объекте все: никогда ведь не знаешь, что пригодится. На проходной за окошком сидела женщина, она выписала мне пропуск и пропустила внутрь, снабдив указаниями. Я поднялась по лестнице на второй этаж и прошла по коридору до таблички «Генеральный директор», фирма «Сплат» занимала несколько кабинетов на этаже. Я постучалась, услышав «войдите», открыла дверь. В просторной приемной сидела секретарь, женщина лет сорока пяти, в строгом, совершенно безвкусном костюме. Весь ее внешний вид как бы намекал, что мы здесь работать собрались, а не красоваться.
«Надо было сразу такую секретаршу брать, — подумала я, — а то взял молодую красотку, а потом локти кусает».
Даме я улыбнулась и назвала свое имя. Она связалась с Моисеевым по внутренней связи, и через минуту я уже была в его кабинете. Моисееву на вид было лет сорок пять, высокий, с неплохой фигурой, но сутулость и опущенные плечи портили впечатление. На голове небольшие залысины, не очень приметные из-за светлых волос, на глазах здоровенные очки, вроде тех, что носил главный герой из «Служебного романа». Впрочем, как ни удивительно, они ему шли, может, из-за них его крупный нос не так выделялся. В целом, как мужчина Моисеев был приятным на вид, но его взгляд и поведение отбивали любое желание на дальнейшее общение.
— Петр Евгеньевич, здравствуйте, — вежливо сказала я, он только кивнул в ответ.
— Садитесь, — указал на диван, сам сел в кресло и уставился на меня. — Значит, вы работаете на Ветрова?
— Да.
— И он, расследуя смерть Игоря, конечно, сразу начал трясти грязное белье его друзей.
— Мы просто пытаемся найти убийцу.
По лицу Моисеева было видно, что такой ответ его не устраивает, но комментировать он не стал, просто сказал:
— Задавайте ваши вопросы.
— Какие у вас с Игорем были отношения? — Я вдруг поняла: чем дольше расследую смерть Хмелева, тем он становится мне ближе. И теперь это уже не просто абстрактный умерший мужчина, которого я обозначала фамилией, но вполне конкретная личность, которую я инстинктивно стала называть по имени.
— Нормальные. В детстве мы очень дружили, выросли на одном горшке, как говорится.
Вместе учились в школе, потом я уехал в Москву, но связь не теряли. Окончив институты, начали совместное дело. Потом отпочковались, каждый занялся тем, что ему интересно.
— И чем занимается ваша фирма?
— Оборудованием для железных дорог. О чем-то вам это говорит?
— В общих чертах. Значит, вы начинали бизнес вместе? А как потом делили его?
— Я выкупил долю Игоря. Ему все это стало неинтересно, он занялся банковскими делами, как видите, преуспел. Этот паренек, Абгарян, очень ему помог, толковый оказался. Тот потом ушел, но дело уже работало, как часы.
— У Игоря были еще какие-то проекты?
— Постоянно. Он любил во что-нибудь вложиться, порой даже плевать, во что, лишь бы интересно было. Помогал с бизнесом всем кому ни попадя. Ковалев, кстати, благодаря ему ресторан открыл. Правда, с него он в итоге ничего не получил, кроме, извиняюсь, геморроя.
— В каком плане? Я слышала, ресторан по сей день процветает.
— Ресторан да. Но Ковалев деньги Игорю так и не вернул.
— Вы уверены? — Нахмурилась я. Помнится, сам Антон утверждал, что этот вопрос был разрешен.
— Ну на бумагах все чисто, вроде как Ковалев выкупил долю Игоря, но на деле это не так.
Мы с Игорем как-то выпивали, и он разоткровенничался. Сказал, мол, хуже всего вести дела с друзьями. В итоге выяснилось, что документы все были переделаны на Ковалева, но у Игоря осталась долговая расписка, что Антон ему должен сумму, равную доле в бизнесе.
