Галина Куликова - Рога в изобилии
— Старик, я жутко занят, — сообщил он вместо приветствия. — Отчихай в двух словах, чего ты убиваешься по моей бабуле?
— Ищу свидетелей по одному старому делу.
— Ни фига! — отчего-то изумился тот. — А что за дело?
— О близнецах, — коротко ответил Денис.
— Ну и настрогала бед моя бабуля! — ахнул Костик. — Старик, на меня тут наезжает срочняк, но ты не ссыпайся. Пиши адрес и после семи подгребай ко мне домой.
— У вас есть для меня информация? — Денис едва верил своим ушам.
— Ну, — сказал Костик и отключился.
До семи Денис не мог ни есть, ни пить, и как только стрелки часов оказались в нужной позиции, он рванул на запланированную встречу. Ему пришлось ехать за город, потому что Костик Пашков сменил городскую квартиру на загородный дом.
У дома Костика, как у его хозяина, крыша была сильно скошена. Как потом выяснилось, в мансарде располагалась мастерская, поражавшая размерами и количеством окон. Окно имелось даже в потолке, и Денис непроизвольно то и дело смотрел на застрявший в нем кусочек неба.
Костик Пашков практически не отличался от того образа, который Денис воссоздал по особенностям его речи. У парня оказались длинные волосы, серьга в ухе и по перстню на каждой руке. Он был ужасно худ и не менее ужасно сутул. Еще он носил двухсотдолларовые зеркальные очки, башмаки ручной работы и рубашку из летней коллекции Боско Ди Чильеджи.
— Хорошо, что бабуля моя не дожила, — покачал головой Костик. — До твоего визита, я имею в виду.
— В каком это смысле?
— Ее бы точно посадили. Она уже слегла, когда стала мне про близнецов талдычить. Я думал, она гонит. Прикинь: поменяла детей, когда в больнице работала. Специально поменяла! Я ей в такие дни, как она про близнецов заводила, таблеток в чай побольше сыпал, которые ей для сна прописали. Думал, поплыла моя бабка.
Денис заерзал на деревянном стуле, который стоял посреди мансарды.
— Вы помните, что она рассказывала?
— Еще бы мне не помнить, — завел глаза тот. — Все время колыхалась: если я представлюсь, а кто-нибудь явится спрашивать про близнецов, мол, расскажи все как на духу. Я еще прикалывался над ней, говорил: чего, мол, совесть замучила, преступница? Тогда она начинала головой мотать и заявляла, что, случись все снова, все равно сделала бы то же самое. Что совесть ее вовсе не мучает, а рассказывает она мне все это просто из справедливости.
— Замечательно, — Денис потер руки, чтобы скрыть свое нетерпение. — Так как она поменяла детей?
— Ну, как меняют детей? Откуда я знаю? Наверное, перекладывают, и все.
— Конечно-конечно, — почти подобострастно отозвался Денис.
Костик Пашков казался ему почти эфемерной субстанцией. Совершенно ненадежным типом. Денис допускал, что он мог ни с того ни с сего сорваться с места и выпрыгнуть в окно, накуриться травки или заявить, что вся информация из его башки выпарилась во время прошлогодней засухи. Тем не менее Костик продолжал сосредоточенно смотреть в противоположную стену. На ней были изображены фиолетовые треугольники с белыми глазами, что Дениса тоже немножко беспокоило.
— Значит, так. Бабуся Роза служила в роддоме. А сестра ее двоюродная работала в женской консультации. И вот нашлась какая-то дамочка, которая пообещала им обеим неслабо заплатить.
— Как ее звали?
— Не помню я! — раздраженно сказал Костик. — Я думал, бабуся бред собачий снесет. Думал, глюки у нее. Сегодня, когда ты позвонил, я все обмозговал. Посидел, покумекал, и вот что у меня состряпалось. Я тебе буду объяснять, а ты не перебивай.
— Хорошо, — сказал покладистый Денис.
Ему не верилось, что он услышит сейчас подлинную историю про то, как Алиса превратилась в родную дочь Татьяны Соболевой.
— Я тебе все объясню эскизно, — говорил тем временем Костик. — Вчерне.
И он принялся сбивчиво рассказывать. Поскольку ни одного участника событий он не знал по имени, то постоянно путался в местоимениях. Среди «этот», «та», «она», «ему» Денис с трудом улавливал логику взаимоотношений. Но через некоторое время простая и ясная картина событий прорисовалась во всех деталях. Когда Денис понял главное, кошмарный сленг Костика перестал ему мешать.
— Вы уверены в том, что ваша бабушка ничего не сочинила? — на всякий случай спросил он.
— Теперь уверен. Бабуся Роза, конечно, рассказывала все более эмоционально. Она всю эту историю так прочувствовала… Ведь это ж настоящая хрень с соплями. То есть с детишками.
— Это были девочки, — пояснил Денис.
Костик пожал плечами.
— Неужели никто не заметил, что у двух разных женщин одинаковые дети?
— Старик, ты вообще-то видал младенцев? Они же все на одно лицо.
— Это по-вашему. Но врачи…
— Ты думаешь, они их сличали? Да кому это на фиг надо!
Денис взволнованно пошевелился:
— Это все? Может быть, еще какие-то подробности?
— Не-а. Я и эту-то лабуду кое-как сляпал в башке. Кстати, а что там с близнецами?
— До последнего времени они друг о друге не знали.
— Понятное дело! А я-то думал, у бабуси мозговая горячка. Ты считаешь, надо было ее заложить?
— Но вы же не верили в эту историю?
— А ты бы поверил?
— Сомневаюсь, — усмехнулся Денис. — Я вообще с трудом верю в то, что такие вещи на свете случаются.
— Ой, старик, тут ты не прав. Я тебе могу такое рассказать. Например, однажды мы с помощниками поехали на острова Тихого океана. Нас там накормили какими-то странными сливами, от которых в башке фейерверки взрывались. Позже выяснилось, что мы всю ночь голые скакали по деревьям. Один турист даже сделал фотографии, которые хотел продать газетам под заголовком: «Неизвестный вид обезьян, обладающих зачатками членораздельной речи».
Денис поднялся и стал пробираться к выходу:
— Вы согласитесь повторить эту историю, если это понадобится?
— Про сливы?
— Нет, про близнецов, — вздохнув, сказал Денис.
— Только не в суде. Для меня вся эта деловуха — ну просто заворот, веришь ты?
— Никакой деловухи, — покачал головой Денис. — Если кто и захочет тебя потрясти, так только те самые близняшки, которых твоя бабуля Роза разделила в роддоме.
— А они ничего? Хорошенькие?
— Вполне. Только на твой вкус, старик, явно перезрели.
* * *Алиса повернула ручку и вошла в комнату. Женщина, похожая на нее как две капли воды, сидела на тахте, сложив руки на коленях. Как только Алиса отворила дверь, она подняла глаза и, моргнув, открыла рот.
— Элис, — сказала Алиса срывающимся шепотом. — Это я.
Элис медленно поднялась на ноги. Минуты две обе сестры, не двигаясь, таращились друг на друга. Вдруг Элис неожиданно хихикнула и сказала, показывая на дверь:
— Могу поспорить, что каждый из охранников думает, будто он того. — Она выразительно покрутила пальцем у виска. — Получилось, что я один раз вышла из комнаты, а потом два раза зашла. — Губы у нее внезапно задрожали, и она сделала шаг навстречу Алисе. — Где же ты была так долго? Я так хотела тебя увидеть! Я так тебя ждала…
— Я тоже, — пробормотала Алиса.
В порыве неизвестных им до сих пор чувств сестры обнялись и после довольно бессвязных возгласов принялись взахлеб говорить обо всем, что накопилось у них на душе, то подбадривая одна другую, то жалея, то радостно смеясь.
— У тебя другой цвет волос и особенный выговор. Ума не приложу, как никто здесь не догадался, что ты иностранка.
— Акцент достался мне в наследство от мамы… Моей мамой была Татьяна Соболева. И хотя я теперь знаю, что она была не настоящей моей мамой, я все равно буду ее так всегда называть.
— Понимаю, — кивнула Элис. — Я тоже теперь знаю, что Дейл Хоккес — не мой настоящий отец. Но он вырастил меня.
— Тебе удалось узнать, что случилось на самом деле? — спросила Алиса. — И почему за тобой охотились убийцы?
Элис схватила Алису за руки и огорченно сказала:
— Я знаю, что ты приняла на себя все удары, которые предназначались мне. Я рада, что с тобой ничего не случилось.
— Могу сказать тебе то же самое, — усмехнулась та.
— Ты знаешь, у меня будет малыш, — застенчиво сообщил Элис, поглаживая живот.
— Племянник! — радостно улыбнулась Алиса. — Я и подумать не могла, что у меня будет настоящая семья. Конечно, я рассчитываю когда-нибудь заиметь своих детей, но сейчас я не про это. Ты меня понимаешь?
— Конечно. Конечно, понимаю, — Элис облизала губы и неожиданно нахмурилась:
— Знаешь, твой муж нашел меня в Сочи и подумал, что я — это ты. Но когда я с ним познакомилась, я еще даже не знала о твоем существовании.
— Я понимаю, Элис, не переживай.
— А как мне тебя называть?
— Зови меня Алисой. Это русский вариант имени Элис.
Алиса взяла сестру за руку, не обращая внимания, что у нее дрожит подбородок.
— Элис, так ты все-таки можешь рассказать, что с тобой случилось? Почему ты убежала в Россию, кто такой Георгий, где он сейчас и от кого ты вынуждена прятаться?
