Татьяна Луганцева - Бермудский любовный треугольник
— Что? Зина? Ах да… я даже не знаю, как выглядит эта женщина, и в тоже время так зависима от нее… Сейчас я расскажу вам, только… а вы ей кто? Почему вас это интересует? — вдруг спросила женщина.
— Я ее хороший знакомый и, честное слово, хочу ей только добра. Я передам все, что вы хотели ей сказать, слово в слово, — ответил Артур, честно глядя на Раису Никитичну.
— Верю я тебе, Артур, верю. Даже предполагаю, что Зинаида Жалейко и есть та женщина, которая заставила вас приостановиться в ваших любовных похождениях. Что-то я коряво изъясняюсь…
— А по мне так заметно? — удивился Артур.
— Я долго живу на свете, — ответила женщина, лукаво улыбаясь, — даже могу предположить, что Зина — девушка строгая, порядочная и красивая. Такая могла бы вас зацепить.
Артур еще раз рассмеялся.
— Браво! Вам бы следователем быть, а не инженером.
— Э… поживешь с мое, — махнула рукой Раиса Никитична и обратилась к Артуру: — Молодой человек, то есть Артур, не могли бы вы мне помочь дойти до метро? А по дороге я продолжу свое нудное повествование, которое вам почему-то понравилось… Время идет, мне душно, да и инсулин скоро пора колоть…
— О чем речь?! — воскликнул Артур. — Я подвезу вас на своей машине, там не душно и нет толпы, а по дороге вы мне все расскажете.
— А это удобно? — спросила Раиса Никитична, у которой уже загорелись глаза в предвкушении легкого и комфортного обратного пути.
— В машине будет очень удобно, — заверил ее Артур.
— Я не об этом, удобно ли мне ехать с вами?
— А какие проблемы? Вы не доверяете мне?
— Уговорил! Вряд ли ты будешь покушаться на мою честь в моем возрасте! — махнула рукой Раиса Никитична и, тяжело опершись на руку Артура, развернулась и пошла, полностью доверившись молодому человеку. Артур провел ее к своей красной спортивной машине и открыл дверцу.
— Ой, какая интересная форма, никогда в подобных машинах не ездила, — отметила Раиса Никитична.
— Вот и прокатитесь. — Артур усадил вою пассажирку и сел за руль, сразу же включив в машине систему микроклимата. — Вам удобно?
— Конечно, сынок, кресла-то анатомические, уж я-то кое-что в этом понимаю, — ответила Раиса.
— Сейчас будет свежо и хорошо, — пообещал Артур и мягко, но быстро тронулся с места.
— Чудо, чудо, — кивала головой пожилая женщина, — даже обидно становится за нашу отрасль автомобилестроения, которой я всю свою жизнь отдала, выходит, что зря? — вопросительно посмотрела она на Артура.
— Жизнь не проходит зря, — успокоил он ее, не поворачивая головы. — Так зачем вы приехали к Зине?
— Ох, да! Дура я старая, ничего не помню. Про Зину, конечно, я обещала рассказать! Когда у моего мужа случился первый инсульт, он потерял способность членораздельно говорить, и писать он тоже не мог из-за полной парализации ладоней, — продолжила рассказ Раиса Никитична. — Лежал он так с год, потом постепенно речь стала возвращаться, сначала звуками, потом отдельными слогами и словами… Затем второй инсульт, отнялись ноги… а речь, как ни странно, немного восстановилась, и он все время стал повторять:
— Жалей, жалей, жалей… то есть это я так понимала. Я все думала, что он просит пожалеть его, оно и понятно, в таком положении Мишаня вызывал только жалость. Я его все и жалела, и по голове гладила, и мыла, и кормила, а Миша все «пожалей да пожалей!». А потом, в один прекрасный, солнечный день я приблизилась к постели мужа… Он лежал с каким-то странным выражением лица, с улыбкой, глаза были такие светлые-светлые… в лице что-то изменилось, оно как-то разгладилось, словно отступили все боли, страдания и мучительные мысли. Миша так четко-четко мне сказал:
— Дорогая моя Рая! Я очень люблю тебя и всю жизнь любил. Я всегда старался жить честно, но один раз я совершил очень неблаговидный поступок, о котором я тебе не рассказывал, боясь потерять твое уважение. Всему виной, то есть причиной, наш сын, и сейчас даже на смертном одре не расскажу о своем позоре.
Артур, я, честное слово, была в шоке. Веришь, я даже ничего у него не спросила. А потом Миша попросил меня найти семью Евгения и Инны Жалейко и сообщить, что им грозит смертельная опасность, так и сказал, а затем повторил, что этим людям грозит реальная смерть. Миша попросил меня предупредить их об этом, то есть о смерти… И еще сказал, что он очень мучился, когда я его не понимала и жалела, хотя он пытался произнести фамилию Жалейко. — Раиса Никитична победоносно посмотрела на Артура.
То, что Артур услышал от этой женщины, было странно, страшно и нелепо.
— Вы поняли, что я сказала? — поинтересовалась Раиса Никитична, видя бесстрастное лицо водителя.
— Не совсем…
— Вот и я ничего не поняла и не понимаю до сих пор. Знаю одно, что я должна выполнить последнюю просьбу умирающего, иначе не будет Мишане покоя.
— А вам муж сказал, ну хотя бы намекнул, какого рода опасность грозит семье Жалейко? — спросил Артур, въезжая в туннель.
— Я не договорила… после этих слов Миша умер… легко так… быстро. Словно кто-то дал ему силы сообщить мне это и потом забрал его на небо. Конечно, я рыдала от горя, несколько дней была в шоке и даже не вспоминала о том, что Миша говорил. Но прошло время, все улеглось, и я вспомнила его слова. Видимо, очень тревожила Мишу эта проблема, раз он все время пытался донести до меня фамилию Жалейко. Мне даже кажется, что умер он так хорошо и с улыбкой на устах, потому что смог наконец, сказать то, что так долго мучило его. Он словно снял с себя тяжкий груз, и его простили. Нет, Артур, больше Миша ничего мне не сказал. Ты не смотри, что я старая, я в своем уме, и это мне не привиделось и не послышалось. Я вспомнила все четко и передала слово в слово вам. Ничего и никого больше мой муж не упоминал. Я обратилась в справочную службу, где мне сказали, что Евгения Евгеньевича и Инны Владимировны Жалейко уже нет в живых. Я сначала испугалась, что не успела предупредить людей о реальной опасности. Но потом узнала, что умерли они давно, но у них есть дочь, которая жива и здорова. Вот я и приехала ее предупредить, мой муж был уверен, что именно ей грозит опасность, а я всю жизнь верила ему. Так что, Артур, спасайте свою даму сердца! — пылко произнесла Раиса Никитична.
Неприятный холодок пробежал по спине Артура, и он жутко захотел курить.
— Боюсь, что мы опоздали, — тихо сказал он, сам себя ненавидя.
— Что так? — встрепенулась пассажирка.
— Зина исчезла, и никто не знает, где она…
— Давно? — забеспокоилась Раиса Никитична.
— Со вчерашнего дня, — отрешенно ответил Артур.
— Неужели я опоздала всего на один день?! Вот ведь — ирония судьбы!
— Не говорите так, мне не по себе, я обязательно ее найду, с ней ничего не случилось… — побледнел Артур.
— Я тоже на это надеюсь, — вздохнула Раиса Никитична и устремила свой взгляд в лобовое стекло, — эта история очень запутана… Чтобы мой муж признался, что сделал что-то очень плохое, чтобы он скрыл это от меня, которой доверял всегда все… Это должно быть что-то ужасное… я не могу представить, что…
— В этом замешан ваш муж и семья Жалейко? — спросил Артур.
— Он имел в виду родителей Зины, боюсь, что ваша девушка окажется такой же несведущей во всей этой истории, как и мы с вами, — сказала Раиса Никитична, — а это хуже всего, когда не знаешь, с какой стороны тебя поджидает опасность. Все люди, причастные к некой тайне, уже мертвы, и что теперь угрожает Зинаиде, мы не можем даже предположить, — подвела неутешительный итог Раиса Никитична, качая головой.
Артур подумал о том, что ее муж мог бы и пораньше признаться в том, что сделал, но вслух убитой горем женщине, конечно, ничего не сказал. Раиса Никитична была ни в чем не виновата, и все, что зависело от нее, она сделала.
— Как вы хорошо водите машину… — заметила она ему.
— Спасибо.
— Да, изменилась Москва, я никогда сюда и не выбиралась, — смотрела она в окно.
Артура же не отпускали невеселые мысли.
— Ой, вот уже мой дом! Ну, надо же, как мы быстро доехали и как комфортно! — обрадовалась она.
— Скажите, Раиса Никитична, чем занимался ваш муж? Как могли пересечься жизненные пути родителей Зины и вашего мужа? — спросил ее Артур, сворачивая плавно и мягко во двор.
— Мой муж был очень известным врачом-психиатром, профессором психиатрии… Михаил Архипович Кокор, не слышали?!
Артур резко остановился, понимая, что заехал в своих размышлениях в тупик.
Глава 16
Лера перестала капризничать и строить из себя «звезду», как только встретилась со своим агентом Тимофеем. Несмотря на то что он был моложе ее на пять лет и выглядел совсем еще парнишкой, он был очень умным молодым человеком, серьезным, безотказным и добрым. Лера иногда в шутку называла его «святым» или «святошей». Кричать на него, срывать на нем злость, показывать плохое настроение было совершенно бесполезным делом. Годы работы в шоу-бизнесе дали Тимофею закалку, но совершенно не испортили его ангельского характера. Вывести его из себя не представлялось никакой возможности. Лера пробовала себя вести с ним по-всякому, показывая самые неприглядные стороны своего характера, издевалась над ним всевозможными способами… И вот однажды Тимофей просто и вежливо ей сказал:
