Иоанна Хмелевская - Крокодил из страны Шарлотты
Быть может, жене нашего благодетеля, которая знала французский, я бы еще с грехом пополам втолковала, зачем мне понадобился кофр. Но втолковать это привратнику не представлялось никакой возможности. Оставалось действовать конспиративно. Постоянно следить, не идет ли кто по лестнице. Передвигаться бесшумно. Освобождать жизненное пространство вокруг кофра так, чтобы перестановка рухляди не бросалась в глаза. Предвидеть и то, что упоительные мои труды потребуют перерывов на сон и еду. А тут еще и с дверьми получилось нескладно.
Прачечная состояла из двух помещений, собственно прачечной и сушилки, и в ту и в другую с лестничной клетки вели отдельные двери. Мы с кофром располагались в сушилке, ключ же у меня имелся только от прачечной. Дверь в сушилку почему-то оказалась закрыта на засов, которого раньше не было, так что попасть к своему кофру я могла лишь через прачечную. Мы с кофром ютились почти под самой дверью, той, что на засове. Может, оно и к лучшему, никто не застанет меня внезапно, но, с другой стороны, в прачечную могли войти за моей спиной, отрезав путь к отступлению. Вряд ли этот путь мне понадобится, но на всякий случай пускай бы оставался.
С неспокойной душой, хотя и с большим воодушевлением приступила я к каторжному своему занятию. Но только открутила один болт и взялась за следующий, как на лестнице послышались чьи-то шаги. Почти бесшумные, сидела я у самой двери, тихо, как мышка, поэтому услышала бы малейший шорох.
Я затаилась, даже дышать перестала. Кто-то поднялся на последнюю площадку и тоже затих. Я не дышала с одной стороны, а он, значит, с другой. Минуты две стояла мертвая тишина, потом раздался стук. Ну на кой черт кому-то понадобилось стучать в заброшенную прачечную!
Случилось это так неожиданно, что я еле успела прикусить язык, чтобы не сказать «войдите».
Кто бы это мог быть? Не привратник же – зачем ему стучать, он просто открыл бы одну из дверей и вошел. Кто-то из жильцов? Но какого лешего его сюда занесло? Нет, это мог быть только чужой.
В дверь снова постучали. Передо мной явственно возникла сценка из недавнего прошлого – кто-то стучал тогда в дверь, а Алиция не хотела впускать, – и мне почему-то показалось, что это один и тот же человек. Меня бросило сначала в холод, потом в жар. Таинственный субъект между тем вовсю старался довести меня до нервного расстройства – постучав третий раз, стал бренчать засовом. Наверно, вставлял ключ. Стараясь не попасть в поле видимости, если ему вздумается заглянуть в замочную скважину, я бесшумно переползла через рухлядь и забилась в угол прачечной. Если он справится с засовом, я дам деру, оставив ему на память инструменты Генриха.
Зловредная тварь на лестнице оставила засов в покое и теперь для разнообразия бренчала ключом в двери прачечной, как раз в той, через которую я вознамерилась удирать. Теперь все пути отрезаны. Я уже собралась было от страха лишиться чувств, как вдруг он угомонился.
Какое-то время на лестнице стояла тишина. Выглянуть в замочную скважину я не решалась – не дай бог на меня зыркнет оттуда тоже припавший к дырке глаз, я тут же околею от ужаса. Лучше не рисковать. Не дышать, не шевелиться, даже если мне суждено превратиться в тысячелетнюю окаменелость. Наконец, когда я уже была готова отдать концы, за дверью послышались удаляющиеся шаги. Не прошло и тысячи лет, как я очнулась – с мыслью, что родилась в рубашке. Переведя дух, я вернулась на свою уютную спинку от дивана, выкурила сигарету и слегка пришла в себя. В конце концов, я ведь с самого начала допускала возможность конкуренции. Кто-то чужой проник сюда, когда калитка была еще открыта, и пытался добраться до кофра. Не для того же он сюда ломился, чтобы посидеть на диванной спинке. Кое-какие преимущества у меня перед конкурентом имеются – ключ от прачечной и знание местности. У них, наверно, с входным ключом те же проблемы, что у меня с ключом от кофра, прямо диву даешься, до чего же отмычки тут непопулярны!
Вдохновленная появлением соперников, я с удвоенным остервенением накинулась на кофр. На редкость неподатливая скотина! К вечеру я открутила шесть болтов, а чувствовала себя так, как если бы единолично воздвигла пирамиду Хеопса. Всю свою жизнь я ратовала за равноправие, но тут пришлось признать свою женскую слабость – ясно, что эта куча заржавелого железа требует мощной мужской длани. В моем исполнении действо затянется до греческих календ!
В исключительно скверном настроении ехала я следующим днем на Амагер. Проклятый рундук ни за что не хотел раскрывать свою тайну. Правда, свои собственные я тоже не собиралась раскрывать, но не потому, что не хотела, а потому, что не могла. Ну не могла я сообщить в датскую полицию, что на ипподроме процветает наркобизнес, что замешан в нем некий субъект с перебитым носом по фамилии Петер Ольсен, что причастен к этому лысый недомерок в шляпе и что бесценный товар следует искать в лавке его сына. Не могла, и все тут, потому как пришлось бы тогда признаться, откуда я это знаю.
Я была так поглощена своими мыслями, пытаясь найти выход из дурацкой ситуации, что не заметила, как появилась «двойка». Добиралась я трамваем по привычке. В свое время мы с Михалом установили одну закономерность – чем скромнее транспорт, которым ты едешь к месту разврата, тем вероятней выигрыш. Такси не способствуют везению, а уж белые «мерседесы» – гроб с музыкой. Белые «мерседесы», к несчастью, встречаются среди такси чаще всего, порой ничего другого и не попадается, так что лучше добираться трамваем или на своих двоих. Дорога пешком занимает часа полтора.
Пропустив трамвай и категорически отвергнув такси, я в результате чуть не опоздала к первому заезду. Все столики были уже заняты, я пробиралась между ними в поисках знакомых физиономий, и лишь у самой сетки нашла нашего Норвежца. Этот симпатичный юноша отличался незаурядным умом, не зря же он сразу, без всякого внутреннего сопротивления, признал Флоренс кобылой. Мы с Михалом уже давно познакомились с ним, как раз на том самом месте, где он сейчас сидел.
Я подсела к нему, когда он заполнял вифайф, и сразу же поставила в известность, что во втором заезде придет Кивиток. Вифайф, значит, начнется с шестерки. С ним можно было объясняться без труда, французский он знал даже лучше меня.
– Кивиток? – засомневался он. – Почему именно он? Карат Ллойд намного лучше. Вообще-то Хаслевпиген еще лучше, но она может сбоить. А Кеннион? Почему Кивиток?
Такого рода советами вымощены все ипподромы мира, они вселяют замешательство в самых жестокосердных игроков. Норвежец, теряясь в сомнениях, вопрошающе воззрился на меня.
– Даю голову на отсечение, что придет Кивиток, – решительно заявила я. Ну как объяснить ему на чужом языке, что на Кивитока я ставила еще с ранней весны, а он упорно не оправдывал моих надежд. Теперь я махнула на него рукой, а рысаки, которые плохо ходят, когда я на них ставлю, начинают ходить хорошо, лишь только я от них отказываюсь. Так что Кивиток был верняк. Не могла я объяснить своему собеседнику всех этих сложных логических умозаключений, оставалось просто стоять на своем. Норвежец явно растерялся.
– Я хотел сыграть на тридцать шесть крон. Значит, надо на семьдесят две. Так вы считаете, Кивиток?.. Я в этом сезоне проиграл тысячу крон…
Он посмотрел на меня, посмотрел вдаль, вздохнул и вписал Кивитока…
Случайность… Конечно, это была случайность, как случайной оказалась наша игра на четырнадцать – один. Так уж водится, что всякие странные истории происходят с нами случайно. Никто ведь не стремится осознанно к тому, чтобы ввязаться в убийство, попасть под машину либо схлопотать в темном переулке по башке.
На все воля случая, хотя ему, понятно, надо способствовать, но делается это бессознательно. Бог свидетель, когда я сосватала Норвежцу Кивитока, мне и во сне не могло присниться, каков будет результат. Забавней всего, что сама-то я на него не поставила…
По остальным забегам у нас с Норвежцем обнаружилось единодушие, особенно мне понравилось, что в последнем вифайфовом забеге у него стоит четверка, некий Фриц Рот. Я его тоже вписала – по причине того, что в последних четырех забегах он занимал позиции 1, 0, 1, 0, и, таким образом, получалось, что дальше у него будет снова 1. Зеро означало, что конь не входит в состав первой пятерки. Никаких других причин ставить на Фрица Рота у меня не было, а поскольку вряд ли Норвежец руководствовался теми же специфическими критериями, меня наше единодушие приятно удивило.
А вскоре мне было суждено удивиться еще больше, потому что Кивиток пришел первым. Откровенно говоря, в душе я не очень верила в собственное пророчество. В следующем забеге пришел конь, на которого Норвежец возлагал особые надежды, а потом одна из моих любимых кобыл, Катерина К. Норвежец уже угадал три номера подряд! Сперва я собиралась поменьше обращать внимания на игру, а побольше на публику, потолкаться среди зрителей и у касс – вдруг подвернется что-то такое, что само собой снимет остроту моей проблемы, – но теперь я увлеклась не на шутку. Кивиток отнюдь не числился в фаворитах, так что выигрыш обещал быть солидным.
