Карта Магеллана - Наталья Николаевна Александрова
Шкипер поднялся на ноги, подошел к стене комнаты, потянулся вверх — и ухватил конец свисавшей сверху веревки.
Он потянул за нее.
На потолке открылся незаметный люк.
Шкипер тянул и тянул, постепенно выбирая веревку.
Теперь она стала толще, на ней через каждые полметра были завязаны узлы.
— По канату лазать умеешь?
— В школе на физкультуре лазала… — неуверенно ответила я.
— Значит, и здесь сумеешь!
Он повторил, как в бассейне: «Делай, как я!»
Потом поплевал на ладони, ухватился за веревку и ловко полез по ней.
Меньше чем через минуту он исчез в люке.
А я подошла к веревке, ухватилась за нее…
Я сказала шкиперу, что лазала в школе по канату. Но это громко сказано — под насмешливыми взглядами одноклассников я с мучительным пыхтением преодолевала четверть каната, до крови натирая руки, и тут же сползала обратно…
Это было в пятом классе, оказалось, что у меня слабые руки, потом за меня взялся дядя Женя, он упорно тренировал их и другие части тела, так что к пятнадцати годам я подумывала о том, чтобы пойти, к примеру, на спортивные танцы, или на гимнастику на полотнах, или на пилон…
Все эти вещи были дорогие, и дядя Женя сказал, что пилон — это, пожалуй, перебор, а другое он оплатит.
Что случилось потом, вы уже знаете: дядя Женя пропал, а к матери обращаться с такой просьбой не было никакого смысла. Она бы ни за что не дала денег на всякую, по ее выражению, ерунду.
Вообще, слово «ерунда» она применительно ко мне употребляла очень часто.
«Прекрати заниматься ерундой, займись чем-нибудь полезным!» — когда я вздумала расписать стену в своей комнате или пыталась сшить себе платье из лоскутков. Платье нужно было к школьному спектаклю, который мы ставили в третьем классе, он назывался «Сиротка Марыся».
Кстати, драмкружок мать тоже посчитала ерундой и запретила мне туда ходить.
«Оставь эту ерунду, лучше вымой посуду!» — когда я в восьмом классе увлеклась фэнтези и таскала домой толстые тома.
«Выброси эту ерунду немедленно!» — когда я принесла домой двух мадагаскарских тараканов в специальной коробочке. Их подарил мне один мальчик из нашего класса. И я решила, что у мамы не будет на них аллергии, они же без шерсти. Но все равно пришлось отнести их обратно, из-за чего мальчик очень на меня обиделся. До сих пор неприятно вспоминать.
Тут я осознала, что стою перед канатом, и этот рыжий шкипер думает, что я боюсь.
Ну, вспомнив школьные уроки физкультуры, а главное — физрука, про которого я уже говорила в связи с Гошкой, я невольно поежилась.
Правда, сейчас на меня никто не смотрел, кроме того, на этой веревке были узлы, что немного облегчало дело.
К тому же сейчас у меня просто не было другого выхода.
Я обхватила веревку ногами, перехватила ее руками повыше, подтянулась…
Так, раз за разом перехватывая веревку все выше и используя узлы как ступеньки, я добралась до потолка, пролезла в люк…
Здесь меня снова подхватил шкипер, поднял, как перышко, и поставил на пол.
— Ну ты молодец! — похвалил он. — Под водой плаваешь, по канату лазать умеешь… настоящий моряк! Если будешь искать работу — обращайся, я тебя возьму в команду!
Я посмотрела на него с подозрением: что-то он хитрит…
— А пока — двигаемся дальше! Только — вот! — он протянул мне свой рюкзак.
Было очень противно надевать одежду на мокрое белье, но делать нечего, не бегать же по коридорам голой. Замерзнуть можно, да и вообще неприятно…
— Давай быстрее! — торопил меня рыжий. — Тут опасно!
Сейчас мы находились в обычном офисном коридоре.
Он был тускло освещен редкими потолочными светильниками, по стенам висели фотографии катеров и яхт. А вот дверей в этом коридоре не было.
Шкипер пошел вперед не оглядываясь. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Мы прошли по коридору метров пятьдесят, и здесь он сделал крутой поворот.
Шкипер заглянул за угол, кивнул и пошел дальше.
Здесь был еще отрезок коридора, заканчивающийся закрытой металлической дверью.
Еще одна дверь, поменьше, была сбоку, но на нее шкипер не обратил внимания.
Он возился с замком на металлической двери.
— А тут что? — спросила я, показав на вторую дверь.
— Да ничего, — отмахнулся шкипер.
— Что значит — ничего? Дверь же есть, куда-то же она ведет!
— Говорю — ничего! Кладовка там…
В это время замок щелкнул, и дверь открылась.
За ней… за ней ничего не было.
Точнее, за этой дверью была открытая вода, подступающая прямо к крыльцу.
Открытая, тускло-свинцовая осенняя вода, подернутая мелкой трепещущей рябью…
В памяти невольно всплыли строчки, которые я учила в детстве перед уроком литературы: «На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн, и вдаль глядел. Пред ним широко река неслася. Бедный челн по ней стремился одиноко…»
Да, это та самая река, о которой писал Пушкин. Может быть, именно в этом месте стоял Петр Первый, думая о будущем городе. Только на горизонте сейчас виднелся не бедный челн, а красивая белоснежная яхта, накренившаяся под ветром.
— Ну вот, — удовлетворенно проговорил шкипер, — почти выбрались… осталось совсем немного.
— Ничего себе! — ахнула я. — Что, дальше снова вплавь? Октябрь все-таки, вода ледяная…
— Нет, не беспокойся, подожди меня здесь, сейчас я подгоню лодку. Я скоро вернусь!
С этими словами он высунулся за дверь, пошарил там и вытащил откуда-то темно-серую овальную доску, к которой было прикреплено длинное весло.
— Сап, — ответил он на мой невысказанный вопрос. — Доска для плавания. Сюда я приплыл на ней. Могли бы и обратно добраться, но доска слишком маленькая, двоих не выдержит. Так что подожди немного, я скоро вернусь…
Он спустил доску на воду, уверенно встал на нее и поплыл, ловко работая веслом.
Я отступила от двери, думая, в какую криминальную историю влипла и как из нее выбраться. Получается, что нужно довериться этому рыжебородому шкиперу, ничего другого не остается, к тому же, как ни крути, а он меня спас.
Непонятно только от чего и еще более непонятно, когда я успела насолить этой бабе, которая всем тут заправляет.
Вот откуда она про меня узнала? И этот шкипер тоже подозрительно вовремя тут оказался…
Ладно, вот выберемся отсюда и поговорим, а то я даже не знаю, как его зовут.
Вдруг я услышала где-то совсем рядом приглушенные голоса.
Я вздрогнула и оглянулась…
Но в коридоре не было ни души.
Я снова прислушалась.
Голоса доносились из-за второй двери — той, про которую шкипер сказал, что за ней кладовка.
Я прижалась к
