В джазе только чижик-пыжик - Татьяна Игоревна Луганцева
— Яна… Да… Сам приступ никогда не помню. Такая вот фишка, — ответил он. — А я где?
— В больнице, в Сочи. Куда мы, собственно, и ехали, — сухо ответила Цветкова.
— Мы попали в аварию? — встрепенулся старик.
— Нет. Вы здесь по своему основному заболеванию. А со мной все хорошо, — с едва скрываемым недовольством произнесла она, рассматривая свои ладони с какими-то красными не то царапинами, не то ссадинами. Два ногтя вообще были грубо сломаны. — Если так можно сказать…
Павел Иванович заметно разволновался.
— Я вот хотела дождаться, когда вы придете в себя, и спросить… — продолжила Цветкова безжалостно. — Вы о чем думали, садясь за руль с таким заболеванием? Серьезно хотели доехать до Сочи? И мне ничего не сказали. Если бы не Марина…
— Яна, ты это… извини. Не хотел я ничего плохого. Грех на душу взял. Это да… Увидел, что дамочка при деньгах… Приступов у меня давно не было. Вот и решил, что больше не будет. Оно, может, к старости и само все проходит… Деньги очень нужны! Сына лечить… Единственного… Димочку… Ты простишь меня, а? Напугал тебя? Сильно?… Ты когда сама за руль села, так я и расслабился. Понял, что больше не подвергаю твою жизнь опасности…
— Рано расслабились!.. — стрельнула в него глазами Яна. — Вы, Павел Иванович, оказались полны сюрпризов. Не подвергает он мою жизнь опасности!..
— Я понял… У меня начался приступ, ты испугалась, остановилась, давай звать на помощь, скорую вызывать… — затараторил Павел Иванович и вдруг вспомнил: — Мы упустили их? Ту парочку в такси?… Отстали? Потеряли из вида?…
Яна нервно потрогала свои волосы на макушке, словно проверяя, не сбился ли парик.
— Да нет, Павел Иванович! Вы в своем, простите, приступе вытянулись по диагонали этакой железобетонной сваей. И с места вас, ну, никак не стронуть! И это бы ладно… Но вы втопили педаль газа своей ласточки по самое не балуйся!..
Старик с ужасом смотрел на нее.
— И что? Как же ты?
— А так вот… С ветерком до самого Сочи! Отстали, говорите? Да мы обогнали это такси как стоячее… Видели бы вы глаза таксиста, когда мы мимо пронеслись!.. Я, бледная как смерть, за рулем — высматриваю каждую кочку и рытвину на асфальте. Твоя, простите, ваша голова в крови бьется о стекло… На нас все так смотрели. Кто-то даже большой палец показывал — одобряли драйв. Или думали, что у нас безумная секс-вечеринка в машине.
Но показывали и средний палец. Гораздо чаще! И я их понимаю… Нарушала все, что можно и нельзя. На красный свет, по встречке!.. Как доехала?! Второй раз точно не смогу, — вздохнула Яна.
— Черт! Нехорошо как-то вышло… — почесал затылок Павел Иванович. — Зато ушли от подозрений… А как же остановились-то? Бензин кончился?
— Да ладно бензин… — отмахнулась Яна. — Мы же полный бак заливали. Вас просто отпустило, и вы ногу с педали газа убрали. И хорошо, что это случилось при подъезде к Сочи! Вы прямо как почувствовали… Я на городских улицах точно куда-нибудь врезалась бы. Я еще до больницы на ласточке доехала…
— Слава Богу, не разбились! Опять же гаишники не тормознули…
— Что? Хорошо, если на этой трассе нет камер, вернее, думайте так и надейтесь. Но, скорее, вашей ласточке придет не фотография, нет, а целая фотогалерея! Она была звездой этой ночи. Не ласточка, а двуглавый орел!.. Хотя почему двуглавый? — вдруг задумалась Яна и снова взглянула на свои руки, словно возвращаясь на землю. — Вот что я вам скажу, Павел Иванович… Если вам придут штрафы… А они точно придут! Я их оплачивать не буду! Хоть и была за рулем.
— Яночка, я не требую денег. Прости, что тебе пришлось это пережить, и спасибо, что спасла нас!.. Свою вину признаю полностью, раскаиваюсь… Ты мне вообще ничего не должна за эту поездку… — с горечью подытожил старик.
Яна внимательно посмотрела на него.
— А что значит «ушли от подозрений»? — спросила Яна. — Что вы имели в виду?
— Ты говорила, машина у нас приметная. Одна такая на трассе. И если бы мы всю дорогу следовали за этой супружеской парой в такси, они бы нас точно заметили. Напряглись бы, стали заметать следы… — натужно хохотнул он, приглашая и Яну посмеяться, но она осталась безучастной. — Теперь все подозрения сняты. Кто ж так преследует? При этом обгоняет и уносится в неизвестном направлении?…
— Класс! — восхитилась Яна. — От подозрений, значит, ушли? Только вот их упустили. И мне от этого не легче. Вы на меня так не смотрите, я до сих пор в невменяемом состоянии. Мне тут хоть и вкололи что-то успокоительное… А я до сих пор будто мчусь на вашей ласточке… Гори она в аду!..
— Да… испытала ты… А за этих не переживай. Найдем. Номер такси я помню. Знакомые в полиции есть. Позвоним, узнаем, кто ехал в такси, где он их высадил. У таксистов профессиональная память. Главное, действовать по горячим следам, — сказал Павел Иванович.
— Ага! А если скажут, что он их высадил у торгового центра или возле рынка? — спросила Яна. — Как мы их найдем?
— Об этом, честно, не подумал. Но это вряд ли. Люди с дороги, долго ехали, устали. Конечно, сначала домой или в гостиницу. Я узнаю, не переживай.
— Да я сейчас под транквилизаторами — вообще не переживаю. Остаточные эмоции — не более, — пояснила Яна. — Думаю, здесь мы с тобой расстанемся. Прости, все время срываюсь на «ты».
— Так это нормально! Давно пора было перейти. Особливо после того, что мы с тобой пережили.
— Пережила я! Можно сказать, поседела. А вы… а ты спокойно пребывал в отключке, — ответила Яна. — Пойду, пожалуй. У меня, кроме этой сбежавшей парочки с поезда, есть еще одно дело в Сочи…
— Нет, Яна, постой! Я виноват и тебя не брошу! Вместе сейчас все исправим! — забеспокоился старик, но он был пришпилен к месту капельницей.
— Поправляйтесь, — сказала Яна и вышла из палаты, несмотря на то, что он продолжал кричать ей вслед, чтобы она остановилась, что ему надо что-то сказать, что он не собирается отлеживаться в больнице.
Но Яна его уже не слушала.
Глава четырнадцатая
Яна, конечно, была в Сочи, и не раз, но это было давно. А в таком состоянии, под успокоительным, она была здесь в первый раз.
«Надо жить дальше. Улица Веселая… — думала Цветкова. — Вроде как все должно быть хорошо. Но на этой улице, как и на
