Она умеет смеяться - Татьяна Семакова
— И дальше что? — спросила грустно. — Просто оставишь ее, прожив с ней почти год? С младенцем на руках? Не смеши.
— Не оставлю, — ответил, подумав, — буду помогать. Но жить с ней и дальше не стану и ребёнку свою фамилию не дам.
— А что второй кандидат?
— Слинял, — процедил сквозь зубы, — когда Эмир начал спрашивать. Шмотки наспех побросал и уехал. Камеры засекли на выезде из города, за скоростью он не следил. Но это не моя проблема, Линда.
— Что ты пытаешься сказать? — спросила со смешком. — Подожди девять месяцев, а там как карта ляжет?
Он поморщился и отвернулся, начав барабанить пальцами по рулю.
— Нет, это даже звучит бредово, — ответил через время. — Наверное, просто пытаюсь не выглядеть мразью в твоих глазах.
— Да брось, мы даже не встречались, — отмахнулась, стараясь, чтобы голос звучал обыденно. — Отрицать глупо, ты мне нравишься, но что с того? Не получилось.
— И это бесит. Потому что ты мне не просто нравишься, я с ума схожу. Я…
— Даже не думай! — рявкнула, оборвав его на полуслове. — Замолчи, слышишь?! — по щекам потекли злые слёзы, я сжала кулаки и готова была набросится на него, чтобы заткнуть силой. — У тебя свадьба завтра!
— Похороны у меня завтра, — ответил тихо и внезапно хохотнул: — Это так глупо, что даже не верится. Как будто смотрю какую-то тупую мелодраму. Давай уедем? Плюнем на все и уедем прямо сейчас.
— Куда? — хмыкнула в ответ. — До ближайшего мотеля? А утром будем прятать друг от друга взгляд и гадать, стоило ли оно того. Променять секс на совесть, готов рискнуть? Я — нет. Потому что пройдёт время, страсть утихнет и останется только тихая ненависть к себе. Я буду думать, а как там мой племянник или племянница, ты продолжишь гадать, а не твой ли это ребёнок.
Он развернулся и положил мне ладони на щёки, слегка притянул к себе и поцеловав. Прощальный поцелуй. Горький, нежный, чувственный. Короткий, как наши отношения.
— Я тебя люблю и вряд ли это когда-то изменится, — сказал тихо, слегка отстранившись, а я вновь заплакала. — И ты такая умница и хоть и королева психов, но с большим сердцем. А ещё у тебя температура.
— Да я знаю, — надула губы, а он вышел и слазил в багажник, вернувшись с аптечкой и бутылкой воды. Покопался в ней, выудил таблетки и протянул мне.
— Обычный парацетамол, должно полегчать. Я плаваю в этом болоте уже несколько дней и ни черта не понятно, мне нужна твоя светлая голова и объяснения, каким боком тут замешан Исаев. Ни в жизнь не поверю, что он по доброте душевной раздаёт бабки.
— Ты удивишься, но по факту — так и есть, — хмыкнула, выпив две таблетки. — Ты в курсе, что Федотовы прибегли к суррогатному материнству?
— Что?! — прорычал, схватив телефон, но тут же отбросил его. — Черт! Терпеть не могу, когда клиенты утаивают информацию. Я думал, удочерили. Черт!
— Бурная реакция, — напряглась, присматриваясь к нему, — пояснишь?
— Я нашел у Михайловой в документах последнюю страницу договора, — сказал, с трудом успокаиваясь. — Он был подшит, но, похоже, она столько раз его перечитывала, что бумага просто порвалась и она не заметила, что страницы не хватает. А вот самого договора нет. Там реквизиты клиники, «Счастливая семья» и пара пунктов контракта, из которых я сделал вывод, что она была суррогатной матерью. Но вот что любопытно, у неё нет отметки в паспорте о детях. То есть, если она все же родила, это был ее первый ребёнок. И тогда я начал копать под клинику, но по бумагам все чисто, сотни довольных клиентов и прочее.
— Попова Ксения Ивановна, — сказала невпопад, но он кивнул и взял телефон, повторив ее имя и добавив:
— Паспорт, все страницы, — отложил его и продолжил: — Охранника из будки нашел. Услышал шум с парковки, пошёл проверить, о похищении узнал только когда шумиха началась. Испугался, залёг у товарища на даче, стуча зубами. Выходит, шлагбаум открыли с пульта. Общался с соседями Михайловой, квартиру она снимала, договор аренды имеется, срок длительный, беременной ее видели, но с ребёнком — нет. Спрашивать не спрашивали, мало ли чего, зачем душу травить. И видели за пару недель до похищения мужчину, похоже, он жил у неё. Ещё тачку с номерами соседнего региона, но никто не запомнил цифры, а камер по району нет. Правда, он продолжал жить, а машины уже не было, так что это ни о чем не говорит.
— Ну, не скажи, — хмыкнула и достала телефон, набрав Кошелева.
— Только не говори, что разбила вишню, — буркнул недовольно.
— Да я ещё за руль ни разу не садилась, — вздохнула в ответ, — я по делу.
— Само собой. Кстати, ты подала идею и я сделал Светке предложение. Так что жди приглашения, — я свела глаза у переносицы и ответила кисло:
— Поздравляю.
— Я прям чувствую твою радость, — сказал ворчливо. — Что за дело?
— Твои, часом, не умыкнули тачку с номерами другого региона пару недель назад?
— Цвет, марка? — уточнил деловито, а Ростислав сказал негромко, отлично слыша весь разговор:
— Темно-зелёный внедорожник, — я повторила в трубку, а Кошелев обрадовался:
— Был такой, но уже разобрали, извини.
— А номера? — спросила с надеждой.
— Уничтожил, разумеется, — удивился вопросу, — и не запомнил, как ты понимаешь. Но… погоди, — слегка отодвинул телефон и заорал: — Мужики, где коробка с барахлом?
— На месте! — проорал кто-то в ответ, а Кошелев сказал в трубку:
— Можешь приехать покопаться, документы если в тачке были, они в коробке, но все вперемешку.
— Номера ты уничтожаешь, а документы оставляешь? — спросила ехидно, а Дима хмыкнул:
— Это ж, считай, чистые бланки. Есть умельцы не только у тебя. Короче, приедешь или нет? Я в тачке по самые помидоры.
— Приеду, — буркнула и отключилась.
— В квартиру подниматься будешь? — спросил Ростислав, а я отрицательно мотнула головой:
— Смысла нет. В сервис к Кошелеву.
Панфилов хохотнул, явно вспомнив, как запускал сигнализацию на его машине, отвлекая внимание, чтобы я могла удрать. Да уж, первая встреча с Димой была не из приятных. Я так же улыбнулась и приступила к своей
