Наталья Скороденко - Козлы и орлы
Растерзанный олененок все так же валялся на полу. Без особой надобности прикасаться к нему не хотелось, но отвезти Володе его было необходимо, поскольку он был стопудовым вещдоком.
Самое время было звонить Петрову. Обязательства перед работодателями на мне больше не висели, и можно было с чистой совестью целиком отдаться расследованию. Мысли о том, как там Настена, сверлили мозг, и я решила позвонить ей сама, если она не объявится до обеда.
Володя, как уже случалось и раньше, опередил меня на секунду. Я знала наверняка, что такие совпадения не случайны и лишний раз свидетельствуют, что мы чувствуем друг друга на расстоянии…
– Доброе утро, Натуля! Наверное, только что проснулась? – ласково приветствовал меня он.
На душе сразу потеплело, и серый мир за окном засиял всеми цветами радуги.
– Какой там! Давно на ногах. У нас такие новости, что не спится.
– И у меня для вас кое-что есть. Думаю, нужно встретиться. Ты как на это смотришь?
– Положительно! Сама вот собиралась тебе звонить. Назначай любое время, я пока день ничем не занимала.
– Давай в два, в кафе? Мороженого поедим! – В голосе Володи прозвучала такая неподдельная радость, что я вновь подумала: «Какой же ты еще на самом деле мальчишка!»
Разумеется, я согласилась. Мороженое в вазочке представилось так живо, что, казалось, до него можно дотронуться, и я поняла – недоедание последних дней пагубно сказывается на психике. Дома в смысле продовольствия было хоть шаром покати. Часа два свободного времени у меня имелись, я решила ими воспользоваться и заскочить в ближайший магазин за продуктами.
Сказано – сделано. Через пять минут я уже шла через дворы и, притормозив у овощного ларька, собралась купить фруктов и картошки. У окошка стояла согбенная старушка лет девяноста с двумя огромными авоськами.
– Доченька, мне килограмма три морковки завесь, – прошамкала она, обращаясь к продавщице.
– А донесете, бабушка? – участливо поинтересовалась та, оглядывая тщедушную фигурку.
– Донесу, родимая, куда денусь… Мне рядышком. А то вдруг и поможет кто? – предположила бабуля, выразительно покосившись на меня.
Честно говоря, я и сама собиралась вызваться, уж больно хилый был у старушки вид.
– Бабушка, давайте помогу! Бабуля обрадовалась:
– Спасибо тебе, голубушка! Тут рукой подать. Видишь дом через дорогу? Мне туда.
И впрямь, до дома было метров четыреста, не больше. Я лихо подхватила бабулькины авоськи и… разом осела – пенсионерка утрамбовала в них килограммов сорок, не меньше! Еле разогнувшись, я поползла за бойко ковыляющей впереди старушкой.
– Бабушка, а как вы ЭТО вообще поднимаете? – задыхаясь, спросила я.
– Разве ж то тяжесть, внученька? – удивилась она. – Я по молодости на стройке работала. Так там мы сваи железные и мешки с бетоном таскали. Привычная я…
Кое-как дотащив бабушкину «потребительскую корзину» до подъезда, я, потирая поясницу, еле добрела до магазина и купила необходимые продукты. «Железные у нас пенсионеры! – размышляла я по пути домой. – И до чего же все-таки обманчива внешность! Казалось, старушенцию соплей можно перешибить, а ей впору гири тягать! Даа-а, частенько то, что кажется очевидным, на поверку оказывается совсем другим…» – подумалось мне.
Тогда я даже не представляла, как часто в ближайшем будущем мне придется убеждаться в верности этого жизненного наблюдения.
Засунув в холодильник продукты, я залезла под душ и после омовения с бодрящим апельсиновым гелем почувствовала себя заново рожденной. Быстро, но тщательно собралась и поехала на встречу с Петровым. Метро домчало меня до «Чеховской» за считаные минуты, и, неторопливо идя по бульвару к кафе, я набрала Настин номер. Она схватила трубку немедленно, и я спросила:
– Как ты? У телефона неотлучно сидишь?
– Да вся как на иголках, жду звонка от сама знаешь кого.
– От Воланда де Морта? – попыталась я немного развлечь Стрепетову. – Можешь расслабиться, место и время тебе сообщат, даже если укроешься в бункере.
– Успокоила… А ты уже с Петровым общалась? Есть какие-нибудь новости?
– Нет, только иду на встречу.
– Скажи ему на всякий случай, что маме Ляле звонят и трубки кидают… Сегодня ночью – целых три раза. Она приходила ко мне утром, пончики принесла. Бледная, не выспалась. Переживает, спрашивает, не выяснила ли что милиция.
Я пообещала Стрепетовой, что буду держать ее в курсе событий, и толкнула дверь в кафе. Володя, видимо, еще не подошел, и, заняв уютный столик в углу, я принялась с увлечением изучать меню. Экзотики не хотелось, и я остановила выбор на любимом шоколадно-вишневом мороженом. Вдруг на стол передо мной легли три роскошные белоснежные розы. Подпрыгнув от неожиданности на стуле, я обернулась и увидела довольного произведенным эффектом Петрова.
– Вот, наконец, исполнил заветную мечту – преподнес тебе букет! Свидания-то у нас исключительно по делу, бегом, а цветы подарить давно хотелось, – признался он.
Было ужасно приятно, но я, как всегда, смутилась, покраснела и пролепетала, напоминая самой себе Наташу Ростову на первом балу:
– Спасибо большое, они – прекрасны…
– С тобой не сравнятся, – вторил Володя, дав по галантности фору самому Андрею Болконскому. – Но времени у меня в обрез, – добавил он, опускаясь на грешную землю. – Выкладывай, что там у вас произошло.
Я вручила ему пакет с потрошеным олененком и вкратце рассказала о темном прошлом похищенного жениха, о таинственной псевдодокторше Алле, о Настином богатстве, о таинственных звонках ее матери и о предстоящем «выкупе» Олега.
– Отлично поработали, – отметил Володя. Мороженое нам уже принесли, и мы активно орудовали ложечками.
– Я успел только о прошлом Звягинцева справки навести, но лично с гражданкой Соколовой еще не беседовал. Сама понимаешь, это дело у меня, к сожалению, не единственное… Так какие выводы из полученной информации сделаем?
Я пожала плечами.
– Ну, ясно лишь то, что подозреваемых у нас больше нет и что надо готовить план захвата вымогателей на месте передачи денег.
– Грамотно формулируешь, в целом согласен. Но ты упустила одну ситуацию, из которой можно кое-что выжать.
– Из чего тут выжимать? – удивилась я.
– Звонки Настиной маме Ляле. Вполне можно предположить, что звонят наши голубчики. Может, они решили подстраховаться и надавить на нее, чтобы Насте не пришло на ум заартачиться. Вот и готовят ее психологически звоночками с бросанием трубок. А в нужный момент, когда Ляля «дозреет», выложат свои требования.
– И как нам это использовать?
– В таких делах всегда нужно надеяться, что преступники проколются. Насте они звонят строго из телефонов-автоматов, звонки не засечь. А вдруг, звоня Ляле, ослабят бдительность и наберут с определяемого номера? Тогда мы их быстренько… Да и мало ли что может всплыть… – таинственно добавил он.
– Скажи Ляле, что хочешь поставить ее телефон «на прослушку», – предложила я. – Уверена, она, чтобы помочь Насте, на все согласится.
– Ни в коем случае! – горячо возразил Петров. – Совершенно утратится момент естественности. В нашем случае лучше сделать это… не афишируя. Будет гарантия, что не узнают и те, кому знать не надо. Я, кстати, рассчитываю на вас.
– Надо так надо. Но помимо соблюдения секретности объясни, почему еще не стоит ставить Лялю в известность?
– Понимаешь, когда человек знает, что его «прикрывают», он либо говорит чересчур уверенно, либо изображает ужас и наигрывает, как лошадь. А преступники народ не простой, и у них интуиция от постоянной опасности обострена донельзя. Почувствуют фальшь, и поминай как звали…
– Значит, ты дашь аппаратуру, а нам с Инкой надо будет ее неофициально в Лялин домашний аппарат зафигачить? Задача не простая… – подытожила я.
Петров кивнул:
– Не простая, но и вымогатели нам попались не простые. Прикинь, что учудили с волосами, которые были сняты якобы со скальпа Звягинцева! Собачью шерсть подсунули!
– Вот это да! – восхитилась я изобретательности неведомых злодеев. – А как на человеческие похожи…
– Они и сами могли не знать, что волосы – собачьи, – объяснил Петров. – Могли с парика срезать. Сейчас целая индустрия такие шьет. А может, в похищении Звягинцева замешана злая собака! – лукаво улыбнулся он.
– Шутишь, да?
– Почему? Собаки и не на такое способны! – со знанием дела заявил Володя и поведал мне историю о последних Джулькиных чудачествах.
Джулия – собака молодая, можно сказать, девушка на выданье. Достойного жениха Петров ей еще не подыскал, и Джулька пока не познала счастья материнства. Петров со щенятами не торопился, ибо кампания эта сулила быть хлопотной и требовала уйму свободного времени. Мечтая о будущем Джулькином потомстве, он планировал посвятить ему очередной отпуск. Но у Джулии, собаки, как уже не раз говорилось, умной и независимой, имелся собственный взгляд на этот предмет. Решив обзавестись детьми незамедлительно, она учинила в квартире стихийное бедствие, которое ветеринары красиво именуют приступом «ложной щенности». На взгляд Петрова, это был лишь очередной затейливый способ поиздеваться над хозяином, но ветеринарам, должно быть, виднее… Вскопав Володину кровать до реечного основания, гордая мать устроила в ней гнездо. Натаскав в него полотенец и покрывал, она уютно устроилась там со щенятами. На роль щенят Джуля определила пару лучших петровских ботинок итальянского производства. Потаскав «щенков» по квартире и нализав до дыр, она уложила их под брюхо и, счастливая, заснула. Неладное Володя заподозрил, едва войдя в квартиру, – царила мертвая тишина, и никто не кинулся с радостным лаем ему на встречу. Он вошел в комнату, но его приветствовал грозный рык – Джулия защищала потомство! В ту ночь ему так и не довелось поспать на собственной кровати, пришлось ютиться на диванчике в гостиной. Утром Джуля все же не утерпела и принесла Володе «детей» похвастаться. Он с первого взгляда понял, что ботинкам кирдык, и не стал даже делать попытки отнять их у Джульки, чтобы не ранить материнское сердце. Ветеринары посоветовали «переждать» сложный период и давать Джулии на ночь для успокоения нервной системы специальный настой «Кот Баюн», поскольку у собаки, по всем законам жанра, пошло молоко. Прошла уже неделя, но она все с тем же упоением нализывала и «кормила» потерявшие всякое сходство с обувью туфли, хотя уже стала допускать до них и Петрова.
