Алена Смирнова - Подруга мента
— Але, похохмили, — словно впрыснул он порцию издевки мне в ухо. — Кладу трубку. Швыряю, дура.
— Секунду, недоумок, — окликнула я.
На другом конце провода замерли. Давненько правдой не парили, миллиардер хренов?
Я отвернулась от экзаменаторов, проявляющих общеизвестные признаки коллективной паники, и небрежно свалила на Валентина Петровича кирпич очередной истины:
— Я твою Лизу знать не знаю. Сорока на хвосте принесла, что ты с ней водился и что ее убили. Для затравки наших с тобой контактов этого было довольно.
Сзади хрустнул, будто всхлипнул, карандаш. Или кто-то руки себе заламывал? Нет, ломал. Наверное, так они мешали друг другу до меня, ослушницы, дотянуться.
— Ты чокнутая? — с надеждой спросил Валентин Петрович.
Я представила себе, как четыре головы сейчас согласно кивнули за моей спиной. Но принять от дяди Вали столь лаконичное определение своей безграничной натуры не смогла.
— Сам чокнутый. Был у меня приятель, Лешенька Шевелев. И мечтал он на мне жениться, раздобыв баксов за какой-то товар. Мы бы с ним улетели на край света и купили себе сказку. Но теперь его нет, я в горе и без гроша. И есть у меня знакомая рекламщица, почти вдова. Девица забавная. Она смущена твоими проверками, гадает, бедолага, не собрался ли ты ей должностишку предложить. Жалеет, что не выбила из Шевелева историйку о живой воде, на которую ты ни с того ни с сего запал. Так вот, я могу тебе ее поведать, вместе сочиняли. Но ты не там ищешь. И не то, следопыт.
Валентин Петрович мерзко заурчал. Подрагивающие от предвкушения грубых, но вожделенных манипуляций пальцы Вика сомкнулись на моей шее. Как здорово, что не лебединая, иначе свернул бы молниеносно. Но в наушнике полковника забился глас Валентина Петровича. И Измайлов благоразумно отстранился.
— И продашь ты, оставшаяся на бобах, цель поиска за?..
В миллиметре от моего носа просвистел золотисто-волосатый кулак Игоря с запиской: «Требуй долю». Ну и методы, окочуриться можно. Как такое принято требовать, а?
— Я пока сомневаюсь. Если деньгами, легко продешевить, потому что нам с Лешей до конца дней должно было на двоих хватить. Если долю…
Глагол обязателен? Впрочем, ну ее, родную речь в красе. Смысл бы выразить.
— Мне нужны гарантии, Валентин. Давай встретимся и поговорим. Ты же не гангстер, не обездолишь сироту. Представь, каково мне примерять нынешнюю шкуру. После любви. После забугорных перспектив.
— Не дрейфь, малышка, со мной не пропадешь, — скупо плеснул он елея в интонацию.
— Тогда в пять в кафе «Привет».
— Усаживайся за крайний левый столик на улице и залей чем-нибудь одиночество. Угощаю.
— О'кей. Не перевелись еще джентльмены. За мартини расплатишься?
— За все расплачусь, — пообещал он судейским голосом. — До встречи.
Сыщики валялись на стульях, словно боксеры перед последним раундом: взмокшие, слегка обезумевшие и вряд ли управляемые.
— Я к нему не пойду, — предупредила я. — Он меня угробит.
Мой протест нырнул в их хоровые непарламентские выражения и не выплыл более. Весом был, ох, весом.
— Это тот редкостный случай, когда все будут на его стороне, — заунывно пропел Вик. — У тебя нет выбора. Или он тебя угробит, или мы. Ты что себе позволяешь? Договорились же напирать на гибель Лизы.
— Ну, не напиралось, не напиралось, вы же слышали. А у Валентина Петровича домработница ему под стать, противная, — объяснила я.
— Домработница? — опешил Измайлов. — Какая связь?
— Нет тут связи. Я вчера однозначно выразился — она все всем порушит, — туго вспомнил Игорь.
— Я уже полгода однозначно выражаюсь, — не уступил первенства честолюбивый Борис.
— Поля, ты молоток, — подытожил дискуссию Сергей. — Раскрутила ведь мужика. А уж как упирался.
Стало тихо. Спасибо, Сережа.
— Хм, давайте обсудим…
Ага, Измайлов, отступаешь! И парней за собой тащишь. Но вообще-то до меня еще, пардон, не дошло, куда повело. Обсуждайте, ребята, а я пока оклемаюсь. Почему я наплела этакого? С чего потянуло на мелодраму? Надо перед сном стаканами хлебать успокоительное. Ибо сотрудничество с милицией гармонии с микро — и макрокосмом не способствует.
— Я сразу скажу, чтобы потом не отвлекаться, — внял призыву Измайлова реактивный Игорь. — Отпечатки на солонке и пакете с героином принадлежат мадам.
— Быстро вы оборачиваетесь, нам бы так, — позавидовал Борис.
— У меня личные связи, — ухмыльнулся Игорь. — Следовательно, версия Полины о прикармливании хозяина без его ведома не пуста.
Моя версия. Тебе, Юрьев, остается только ноздри раздувать. Дыши глубже. Взглянуть на Вика я не решилась.
— И еще. Крайнев по собственной инициативе позвонил в санаторий. Он уверяет, что Полина «туда, куда надо, гребет», хоть и интуитивно.
— Не лишнего берет на себя ваш частный детектив, капитан? — вызверился Измайлов.
— Он зарплату получает за охрану Полины, — пожал плечами Игорь. — Ночного дежурного я снял. Уму непостижимо, Виктор Николаевич, но почти все путевки, и дорогие, и подешевле, разобраны. Летом заведение было заполнено наполовину, в сентябре на четверть. Следующий заезд пятого октября. Санаторщики собирались прикрыть лавочку, и вдруг спрос почти сравнялся с предложением. Наплыв, напор, натиск. Язвенники косяком поперли.
— Ура, скоро поеду пить минералку, — хлопнула я в ладоши.
— Дома попьешь, — пристрожил Вик. — Сколько влезет. Особенно «Нарзану». И Игорю:
— Обсудим, капитан. Отправим даму переодеваться и обсудим. А сейчас о Валентине Петровиче. Разговор записан, но брать голубчика не за что. Не стал спорить с идиоткой, поддакивал, однако посмотреть на нее не отказался. Ну и что? Вот если…
И Вик принялся сухо командовать. Ему это идет. С самого начала Вик был так добр, так мягок, что я начала упиваться его… твердостью. Я любуюсь, когда он отдает распоряжения, приказывает, рычит: «Под мою ответственность». Мне нравится, когда он щурится, глядя на свое оружие. Иногда из Балкова и Юрьева выскальзывают фразы о прошлых задержаниях. «Полковник-то, судя по всему, холоден и беспощаден», — констатирую я про себя. И млею. Потому что нежность такого мужчины представляется чудом, творимым только для меня одной…
— Полина, на совещаниях не вырубаются, тем более что кашу с Валентином Петровичем заварила ты, — рявкнул Вик.
Нет, полковник и нежность — «две вещи несовместные». И работать с ним — что гореть в аду. Стоит мне разнюниться, как он обязательно расщедрится на гадость. Я, помнится, об учителе математики грезила? Согласна влюбиться в кого попало, лишь бы не был банкиром и милиционером.
— Я вам не штатный сотрудник, — огрызнулась я. — Результаты трудов нулевые, почему бы не сорвать зло на женщине.
— Мы по дороге все отрепетируем, не беспокойтесь, — вступился за меня милейший Балков. — Пора, Полина.
Сережа, Сережа, ты столько углов сгладил, низкий тебе поклон. Но я чувствую, что стараешься ты ради Виктора Николаевича Измайлова. Не дай Бог, напорется шеф, отвлечется от вашего общего дела. Тогда ты первый меня пришибешь, Борис не угонится.
— Поехали, Сергей, — встала я.
Мужчины тоже поднялись. О, они еще галантность демонстрируют. Не все у меня потеряно, получается.
Кафе «Привет» было уютным только из-за полумрака. В нем мерещилось, будто оклеенные пленкой старые столы — родня теплому дереву, а пластиковая стойка — мрамору. Поскольку осень наперекор календарю изображала из себя лето, тенты и мебель на мостовой не убирали, однако официанты уличных посетителей уже не обслуживали. Приходилось спускаться в подвал, брать еду, напитки и выбираться на воздух. Семь любителей оного глазели на прохожих. С чашкой кофе и пирожным я присоединилась к ним. Крайний левый столик, ближайший к автостоянке, никого, кроме меня, не прельстил. Предположение, что за ним будут ждать, уже не реализовалось. Кстати, я снова нарушила табу Измайлова и поинтересовалась у бармена, можно ли записать выпивку на счет Валентина Петровича. Уж слишком убога была забегаловка. Но он так буднично процедил: «Можно, только осторожно», что я обошлась детским набором. Хоть в чем-то рекламный благодетель не обманул. Вечерело, холодало, небо куталось в меха облаков, и бумажный мусор оживленной улицы устраивался на ночлег у обочин. Я думала о Севе: загорел, поправился, научился чему-нибудь? И за это Измайлов не похвалил бы меня. Я обязана была бдить на задании. Как Юрьев в машине неподалеку. Как он сам, только что плюхнувшийся по соседству. Черт, Вик вылез из укрытия, начинается, а я витаю. Я скосила глаза и увидела двух упруго шагающих к кафе верзил — тех самых, что развлекали нас с Борисом автогонками и мордобоем. И тут же надо мной навис Сергей Балков.
— Я тебя нашел, — пьяно и громко сообщил он.
Посланцы Валентина Петровича, если они, конечно, не случайно мимо дефилировали, остановились.
