Ирина Волкова - Уж эти мне мужчины
— Я просто предпочитаю отдохнуть, — дипломатично сказал Чема.
— Что ж! — к облегчению Хосе Мануэля, неожиданно легко сдался Гарик. — В таком случае мы с Мириам пойдем погуляем.
— Но… — начала было модель.
— Никаких «но»! — рявкнул Костолом и, ухватив ее за локоть, вытолкнул в дверь и повел по коридору к лифту.
— Как ты смеешь со мной так обращаться! — возмутилась девушка.
У лифта Гарик остановился и, схватив за плечи, резко развернул ее к себе.
— Будешь делать то, что я тебе прикажу! — грубо сказал он.
— Размечтался! — злобно фыркнула Мириам. — Да со мной ни один мужчина не смел так обращаться, как ты! Кто ты вообще такой, чтобы отдавать мне приказы?
Костолом обреченно вздохнул. Его теория взаимоотношений сильного и слабого полов в очередной раз не срабатывала.
— А я думал, что нравлюсь тебе, — решив переменить тактику, сказал он.
— Может, ты мне и нравился раньше, но уж больно ты груб. Совсем не умеешь обращаться с женщинами, — обиженно надулась модель.
— Ну так научи меня. Что я должен сделать, чтобы ты меня слушалась?
Девушка победно улыбнулась.
— Для начала ты можешь меня поцеловать, — предложила она.
— Что ж, если ты так хочешь… — пробормотал он, но модель, не дав договорить, обвила руками его шею и с достойным Голливуда глубоким протяжным стоном прижалась губами к его губам.
Что-что, а целоваться Мириам умела. Язык модели скользнул Гарику в рот и юркой змейкой прошелся по его деснам. Руки девушки соскользнули к его талии и, забравшись под куртку и рубашку, стали ласкать его спину. Костолом чувствовал, как в такт дыханию вздымается и опадает высокая упругая грудь модели…
«А ведь это еще хуже виагры», — почти теряя контроль над своими эмоциями, подумал он.
Отпустив Костолома, девушка с торжеством встретила его затуманенный неожиданно нахлынувшей страстью взгляд.
— Похоже, в наших отношениях намечается потепление, — удовлетворенно усмехнулась она.
— Теперь ты будешь меня слушаться? — с трудом возвращаясь к началу разговора, спросил Костолом. — Я тебя поцеловал.
— Вообще-то это я тебя поцеловала, — уточнила Мириам. — Тебе понравилось?
— Очень, — честно признался Гарик. — Так ты сделаешь то, что я попрошу?
— Я подумаю, — кокетливо улыбнулась модель. — А что ты хочешь?
— Я хочу, чтобы мы тихо-тихо вернулись обратно по коридору, тихо-тихо вошли в твой номер, а затем сидели там тихо-тихо до тех пор, пока я тебе не скажу, что делать дальше.
— Ты действительно имеешь в виду то, что говоришь? — решила уточнить Мириам. — Ты хочешь, чтобы мы тихо-тихо сидели в моем номере или чтобы мы тихо-тихо лежали в постели, тихо-тихо лаская друг друга и снимая друг с друга одежду?
— Нет, — поспешил объяснить Костолом. — Мы будем именно тихо-тихо сидеть, а вовсе не лежать в постели и не снимать друг с друга одежду.
— А зачем? — удивилась девушка.
— Твой номер находится рядом с номером Хосе Мануэля. У них даже лоджии смежные, — сказал Гарик.
— Ну и что? — не поняла модель.
— Как — что? Я хочу проследить за ним!
— Зачем?
— Как — зачем? Разве тебе не показалось подозрительным его поведение?
— Нет, — пожала плечами Мириам. — Если он провел всю ночь с этой чернявой дылдой, то неудивительно, что он не хочет выходить.
— Дело не в этом, — убежденно сказал Костолом. — Я уверен, что он что-то скрывает. И этот странный телефонный звонок. Если это действительно был Гисберт, то зачем нужно было говорить по-французски?
— Ты что, думаешь, что ему звонил Альберто или его похитители? — встрепенулась Мириам.
— Я ничего не думаю, я просто хочу точно знать, что происходит, — сказал Гарик.
— В таком случае я с тобой, — торжественно произнесла девушка и, стараясь не шуметь, направилась к своему номеру.
— Ну почему я не босс мафии, — с завистью сказал Джокер, восхищенно рассматривая впечатляющих размеров белокаменный особняк под высокой черепичной крышей. — Живут же люди!
— Безвкусица. Смешение стилей, — пренебрежительно отозвался маркиз. — Типичное творение нового русского. Римская вилла с готическими башенками.
— А такое бывает? — удивилась Маша.
— Как видишь… — пожал плечами Альберто.
Охранник передал по селектору сообщение о приезде гостей, и на пороге появился гостеприимно улыбающийся Леонид Борисович.
— Заходите, заходите, гости дорогие, — с ласковыми нотками Бабы Яги, заманивающей в избушку заблудившегося в лесу мальчика Ванюшу, пригласил он. — Пожалуйста, проходите в гостиную, располагайтесь, а я сейчас вернусь, только распоряжусь насчет напитков.
Когда Генсек, захлопнув входную дверь, снова вышел во двор, улыбка мгновенно улетучилась с его лица.
— Рябого ко мне, — скомандовал он охраннику. — Итак, птички в клетке, — с нехорошей ухмылкой сказал он подобострастно вытянувшемуся перед ним Рябому. — Теперь остался только журналист. Похоже, ему все известно. Он становится слишком опасен.
— Какие будут распоряжения? — спросил Рябой.
— Возьми пару крепких парней, поезжай в «Жемчужину» и немедленно привези его ко мне, но так, чтобы без пыли и шума. Никто ничего не должен знать.
— Будет исполнено, босс, — вытянулся в струнку Рябой.
— Они ушли! Да будет проклят ваш род до седьмого колена, вы дали им уйти! — швыряя автомат на землю, заорал Волк. — Псы безрукие, вы что, стрелять не умеете? Вы даже им кровь не пустили!
Пристыженные чеченцы, уставившись в землю, застенчиво переминались с ноги на ногу.
— Значит, такова была воля Аллаха, — философски заметил Стрелок.
— А ты, неверный, вообще лучше пасть не разевай! — озверел Дарасаев. — У меня и так палец на курке чешется. От вас, русских, одни только неприятности.
— Надо же, а ведь всего несколько лет назад наши детки, взявшись за руки, хором читали стишки о дружбе народов, и русский чеченцу был друг, товарищ и брат, — с легкой усмешкой напомнил Стрелок. — Куда все подевалось!
— Ты мне тут социалистическую пропаганду не разводи, — уже более спокойным голосом сказал Махмуд. — Да и вообще ты мне подозрителен. Мы десять миллионов долларов потеряли, а ты тут посмеиваешься, да еще о дружбе народов ни к селу ни к городу вспоминаешь.
— Не в деньгах счастье, — пожал плечами Борисов.
— Да? А в чем же оно? Объясни мне, если ты такой умный.
— Ты действительно хочешь об этом поговорить? — удивился Стрелок. — Честно говоря, такого я от тебя не ожидал.
— Ты что, совсем с катушек съехал? — снова озверел Дарасаев. — Да какое, к черту, счастье, если у нас десять миллионов из-под носа увели? Единственное, что я хочу знать, — это кто организовал побег Серого Кардинала.
— Похоже, твои собственные часовые, — прикинулся идиотом Дмитрий Сергеевич.
— Лучше не доставай меня. Доиграешься в конце концов, — прорычал Волк. — Я и без тебя знаю, что это были часовые. Но кто, по-твоему, за всем этим стоит? Родин?
Борисов пожал плечами.
— Мне известно не больше, чем тебе, — сказал он. — Может быть, конечно, и Родин, да только что-то я в этом сомневаюсь.
— А кто еще знал, где мы прячем заложников? Кто мог войти в контакт с моими людьми? Задешево чеченцы не продаются. Кто мог подкупить часовых? Кто мог нанять вертолет?
— Не знаю. Может, ФСБ? — предположил Стрелок.
— Спятил? ФСБ! Станут они тратить деньги на подкуп часовых! Послали бы группу спецназа, да и все дела. А в нас даже не стреляли!
Дмитрий Сергеевич почесал в затылке.
— Да, на ФСБ не похоже, — задумчиво сказал он. — Но что-то я сомневаюсь, что это дело рук Генсека. Может, кто из друзей Кашкина это устроил?
— Да Родин это, Родин, нутром чую, — заскрипел зубами чеченец. — Ну да ничего. Смеется тот, кто стреляет последним.
— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Стрелок.
— Вернуть свои денежки! — оскалился Волк.
— Ты что, надеешься отыскать и снова захватить Серого Кардинала? — удивился Борисов. — Не думаю, что это реально.
— Мир не сошелся клином на Сером Кардинале, — усмехнулся Махмуд. — Мне нужен заложник, который стоит десять миллионов долларов!
— Ты имеешь в виду… — недоверчиво начал Дмитрий Сергеевич.
— Я имею в виду Родина, — закончил за него Волк.
— Но… — снова попытался что-то сказать Стрелок.
— Я уже все рассчитал, — перебил его Дарасаев. — Здесь неподалеку в ауле тоже есть мои люди. Через час у меня уже будет вертолет. Так быстро Родин меня не ожидает. Он даже не успеет понять, что к чему, как окажется у меня в руках, возможно, даже вместе с Серым Кардиналом. Решай — ты со мной или нет? Получишь десять процентов.
— Десять? — удивленно вскинул брови Дмитрий Сергеевич. — Раньше речь шла о двадцати.
