Галина Куликова - Сумасшедший домик в деревне
— Что вы, словно на похоронах? — громко и сердито спросила Маргаритина мама, выплывая из спальни. — Все с ней в порядке. Кто-то ударил ее по лицу, она упала и потеряла сознание. Уже пришла в себя, так что нечего тут разговаривать шепотом и ходить на цыпочках. Ей нужна моральная поддержка, а не ваши скорбные физиономии.
Бунимович повез маму и Маргариту домой, а Никифоров вошел в спальню и тут же увидел записку.
— Что это такое? — сердито спросил он и посмотрел на залепленную пластырем Полину. — Что значит: «Уехала домой, спасибо за все»? Ты что, уходила.., навсегда?
Полина собралась с силами и отвернулась к стене. Никифоров засопел и разорвал бумажку на четыре части.
— Ну, знаешь! — сказал он. — Я от тебя такого не ожидал!
Она ему не отвечала, и он немедленно стушевался, вспомнив, как несправедливо с ней обошелся.
— Я знаю, что ты на меня сердишься.
— Совсем нет, — равнодушно ответила она, не оборачиваясь.
— Я тебя подвел. Я обещал блеснуть интеллектом и распутать преступление, но Шерлок Холмс из меня явно не получился.
— Перестань, — пробормотала она. — Ты был вовсе не обязан со мной возиться. И сейчас не обязан. Можно позвонить тете Мусе.
— Да? Чтобы приехал этот хрен садовый? — сердито спросил Никифоров.
— Это Эдуард.., хрен? — не поверила Полина, поворачиваясь к нему. — Чем же он тебе не приглянулся?
— Я просто так, — опомнился Никифоров, присел на кровать и взял ее за руку. Рука тоже была залеплена пластырем. — Как ты думаешь, это мог быть кто-нибудь из Дякиных? Ну, тот, кто на тебя напал?
— Это мог быть кто угодно, — ответила она, и Никифоров увидел, что у нее до трещин высохли губы. — Черный плащ, капюшон:.. Ничего не разберешь. Кроме того, он кинулся. А когда кто-то кидается, толком не успеваешь сообразить, что нужно что-то еще запомнить.
— Жаль, уже поздно. А то бы я прокатился на Каширку. Придется отложить до завтра. Костя останется с тобой, а я прямо с утречка махну.
— А что там, на Каширке? — немедленно спросила Полина, глядя на него поверх синяка на скуле.
— Городская квартира Дякиных. Надо еще адрес уточнить. Мы недавно совместный договор составляли — о прокладке дороги в поселке, об уличном освещении и все прочее. Так что надо выловить председателя товарищества, он мне скажет.
— Главное — знать, куда позвонить, — усмехнулась Полина.
— В большинстве случаев это так.
— А если это… Дякины? И они сейчас готовы на все? И ты на них нарвешься?
— Мечтаю на них нарваться! — пробормотал Никифоров.
— Но у тебя ничего нет: ни пистолета, ни кастета, ничего!
— Голыми руками я тоже неплохо действую. Особенно когда злюсь. А сейчас я жутко зол.
* * *Наутро, когда уколы перестали действовать, и у Полины стало все болеть, синеть и наливаться, Никифоров разозлился на Дякиных еще пуще, чем вчера. Злым он вышел из дому и сел в машину, которая обрадовалась ему и подмигнула, несмотря на то, что он бросил ее под дождем на всю ночь. Он поехал на Каширку и пытался насвистывать по дороге, и никак не мог понять, почему у него плохо получается. Не сразу сообразил, что так крепко сжимает зубы, что даже воздуху через них не пробиться.
Ему пришлось долго плутать по дворам, покуда он не определил, что дом близнецов Дякиных — вот он, прямо перед ним. Крайний подъезд, первый этаж, далеко ходить не надо. Может, напрасно он не подготовился более основательно? Вдруг Дякины и впрямь убийцы? Навалятся вдвоем, вот и вся месть кота Леопольда!
Дверь открыла женщина в цветастом халате. Она была невысокая и не то чтобы полная, но какая-то расплывчатая. Даже лицо ее было неопределенной формы, и на нем метались испуганные глаза.
— Да? — спросила она и отступила так поспешно, словно ожидала от Никифорова самого худшего.
— Я хотел бы поговорить с Николаем Леонидовичем, — коротко объявил тот.
Отчего-то ему казалось, что Николай Леонидович главнее, чем Иван Леонидович. Если близнецы во что-то замешаны, то ведущим в этой двойке является именно Николай.
— А их нету, — испуганно ответила женщина и отступила еще дальше.
— Как это — нету? — решил давить Никифоров. — Куда же они делись?
— Уехали они, — поспешно сказала та. — Подхватились и — фьюить!
— И когда это «фьюить» случилось?
— Вчера вечером. Засобирались они, сели в машину и умчались с ветерком.
— А куда? — не сдавался Никифоров.
— Погостить к дедушке. — Она помолчала и добавила:
— В Сибирь. В глухую деревню.
— Так я и думал, — пробормотал Андрей. — А вы им кто, близнецам?
— Я сестра ихняя, Раиса.
— Глотательница шпаг? — проворчал он и хотел было ретироваться, но в этот момент из глубины квартиры послышался какой-то скрежет и сдавленный стон.
— Водички не дадите попить? — он немедленно передумал уходить, собираясь прорваться внутрь и поглядеть, кто стонет.
— Нету у нас воды, — резко ответила Раиса; — Ремонтные работы.
— Ладно, — не стал наседать Никифоров. — Счастливо оставаться, извините за причиненное беспокойство.
Он решил не уезжать, а посидеть в машине и посмотреть, что будет. Возможно, Дякины еще не добрались до глухой сибирской деревни, а только собирают манатки. Непонятно, правда, почему они так задержались.
Устроившись в салоне, он закурил и без особого интереса принялся озирать окрестности. От ослепляющего солнечного света все вокруг казалось одинаково серым. Если бы не кондиционер, сидеть в машине было бы просто невозможно. Полчаса ожидания вывели его из себя. Наверное, эти типы следят за ним через окно и ни за что не высунутся до тех пор, пока он не уедет — как это он раньше об этом не подумал? Значит, надо сделать вид, что он отступился, спрятаться за углом и выскочить в нужный момент.
Он завел мотор и медленно тронулся с места. Завернул за угол и прибился к тротуару. Перегнал сигарету из одного угла рта в другой, повернул голову.., и тут увидел Дякина. Он торчал в зарешеченном окне, через которое продавил половину себя, и жалобно улыбался.
— Вы что? — от неожиданности громко закричал Никифоров, выскакивая на улицу. — Хотели удрать? И полезли сквозь прутья?
— Полез, — согласился тот сдавленным голосом.
— Николай Леонидович? — на всякий случай уточнил Никифоров, и тот в ответ прохрипел:
— Это я…
Было удивительно, что с такими габаритами Дякину удалось протиснуть сквозь прутья даже часть себя.
Внутри квартиры маячила испуганная до полусмерти Раиса.
— Вызывайте спасателей! — крикнул ей Никифоров. — Что вы там.., заседаете?
— А как? — крикнула она. — Девять один один?
— Страна телеманов! — рассердился Никифоров. — Я сам вызову.
Он быстро позвонил и поднял голову:
— Так что, Николай Леонидович, собрались бежать от правосудия?
— Я не хотел, чтобы вы задавали мне вопросы!
— Еще бы вы хотели! Может, расскажете все сами?
— Не буду, — уперся тот. — Иван ни в чем не виноват!
— Значит, все-таки Иван, — пробормотал Никифоров. — А где он в настоящий момент? Прячется в ванной за занавеской? Или свернулся клубочком в сундуке с Раисиным приданым?
— Он… Он скрылся. Хотя я умолял его пойти в милицию.
— Значит, в милицию пойдете вы! отрезал Никифоров и выпятил подбородок.
Однако Дякин был не лыком шит. Когда приехали спасатели и принялись выпиливать его из окна, он сделал вид, что теряет сознание. Закатил глазки и обмяк. Спасатели подогнали к подъезду «неотложку» и увезли красавца с воем и ревом в неизвестном направлении. Никифоров кинулся было за ними, но на первом же светофоре, который машина «Скорой» пролетела на красный, отстал и вынужден был отступиться.
— Теперь, придется висеть на телефоне и искать его по больницам, — сообщил он Полине и Косте, которые играли в пьяницу на одеяле.
— Выходит, это Иван Леонидович послал меня вчера в нокаут? — не поверила Полина. — Какая гадина!
— Но зачем? — развел руками Костя.
— Думаю, он что-то искал у тебя, — заявил Никифоров. — Сумочка была буквально вывернута наизнанку. — Что-то у тебя, Поля, такое есть, что ты недооцениваешь.
— Может, это что-то уже вытащили? — встрепенулся Костя. — Оно было в сумочке, и его сперли. Ради этого и напали.
— У меня был только конверт для Люды, — живо возразила Полина. — Но мы его давно вскрыли. Все остальное — мое личное.
— Или Дякины не в курсе, или.., им нужно что-то твое, личное.
— Если ты не возражаешь, давай вместе поглядим, что ты в ней носишь, — предложил Никифоров.
Они высыпали содержимое сумочки на полотенце, потому что вчера, когда Костя впопыхах собирал ее манатки, они были грязными и мокрыми. Мирандолина немедленно завладела тюбиком губной помады, сбросила его на пол и угнала под тумбочку. Засунула нос в щелку и замерла.
— Не жди, она сама не вылезет, — сказал ей Никифоров. — Это тебе не мышь.
Они по очереди подержали в руках все мелочи, которые Полина постоянно таскала с собой, и Никифоров даже проверил потайное отделение ее тощего кошелька — вдруг там завалялось что-нибудь стоящее.
