Елена Логунова - Брак со стихийным бедствием
– А я тут при чем? – удивился он. – Я еще вроде живой!
– Это ты мне скажи, коточек, при чем ты тут! – Я тоже перешла на панибратский тон. – Видишь этот значок? Помнишь его?
Сема перегнулся через стол и длинными подкрученными ресницами поморгал на золотую бирюльку со спиралевидным узором.
– Вроде видел где-то, – почесал он в мелированном затылке. – Абсолютно беспонтовая хренька, мне не нравится!
– Твоя собственная, между прочим! – ехидно сказала я.
– Серьезно? – Крюков еще раз посмотрел на значок, гримасой выразил отвращение и возвысил голос: – Марианна! Подь сюды!
– Аюшки? – пропела длинномерная Марианна, сунувшись в кабинет.
– Маруська, глянь на эту фиговинку! Моя или не моя?
– Твоя, Сема, твоя! – подтвердила Маруська-Марианна, взглянув на значок. – Не помнишь разве? Тебе ее клиент подарил за отличную организацию рекламной кампании.
– А-а-а! Точняк! – Сема звонко шлепнул себя по гладкому лбу и жестом отпустил помощницу. – Геть отсель, Маруська! Все правильно, моя это золотая залепушечка, коточек! Только я такую чешую на себя вешать не захотел, передарил одной хорошей кисе.
– С этого места – поподробнее! – попросила я, бережно пряча золотой значок в свой кошелек. – Хорошая киса – это Лилиана Марусенко?
– Маруська! Подь сюды! – снова заорал склеротичный Семен. – Маруська, напомни, как зовут ту мелкую белобрысую болонку, которая вечно болтается у нас на подхвате?
– Лиля ее зовут, – напомнила неоценимая Маруська. – Лилиана. Фамилию не помню.
– Марусенко, – подсказала я.
– Верно, Марусенко!
– Геть отсель, Маруся, ты молодец! – Сема похвалил и выгнал свою необидчивую помощницу и с довольным видом обернулся ко мне. – Ну? Все или еще что-нибудь?
– Самое интересное только начинается, – пообещала я. – Теперь промурлычь мне, коточек, честно и откровенно, почему ты подарил свой значок Лилиане Марусенко?
– А что, нельзя было?
– Можно, – кивнула я. – Но осторожно! Видишь ли, коточек, ты, наверное, еще не в курсе, но Лилиана Марусенко трагически погибла, и я параллельно с оперативниками расследую обстоятельства ее отнюдь не естественной смерти. Скажу тебе по секрету: следствие живо заинтересовано в выяснении личных связей Лилианы, особенно – с мужчинами, и в этом свете твой подарочек особенно примечателен.
– Почему это?
– Потому что мужчины дарят золотые безделушки не кому попало, а только особенным женщинам, близким и родным! – объяснила я. – Разве не так?
– Ты что, коточек, спятила? – Сема наконец-то обиделся. – Намекаешь, что у меня с этой девчонкой что-то было? Маруська! Подь сюды!
– Аюшки?
– Маруська, скажи, было у меня что-нибудь с белобрысой болонкой или не было?
– У тебя – с девчонкой? – шокировалась флегматичная Марианна. – Ты что, ориентацию сменил?
– Не сменил, – с достоинством ответил Крюков и обиженно посмотрел на меня: – Я что, похож на натурала?!
– Ни в коем разе! – успокоила я. – Не знаю, как следователь, а я верю, что у тебя не было близких отношений с гражданкой Марусенко. Скажи только, откуда у нее твой значок?
– Да выдал я ей эту чмошную фенечку как награду за верную службу! – махнул рукой Сема. – Маруська, объясни!
– Эта девушка, Лиля Марусенко, страстно мечтает о карьере модели, – объяснила Маруська, не знающая, что о Лилиане уже следует говорить в прошедшем времени. – К сожаленью, по своим физическим данным она нам решительно не подходит, ростом не вышла, так что взять ее в штат мы не можем, но девушка совершенно безотказная. Она здорово выручает, когда нужно листовки раздать, анкетирование на скорую руку провести и так далее.
– Она даже Пандой как-то была, помнишь? – засмеялся Сема. – Ростовую куклу изображала на детском празднике! Все наши штатные модельки отказались, а эта славная белобрыска взялась за работу с дорогой душой! И даже денег не попросила!
– И на конкурс бодиарта, когда нам не хватало еше одной сговорчивой девчонки, эта Лиля пришла по первому зову и ничуть не возражала, чтобы ее нагишом расписывали под хохлому! – напомнила Маруська.
– Мне все ясно, – я кивнула и встала. – Спасибо за помощь!
– Приходи, если что! – напутствовал меня повеселевший Сема. – Мы телевидение любим! Всегда готовы!
– Завсегда рады! – в том же духе ответила я и удалилась.
Было около семи часов вечера. Пока я ждала трамвай, стало смеркаться, и на своей остановке я вышла уже в потемках. Я поправила сумку на плече и поплотнее прижала ее локтем к боку: предстояло пройти два квартала через «кубик» жилых домов, и на этом маршруте кое-где попадались очень неуютные местечки. Однажды у меня в тесном темном проходе между гаражами вырвали из рук пакет. Там не было ничего ценного, только палка колбасы и кило апельсинов, но и колбасу с апельсинами жалко до сих пор.
Асфальт на внутриквартальных тропах располагался пунктирно, редкие фонари только начинали зажигаться и горели тусклым розовым светом. Торопливо шагая по невидимой в темноте дорожке, я то и дело оступалась на кочках и рытвинах, рискуя получить вывих голеностопа. Вдобавок мне все время чудилось, будто за мной по пятам кто-то идет. Оглянусь – тихо, никого нет. Пойду дальше – снова слышу топот!
Удивляясь причудливому эху, я торопливо ковыляла по ямкам, пока не вспомнила, что у меня в сумке есть брелок-фонарик! Обрадовавшись, я остановилась, перебросила сумку на живот, но открыть ее не успела. Топот, который мне мерещился, стал неоспоримо громким, кто-то подбежал ко мне сзади и с размаху двинул кулаком под лопатку!
Сумка вылетела у меня из рук и шлепнулась в мелкую лужу в паре метров впереди. Я упала, даже не успев вскрикнуть, да так и осталась лежать на брюхе, как выброшенная на берег рыбина. Взгляд мой был прикован к фигуре человека, который ударил меня в спину и побежал дальше, на бегу подхватив из лужи сумку. Черт, меня снова ограбили!
Кричать «Держи вора!» мне и в голову не пришло. Кто бы стал его держать, если вокруг ни души?
Только я так подумала, как сзади набежала другая темная фигура.
– Ты как, в порядке? – тяжело дыша, спросила она удивительно знакомым голосом.
– Да, но моя сумка…
Я вновь осталась в одиночестве. Вторая фигура со спринтерской скоростью унеслась вдогонку за первой и канула во тьму. Кряхтя и хныча, я поднялась на ноги, безрезультатно попыталась отряхнуть грязные джинсовые коленки и курточный живот, плюнула на это дело, села на камень, расплакалась и вновь услышала знакомый голос:
– Не реви!
Из темноты выдвинулась фигура номер два. Сморгнув слезы, я узнала собственного мужа.
– Вот твоя сумка, держи! – Колян вернул мою торбу, мокрую и грязную, но по-прежнему застегнутую на все замки.
Это позволяло надеяться, что ее содержимое осталось на месте.
– Сколько раз говорил: нечего шляться в темное время суток по закоулкам! – сердито сказал муж.
Он рывком поставил меня на ноги и неласково огладил ладонью по заднице – то ли шлепнул, то ли грязь со штанов отряхнул, я не стала выяснять.
– Ты догнал грабителя? – плаксиво спросила я.
– Почти догнал, – буркнул Колян. – Думал надавать гаду по морде, а он оглянулся, увидел меня и зашвырнул твою сумку в глубокую лужу! Пришлось нарушить свои планы и вылавливать торбу, пока она не утонула. А гад так и ушел небитым!
– Откуда ты тут взялся так вовремя? – спросила я.
– Оттуда, откуда же еще! – Колян неопределенным кивком указал в сторону трамвайных путей.
– Ой, ты тоже задержался на работе! – сообразила я, разом сбросив с себя апатию. – А няня сидит с Масяней уже лишний час, если не больше! Бежим скорее домой!
И мы побежали. На весь кросс мне дыхания не хватило, и ближе к дому, уже в хорошо освещенной зоне, Колян, который был в завидной спортивной форме, оставил меня и продолжил одиночный забег.
Когда я, утомленно сопя в жабры, приползла домой, мои любимые мужчины уже заталкивали в микроволновку брикет фарша, собираясь его разморозить. Правда, они немного перемудрили с таймером. Полутора часов, на которые они запрограммировали печку, хватило бы, чтобы растопить пару кубометров вечной мерзлоты. Поэтому фарш не просто оттаял, но и сварился, что я обнаружила слишком поздно. Мое внимание кое-что отвлекло.
– Кыся, ты хорошо себя чувствуешь? – спросил муж, заботливо помогая мне снять куртку.
– А похоже? – огрызнулась я, все еще тяжело дыша.
– Тебе надо больше заниматься спортом, – посоветовал Колян. – Тридцать с чем-то лет – это самый расцвет сил, а из тебя уже песок сыплется!
– В каком смысле? – Я проследила направление озабоченного взгляда супруга и испуганно ахнула, увидев на полу под своими ногами небольшой островок белого песка.
Песочек с тихим шорохом сыпался где-то позади меня. Я завертелась волчком, пытаясь заглянуть себе за спину, и песчаный ручеек на полу закрутился в спираль, живо напоминающую рисунок на почетном золотом значке матрасников.
