Дарья Донцова - Старуха Кристи – отдыхает!
– Бред! – воскликнул Гри.
– Так случается, – тихо сказала я, – Этти заставила врачей сделать вскрытие, онкологии не обнаружилось, у Миши случился инсульт.
– Да уж, – пробормотал Гри, – не повезло тебе.
Я внезапно ощутила гигантскую усталость и еле слышно завершила рассказ:
– Страшнее тех дней я и вспомнить не могу. Вылететь из Хабаровска не сумела. Над областью разразился буран, настоящее стихийное бедствие, шквальный ветер, ураган… Посрывало крыши с домов, оборвало провода…
Две недели просидела, как в осаде, самолеты не летают, поезда не ходят, на автомобиле до Москвы не доехать, трасса завалена снегом. Мишу хоронили без меня. Все заботы упали на плечи Этти, я увидела лишь фото супруга в гробу и могилу. Прости, мне очень трудно говорить.
– Ступай отдыхать, – отчего-то зло сказал Гри, – у меня работы полно! Кстати, о белом арапе…
– О ком? – вынырнула я из пучины воспоминаний.
– Помнишь, мы говорили о смерти Никиты Дорофеева и словах, которые он успел нацарапать на сигаретной пачке.
– Да, – кивнула я, – что-то типа «Ищите белого арапа».
– Не так откровенно, но суть подмечена точно. Скажи, как ты думаешь, белый арап совсем не смуглый? Ну, допустим, итальянцы, испанцы выглядят всегда загорелыми, а финны нет. Белый арап ближе к кому будет?
Я пожала плечами.
– Право, не знаю. Может, Никита имел в виду не араба, не негра, а, допустим, человека, который сильно отличается от остальных, как белый арап от прочих людей, ну там косой, горбатый, кривой, с тремя ногами…
– Очень ценное замечание, – обозлился Гри, – в особенности последнее, про количество конечностей.
Вали спать, тетеха, никакой от тебя пользы, кроме неприятностей.
Глава 17
Утро мы с Этти провели в конторе, торгующей недвижимостью. Я уже упоминала, что у нее полно знакомых, поэтому нас приняли прекрасно, риелтор по имени Оксана старалась изо всех сил, показывая проспекты и альбомы с фотографиями.
В конце концов я ткнула пальцем в один снимок и спросила:
– Сколько такое стоит?
– Бетон сорок пять тысяч, с отделкой шестьдесят три.
– Не поняла, – воскликнула я, – какой бетон?
Оксана улыбнулась.
– Если берете без обоев, паркета, сантехники, то сорок пять.
– А как же потом, без унитаза? – растерялась я.
– Поставите, какой захотите, наймете рабочих. Люди, когда въезжают в новые квартиры, чаще всего ремонт затевают, меняют плитку, линолеум… Поэтому и начали жилплощадь без отделки продавать, лучше сразу под себя сделать.
– Вот здорово, – обрадовалась я, – надо брать такую! Дешевле намного!
– Ерунда, – фыркнула Этти. – Естественно, покупаем полностью готовую, тебе жить негде!
– Но тогда придется больше платить!
– За ремонт тоже возьмут бешеные деньги! Не станешь же жить без паркета.
– Но…
– Не спорь! – стукнула кулаком по столу Этти. – Давай, Оксана, выписывай ей пропуск, поедет хоромы смотреть, на месте и определимся.
Риелторша оживилась.
– Сейчас бланк принесу.
Мы с Этти остались в комнате одни.
– Ты такие деньги на мою квартиру потратишь, – прошептала я.
Этти хмыкнула – Покупаю-то на себя, получается, что я тебе десять кусков должна.
– Но жить ведь там я буду.
– Конечно, на законных основаниях, по прописке, – улыбнулась Этти, – кстати, помнишь мой гарнитур из столовой?
– Стенку с диваном?
– Да. Нравится?
– Шикарная мебель!
– Она твоя.
– С ума сошла!
– Вовсе нет. Еще получишь кухню и прихожую.
Я разинула рот.
– Я ремонт начинаю, – пояснила Этти, – меняю все, а старье тебе скину. Разбогатеешь, выбросишь.
– Ничего себе старье, – пробормотала я, – отличная мебель, словно новая глядится.
– Ну мы-то знаем с тобой, сколько ей лет, – рассмеялась Этти.
Я глубоко вздохнула, услышь этот разговор Гри, у него бы мигом пропали все сомнения в отношении Этти.
И вдруг, неожиданно для себя самой, я спросила:
– А что такое совместное владение жилплощадью?
Выпалив вопрос, я покраснела и смутилась. Сейчас Этти обидится и будет права, но свекровь совершенно спокойно объяснила:
– Это когда двое или несколько человек имеют равные права на жилье. Кстати, это могло быть идеальным вариантом для нас, если бы не одна маленькая деталька.
– Какая? – заинтересовалась я.
– Каждый из собственников в данном случае должен заплатить налог. Например, с тебя три тысячи долларов и с меня. Получается, теряем крупную сумму. Понимаешь?
А если один приобретает, то платим намного меньше, сообразила? Я думала поступить по-другому, оформляем бумаги, а через год презентую тебе хоромы, так дешевле выйдет, если ты, конечно, не устроишь истерику. Лучше, конечно, сразу сделать тебя хозяйкой, но ведь сама не хочешь, стесняешься подарки брать, дурочка!
Я улыбнулась: нет, мне феноменально повезло с Этти, а Гри стоит пожалеть, дед незнаком с настоящими друзьями.
Выйдя из риелторской конторы, мы расстались, Этти понеслась на работу, я же, следуя приказу Гри, поехала по адресу, который дала Ася.
* * *Дом, где жила любовница Андрея Львовича, выглядел непримечательно, обычная пятиэтажка из блоков.
Дверь в нужный подъезд оказалась запертой на кодовый замок, но сбоку на стене детская рука написала черным маркером «12».
Я нажала на кнопки, замок лязгнул, с лестницы пахнуло кошачьей мочой. Лампочка отсутствовала, и после яркого, солнечного дня я очутилась в почти кромешной темноте. Сначала чуть не упала, споткнувшись о щербатые ступеньки, потом поднялась на нужный этаж и поняла, отчего на лестнице стоит черная ночь. Окна были заделаны фанерой. Очевидно, тут постоянно били стекла, и жильцам надоело жить с пустыми рамами. На подоконнике стояла консервная банка, набитая окурками, и валялись разодранные газеты, а около батареи выстроились пустые бутылки, две пивные и одна водочная. Я вытащила сигареты, теперь следовало решить, в какой квартире живет любовница Калягина. Как поступить? Ну не звонить же в двери с вопросом: «Простите, не вы ли спали с Андреем Львовичем?»
Внезапно по спине побежали мурашки. Звонить в квартиры? Почему нет?
За дверью с номером 18 стояла тишина, очевидно, все обитатели маялись на работе. Зато соседняя створка распахнулась сразу, передо мной возникла дама, облаченная в расшитое драконами кимоно.
– Вы ко мне? – удивленно спросила она.
Я придала лицу самое почтительное выражение и протянула:
– Ну, это, в общем, здрасти, я пришла, как договорились.
– Не понимаю, – ответила дама, поправляя прическу, – мы с вами никогда не встречались.
– Оно верно, – изо всех сил изображала я из себя деревенщину, – Андрей Львович меня нанимал, я теперича ваша домработница, вот, могу приступать.
– Какой такой Андрей Львович? – хлопала глазами хозяйка.
– Муж ваш.
– Я живу одна.
– Да ну? – вытаращила я глаза. – Кем же он вам приходится, заботливый такой?
– Что-то вы перепутали, милочка, – процедило «кимоно».
– Дом четыре, квартира девятнадцать?
– Да.
– Адрес дал хозяин, Андрей Львович Калягин, договорились на три дня в неделю, стирка, глажка, уборка…
– Вы ошиблись.
– Но я задаток получила! – тупо стояла на своем я.
– Девушка, вы не правильно записали координаты, – чинно ответила дама.
– Делать-то чего? – зудела я. – Может, в восемнадцатую квартиру зайти?
– Дорогая, – усмехнулась дама, – там живут горькие пьяницы, они бродят у метро, бутылки собирают.
Алкоголикам домработница не по карману, да и все равно им, в каком свинарнике жить, лишь о водке мыслят.
– Может, в двадцатой Андрей Львович имеется? – поинтересовалась я.
– Нет, – покачала головой женщина, – здесь Надюша обитает, милейшая девочка, одинокая, с ребенком, ни денег, ни мужа…
– А в двадцать первой?
– В нашем подъезде вообще нет никакого Андрея Львовича, – терпеливо растолковывала хорошо воспитанная тетка.
– Но как же так?!
– Вы перепутали подъезд, квартиру, дом или все сразу.
– Не может быть, – упорствовала я, – на память не жалуюсь, мы приехали в его машине, красная такая, прямо пожар, хозяин вошел внутрь, мне велел в тачке ждать.
Высказавшись, я спохватилась, врать тоже надо уметь, сейчас «кимоно» удивится, ну почему Андрей Львович сам не отвел поломойку к месту службы.
– А-а, – протянула не заподозрившая дурного женщина, – вон вы о ком! Ступайте на пятый этаж, в тридцать шестую, там сей фрукт бывал, сейчас, правда, его уже не вижу. Вас давно нанимали?
– В понедельник.
Дама секунду глядела на меня, потом повторив:
– Пятый этаж, тридцать шестая квартира, – хлопнула дверью.
Страшно довольная собственной предприимчивостью, я побежала вверх, перепрыгивая через ступеньки.
Дверь в квартиру выглядела, как у всех, ободранной, но когда она с легким шорохом распахнулась, я увидела дорогой встроенный шкаф, лаково блестящий пол и картины в бронзовых рамах. Хозяйка походила на супермодель, высокая, стройная, лет тридцати по виду.
