Преступные камни - Галина Владимировна Романова
— Думаешь, это женщина? — вскинулась Машка.
— Сука в широком смысле слова. Ты хвасталась, что хороший расследователь. Так расследуй!
— Что говорит Архип? — уже деловито спросила Машка.
— Сидит, глаза пучит. Желторотик. Говорит, все время при хозяевах был. Он по малолетству что-то на родине накосячил, не с теми парнями связался. И сейчас боится, что это дерьмо всплывет.
— Да, дерьма в истории многовато. Слить кому-то информацию твой желторотик мог?
— Вот. Уже соображаешь. Я спрашивал, он, конечно, в несознанке. Но теоретически — мог. Вопрос — кому? Что, выпить правда ничего нет?
Машка вздохнула, пошла к шкафу, достала начатую нами вчера бутылку дорогого вина. Налила Гене половину бокала. Потом глянула в его жадные глаза — и долила до верха.
— Небось кислое? — для вида поморщился он.
И опрокинул бокал французского бордо залпом.
Мы с Машкой переглянулись.
— Ффу! Полегчало. Что хочу сказать. Я человек военный. Всегда смотрю на часы. Зашел в здание в 12.31. Первые одуваны как раз стали выползать. Потом носился, как недоморенный таракан. Мишка в армии не служил, право-лево в ложах перепутал. К вам вошел в 12.46. Вот за эти пятнадцать минут кто-то Жанку того… Работал профи. Такой яд по рецепту в аптеке не купишь. Короче, я не слушал, когда Лена про того парня говорила. А теперь я бы его пощупал. Кто такой, откуда. Дуру эту на рецепции пытался расколоть, но она только глазками как прицелом рыскает и лыбится. Делает вид, что по-русски не понимает.
— Хорошо, попытаемся завтра узнать. А сейчас иди, мы хотим спать! И учти, мы с тебя подозрения не сняли, — строго сказала подруга.
— Маша, детка, выпей успокоительного. Кстати, есть отличный рецепт: десять капель валерьянки на стакан коньяка, — хмыкнул Гена. — И посмотри. — Он сунул ей под нос кулак размером с боксерскую перчатку. — Думаешь, я в десантуре уколы противнику ставил?
Когда за ним закрылась дверь, я с облегчением выдохнула.
Но Машка еще не успокоилась.
— Я там мусор в туалете у Инны Львовны сфоткала, — достала она, укладываясь в кровать, свой телефон. — Глянь!
— Зачем?!
— Там столько коробочек от лекарств! Вдруг упаковка от шприцев или от яда…
— Маша! — взмолилась я. — Ты сама сказала — она не похожа на идиотку. Можно я поразглядываю мусор в чужом туалете завтра? Как там в старой комедии говорится: а то переделаем все хорошее в один день!
Но завтра про мусор мы забыли.
Полный Захер
Утром Машке надо было бежать на Конгресс пищепромышленников, отрабатывать дармовую поездку. Так что узнать о незнакомце на рецепции она поручила мне.
Увы, знание языков не спасло: дежурная мило улыбалась, но искать фамилию русскоязычного постояльца среднего роста и среднего телосложения отказалась. То ли берегла тайну клиента, то ли никого не опознала по моему красочному описанию.
Впереди у меня был свободный день. И я решила посвятить его Брейгелю. Ничто так не успокаивает, как вечная классика.
…На улице милый красивый снежок превратился в противный дождь со снегом. Так что по дороге к Историческому музею искусств я чуть не пала жертвой «Захера» — самого известного венского кафе с самым известным тортом. Только длинная очередь покорных китайцев перед входом вернула мне тягу к прекрасному. Но путь к нему я решила сократить, свернула со столбовой дороги в почти пустые узкие улочки, быстро заплутала между одинаково красивыми домами с нарядными рождественскими витринами закрытых магазинов. И тут мне почему-то не понравился звук слышащихся за спиной шагов. Раза два я резко обернулась, заметив только мелькание чьей-то тени. Свернула в совсем уж тихий переулочек. Как вдруг кто-то цепко схватил меня сзади за локоть. Я обернулась.
Что ж. Кто ищет, тот всегда найдет. Это был он. Незнакомец, которого я тщетно разыскивала в отеле. Правда, сейчас его появление меня не обрадовало.
— Что вам надо?! — неожиданым фальцетом вскрикнула я.
— Поговорить, — ответил он. А сам открыл ногой дверь в какой-то дом и сделал попытку втащить меня внутрь.
— Я вызову полицию! — начала кричать я, пытаясь вырвать руку.
Но незнакомец цыкнул: «Тихо!» Приставил к моему боку рыжую сумку, которая висела у него через плечо: очевидно, там был пистолет. И сказал:
— Я вам этого не советую.
После чего все же втащил меня за дверь.
Там оказался не подьезд, а длинный переход в какой-то дворик.
— Кто вы? Чего хотите? — продолжала трепыхаться я.
Незнакомец еще крепче прижал ко мне сумку. И выдохнул в самое ухо:
— Где она?
— Кто? Маша? — не поняла я.
— Какая Маша? Звезда где?
— Фу! — Я выдохнула. — Вы ненормальный? Считаете, что я украла звезду?
— Больше некому, — уставился на меня незнакомец прозрачно-голубыми глазами. — Украсть ее могли только четверо: охранник, вы, ваша подруга и я. Я не крал. Девицу не убивал. Значит, вы с подругой.
— Почему не охранник? — заинтересовалась я.
— Слишком туповат для убийства на концерте. Для этого надо иметь воображение. И потом — шприц, яд. Не оружие десантников. Я навел о нем справки. А вы врач.
— Железная логика, — сказала я. — Если врач, значит, убийца. Только мы с подругой вообще считали, что это бижутерия. И попали на концерт случайно. Считаете, настоящий врач всегда носит с собой скляночку с ядом?
— Все вы врете! — как-то неуверенно возразил мужик. Похоже, он играл роль бандита в первый раз, и премьера проваливалась на глазах.
— Спросите у Михаила. Он отдал нам свои билеты в последний момент. А вас нанял коллекционер, который охотится за сокровищами Сиси? — пошла я в ответную атаку. — Мама Миши нам все рассказала.
— Никто меня не нанимал, — обиделся незнакомец. — Это мой отец. Да, он коллекционирует драгоценности дома Габсбургов, особенно императрицы Елизаветы.
— И послал вас украсть звезду?
— Что вы несете! Он послал меня проверить, не купил ли Михаил эту звезду в ювелирном доме Кехертов. Только они могли сделать такую искусную подделку. Если это подделка.
— И?
— Нет. Им никто ничего подобного не заказывал.
— Так они и признались!
— Их фирму знает весь мир, ей больше двухсот лет. Нет смысла рисковать репутацией из-за сомнительной аферы.
— Но кто-то же Жанну убил. Да уберите вашу идиотскую сумку. Нет там у вас ничего. Одни интеллигентские понты.
Мужик аж расстроился:
— Почему вы так уверены?
— Я отличник кафедры психологии. Ни на психбольного, ни на убийцу вы не тянете. А вот вруном
