Последняя лошадь Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

– У её мамы очень серьёзная онкология. Курс лечения обойдётся в двести пятьдесят тысяч. И это – только начало. Можешь себе такое представить?

– Ты про Наташку?

Ответом было молчание. Правая рука Риты зачем-то стала набирать текст на клавиатуре выключенного компьютера. Это было стихотворение в дактеле.

– Сволочь, – сказала Рита, кончив строфу и не начиная другую, – Арина ей выделяла деньги. Кажется, по десятке к каждой получке. Про двести пятьдесят тысяч речи не шло никогда. Так вот на какой крючок ты её подсёк!

– Так другого не было.

– И она реально получит деньги?

– Она уже получила их.

– Но ведь она сядет!

– Да, если делу будет дан ход. А это зависит лишь от тебя.

Рита улыбнулась.

– Денис, она мне – никто. И мамы у меня нет.

– У тебя есть ты.

– У меня есть я. Поэтому Игорь в тюрьму не сядет. Сядет она. Я вытащу её маму.

– Тебе одной это будет тяжеловато. Твой бар закроют. В этом ты даже не сомневайся. Все твои деньги уйдут на Резника. Он тебя от тюрьмы спасёт, но боюсь – ты влезешь в долги, чтоб с ним расплатиться.

– Нет, Генри Маркович за такого рода дела берётся бесплатно. Уж очень он вас не любит. А потом, я – любовница Хордаковского.

– А ведь верно, – пробормотал Денис, как будто сражённый внезапным всесокрушающим аргументом. На его лбу прорезались две морщины. Вдруг улыбнувшись, он поглядел на Риту.

– Дай показания.

– Мы уже обсудили этот вопрос.

– Но ведь он – мокрушник! Он исполняет заказы. Он занимается этим уже шесть лет. Пока ему платят за то, чтобы он тебя охранял, я за миллиард не соглашусь шлёпнуть тебя по жопе. Но если ему велят тебя замочить, он тебя прихлопнет. Ткнёт пальцем в грудь, и причиной смерти будет инфаркт. Он такие штуки делать умеет. И ты не первая будешь.

– Я повторяю: он вам ничем не сможет помочь, – произнесла Рита, взяв сигареты, – ты можешь это понять? Или ты дебил?

Денис промолчал, не сводя глаз с Риты.

– А впрочем, этот вопрос вполне риторический, – продолжала та, щёлкнув зажигалкой, – инсценировка покушения на меня дорогого стоит.

– Прощайте, мадам Дроздова, – сказал Денис, – уверен, что вы войдёте в историю.

Открыв дверь, он вышел. У стула были колёсики, и он очень легко катался. Возможно, по документам он даже числился креслом. Отталкиваясь от пола высокими каблуками, Рита на этом стуле или на кресле объехала справа стол, по прямой достигла второго стула, который был без колёсиков, положила на него ноги и закурила. Тут же поморщилась. У неё неожиданно заныл зуб. Вернулась Арина. Ей пришлось сесть на стол. В большом, низком кресле она казалась бы, при своём невысоком росте и хрупком телосложении, совсем крошкой.

– Ну, что? – поинтересовалась она, болтая ногами.

– Да, ничего.

– Работаем?

– Да.

– А что они могут предъявить Игорю?

– Что угодно.

– Тогда зачем именно в тебя вцепились бульдожьей хваткой?

– Да не в меня одну! Почему в меня – понимаю. Они хотят, чтобы я начала жрать это дерьмо. Коготок увяз – всей птичке пропасть.

– Понятно, – проговорила Арина, также закуривая, – но мы ещё пощебечем. Завтра придёт новое пожарное руководство. Тебе желательно быть.

– Я буду, Ариночка.

Бросив взгляд на часы, Рита приложила ладонь к щеке.

– Что-то разболелся седьмой!

– Это тот, который тебе залечили осенью?

– Он! Видимо, оставили нерв. Одна здесь управишься?

– Да, езжай к стоматологу.

Рита встала и вышла в зал. Динамики источали самую душераздирающую музыкальную тему из фильма «Спрут». Тамары на сцене не было. Публика, судя по доносившимся разговорам, нетерпеливо ждала её. Проходя мимо барной стойки, возле которой была только одна Вика, Рита столкнулась почти нос к носу с Наташкой. Та, опустив глаза, взяла круто влево, но была схвачена за рукав. Её щёки густо залились краской.

– Ты понимаешь, что ты наделала, идиотка? – тихо спросила Рита, еле удерживая порыв влепить ей пощёчину, – эти двести пятьдесят тысяч я бы тебе дала! Дала бы и больше. А ты идёшь ради них в тюрьму! И тащишь туда меня! Тебе обещали, что ты отделаешься условным? Это исключено!

– Он мне угрожал!

Рита засмеялась.

– Угрожал? Чем же? Перепроверкой анализа на глистов?

– Он пообещал, что не даст врачам её вылечить!

– Это правда?

– Правда! Клянусь!

Отпустив Наташку, Рита бегом покинула бар. Но страшная музыка с ней осталась. Она вошла в подвздошье, как нож.

Глава тринадцатая

Дул ветер. Плыли огни. Патриция Хольман готовилась выпить ром. Рита озиралась по сторонам, как будто не понимая, где очутилась. Сутки назад она горько плакала. Теперь – нет. Ей было теперь легко, потому что музыка, сотни раз слышанная прежде, вошла в подвздошье, как нож. Кроме сладкой дрожи от межпланетного холода этой стали, у Риты не было ничего. Ей хотелось крикнуть – небу, луне и спящему при огнях, как при погребальных свечах, огромному городу вдалеке: «Меня звали Рита! Рита Дроздова!» Откуда вдруг взялось ощущение, что она умерла? Тут всё было ясно – зуб перестал болеть. И неудивительно. На таком расстоянии от всего, кроме полуголой туберкулёзницы, предлагающей всем нажраться, сдаёт позиции даже нерв под световой пломбой.

Дверь чёрного «БМВ», стоявшего рядом с её вишнёвой «девяткой», открылась. Рита не заострила на нём внимание сразу, так как оно было не единственным чёрным «Бумером» на парковке.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась она, когда худощавый и горбоносый мужчина в сером пальто приблизился к ней.

– Решил сменить Родика, – был ответ.

– Разве всё так плохо?

– Да, ничего хорошего.

Рите вдруг захотелось ощутить страх. Такой, чтобы горло перехватило. Но музыка продолжала делать её бесстрашной. Да, голова кружилась, однако в этом был виноват Ремарк со своей Патрицией. Рита крепко прижалась к Игорю. Он, казалось, этого ждал. Он обнял её. Она задрожала, почувствовав нереальную силищу его рук.

– Игорь, Игорь!

– Что?

– Мы можем уехать?

– Можем.

Рита подняла голову, чтоб увидеть его лицо. Она в первый раз видела его так близко, почти вплотную. Горбатый нос, небритые щёки, серый ледяной взгляд, ленивые на улыбку губы. «Ведь он мокрушник!» – мысленно согласилась она с другим человеком в пальто, – «профессиональный и прирождённый убийца! Он меня грохнет, если ему велят. Это интересно!»

– У меня болел зуб, – сказала она, – я вышла на холод, и он прошёл! Должно быть, от холода. Я хочу с тобой в ресторан!

– Но ведь там тепло! Что, если он вдруг опять заболит?

– Ты мне его выбьешь. Ты сможешь сделать это небольно?

– Нет.

– Почему?

– Потому, что в зубе есть нервы. И у меня они есть.

– А вот это новость, – хмыкнула Рита, – но всё равно, я настаиваю! Поехали в ресторан!

– Хорошо. В какой?

– Пока ещё не решила. Езжай за мной, да не отставай!

Достав из куртки ключи, Рита побежала к своей машине. Игорь сел в «БМВ». Они устремились по ночным улицам к центру города. Рита, задавшись целью заставить Игоря нервничать, добивалась цели маниакально. Стрелка спидометра доскакивала до ста шестидесяти. Мотор надрывался, подшипники дребезжали. Рита сама