Джанет Иванович - Денежки дважды имеют значение
Я почувствовала, как в голове что-то вспыхнуло.
- Только говоря гипотетически, разумеется, - добавил Спиро. - Я никогда не сделаю тебе такое, учитывая, какая ты симпатичная девушка. Если только ты не захочешь.
- Мне нужно идти.
- Может, увидимся позже. Пообедаем или что-нибудь еще. Только потому что ты - заноза в заднице, а я - мерзкий трус, не означает, что мы не можем быть вместе.
- Я скорее воткну иголку себе в глаз.
- Забегай как-нибудь, - предложил Спиро. – Я достал то, что ты хочешь.
Я боялась спрашивать.
– Очевидно, у тебя еще есть то, что хотел Кенни.
- Кенни - слизняк.
- Он же твой друг.
- Кое-что происходит.
- Например, что? – спросила я.
- Да ничего.
- У меня сложилось впечатление, что Кенни думает, будто мы партнеры и некоторым образом плетем против него заговор.
- Кенни - чокнутый. В следующий раз, когда увидишь его, пристрели. Ты можешь это сделать, не так ли? У тебя есть пистолет?
- Мне, в самом деле, нужно идти.
- Увидимся, - сказал Спиро, изображая пистолет и нажимая на воображаемый курок.
Я фактически рванула к «бьюику». Скользнула за руль, захлопнула дверь и позвонила Морелли.
- Может, ты и прав, мне пора отправляться в салон красоты мыть головы клиенткам.
- Тебе понравится, - пообещал Морелли. – Будешь рисовать брови толпе старых красоток.
- Спиро мне ничего не сообщил. По крайней мере, из того, что я хотела бы услышать.
- Я засек кое-что интересное по радио, пока ждал тебя. Прошлой ночью на Лоу Стрит был пожар. В одном из зданий, принадлежащих старому трубопрокатному заводу. Явный поджог. Завод давно заколочен досками, но кажется, кто-то использовал здание для хранения гробов.
- Ты хочешь сказать, что кто-то подпалил мои гробы?
- Спиро накладывал какие-нибудь обязательства на состояние гробов, или ты получаешь плату за живых или мертвых?
- Встретимся на месте.
Трубопрокатный завод занимал среднюю часть участка земли, зажатого между Лоу Стрит и железнодорожными путями. Его закрыли в семидесятые и оставили ветшать. Во все стороны от него тянулись пустыри, не представляющие собой никакой ценности. За пустырями находились действующие промышленные объекты: кладбище автомобилей, мастерская сантехнического оборудования, «Перевозки и Хранение Грузов Джексона».
Проржавевшие ворота, ведущие к заводу, были распахнуты, потрескавшееся асфальтовое покрытие было все в выбоинах, усыпано стеклом и мусором. В лужах темной воды отражалось свинцовое небо. На стоянке в бездействии торчала пожарная машина. Рядом с грузовиком была припаркована машина служебного вида. «Сине-белые» и машина пожарного маршала стояли под углом ближе к погрузочной платформе, где, очевидно, и произошел пожар.
Мы с Морелли припарковались бок о бок и проследовали к группе мужчин, которые беседовали и что-то писали в блокнотах.
Они подняли головы, когда мы подошли, и кивнули Морелли как знакомому.
- Что тут было? – поинтересовался Морелли.
Я узнала мужчину, который ответил. Джон Петруччи. Когда мой отец работал на почте, Петруччи был его контролером. Сейчас Петруччи был пожарным маршалом. Превратности судьбы.
- Поджог, - сообщил Петруччи. – Удачно, что пожар ограничился одним отсеком. Кто-то облил кучу гробов бензином и запалил. Причина пожара ясна.
- Есть версии? – спросил Морелли.
Они посмотрели на него, как на помешанного.
Морелли хмыкнул.
– И что только я спрашиваю? Не возражаете, если мы осмотримся?
- Располагайтесь. Мы закончили здесь. Страховой следователь уже обшарил все. Конструкции не сильно повреждены. Повсюду цемент. Кто-то пробрался через заколоченные доски.
Морелли и я протиснулись к грузовой платформе. Я вытащила фонарик из сумки и осветила кучу обуглившегося пропитанного водой хлама в середине отсека. Только далеко с краю влажного беспорядка осталось то, что можно было бы опознать, как гроб. Сверху деревянный ящик и внутри деревянный ящик. Ничего примечательного. И то, и другое пострадало от огня. Я потянулась и коснулась угла, и гроб с упаковкой обвалился сам по себе, оседая со вздохом.
- Если хочешь проявить усердие, то можешь сообщить, сколько здесь было гробов, сосчитав металлические части, - сказал Морелли. – Потом можешь забрать железки и предъявить ему для опознания.
- Сколько тут гробов, как думаешь?
- Куча.
- Мне сойдет. – Я выбрала застежку, завернула в бумажный носовой платок и сунула в карман куртки. – Зачем кому-то тырить гробы, а затем поджигать их.
- Шутки ради? Из зависти? Может, своровать гробы поначалу показалось хорошей идеей, но, кто бы их не взял, не смог бы от них избавиться.
- Спиро не будет счастлив.
- Да, - подтвердил Морелли. – Тебе некоторым образом это греет сердце, верно?
- Мне были нужны эти деньги.
- Что ты с ними собиралась делать?
- Расплатиться за джип.
- Милая, у тебя нет джипа.
Защелка гроба оттягивала мой карман. Не своей тяжестью, выражающуюся в граммах и килограммах, а в единицах измерения ужаса. Мне не хотелось стучать в дверь Спиро. Как всегда, когда боялась, я предпочитала отсрочить дело.
- Думаю, отправлюсь к родителям пообедать, - сообщила я Морелли. – А потом заберу с собой бабулю Мазур к Стиве. Наверняка, кто-то новенький занял место Маккея, а Бабуля любит выбираться на послеполуденные смотрины.
- Ты очень заботливая внучка, - заметил Морелли. – Я приглашен на обед?
- Нет. Ты уже побывал на десерте. Если я притащу тебя на обед, они никогда не остановятся. Два обеда равносильны помолвке.
По дороге к родителям я остановилась заправиться и с облегчением отметила, что не вижу нигде Морелли. Может быть, это не будет так уж ужасно, подумала я. Наверно, я не получу свое вознаграждение за находку, но, по крайней мере, покончу со Спиро. Я свернула на Гамильтон и проехала мимо заправки Делио Экссон.
Сердце мое опустилось, когда я попала на Хай Стрит и увидела «фэрлейн» Морелли, припаркованный перед домом моих родителей. Я попыталась встать позади его, промахнулась и снесла ему правый задний габаритный фонарь.
Морелли выбрался из машины и оценил ущерб.
- Ты сделала это специально, - заключил он.
- Нет же! Это все «бьюик». Никогда нельзя понять, где он кончается. - Я сделала ему зверские глаза. – Что ты здесь делаешь? Я же сказала, что обеда не будет.
- Я тебя охраняю. Буду ждать тебя в машине.
- Прекрасно.
- Прекрасно, - вторил Морелли.
- Стефани, - позвала из дверей матушка. – Что ты там делаешь, стоя со своим парнем?
- Вот видишь? – зашипела я на Морелли. – Что я тебе говорила? Ты уже сейчас мой парень.
- Счастливица.
Матушка махала нам.
– Входите. Какой сюрприз. Хорошо, что я приготовила много супа. И у нас есть свежий хлеб, отец только что принес из булочной.
- Люблю суп, - признался Морелли.
- Нет. Никакого супа, - заявила я ему.
В дверях нарисовалась бабуля Мазур
– Что ты там с ним делаешь? – спросила она. – Ты же говорила, что он не твой тип.
- Он преследовал меня до дома.
- Если бы знала, то накрасила бы губы.
- Он не будет заходить.
- Конечно, он зайдет, - вмешалась матушка. – У меня много супа. Что подумают люди, если он не зайдет?
- Да, - обратился ко мне Морелли. – Что подумают люди?
Папаша был на кухне, вставляя новую шайбу в водопроводный кран. Он с явным облегчением посмотрел на Морелли, стоящего в коридоре. Вероятно, он бы предпочел, чтобы я притащила домой кого-нибудь более стоящего, типа мясника или автомеханика, но догадываюсь, что копы были все-таки на ступеньку выше владельцев похоронного бюро.
- Садитесь за стол, - позвала матушка. – Берите хлеб с сыром. И холодную нарезку. Я беру нарезку у Джиовинчи. Он всегда продает лучшую холодную нарезку.
Пока разливался суп, и сметалась закуска, я вытащила бумаги с фотографией гроба из сумки. Фото было не особенно четким, но железка выглядела подобной той, что я видела на пожаре.
- Что это? – поинтересовалась бабуля Мазур. – Похоже на фотографию гроба. - Она придвинулась, чтобы рассмотреть поближе. – Не думаешь же ты купить это для меня, а? Я хочу те, что с резьбой. Не желаю ни одного из этих солдатских гробов.
Морелли поднял голову.
– Солдатских?
- Единственное место, где требуются такие уроды, это армия. Я видела по телевизору, как они тащили такие гробы, оставшиеся после операции «Буря в пустыне». Не все американцы там отдали концы, поэтому у них теперь акры гробов, от которых им нужно избавиться. Так армия устроила аукцион. Гробы являются, так сказать, излишками.
Мы с Морелли переглянулись. Вот это новость!
Морелли положил салфетку на стол и отодвинул стул.
– Мне нужно позвонить, - обратился он к матушке. – Ничего, если я воспользуюсь вашим телефоном?
