Дональд Уэстлейк - Проклятый изумруд
Маленький пятиместный одномоторный самолёт выкатил на властную полосу. За штурвалом сидел продавец компьютеров по имени Фиргус; его приятель Баллок крепким сном спал на заднем сиденье. Фиргус безмятежно глядел на приборный щиток, ожидая разрешения на взлёт, когда дверца справа внезапно распахнулась, и в кабину ворвался человек с револьвером.
Фиргус ошалело посмотрел на него.
— В Гавану? — спросил он.
— Пока просто взлетай, этого будет достаточно, — ответил Дортмундер, следивший в окно за тремя людьми, мчавшимися в их направлении.
— Семьсот тридцать третий, — раздался в наушниках Фиргуса голос диспетчера. — Взлёт разрешаю.
— Э-э-э… — начал Фиргус.
Дортмундер повернул к нему голову.
— Без глупостей. Взлетай.
— Хорошо, — согласился Фиргус.
К счастью, он был опытным пилотом и мог делать всё совершенно машинально, в то время как его мысли были заняты совсем другим.
Самолётик быстро набрал скорость, оставив выбившихся из сил преследователей далеко позади, и круто взмыл в воздух.
— Отлично! — одобрил Дортмундер.
Фиргус посмотрел на него.
— Если вы меня застрелите, — предупредил он, — то самолёт разобьётся, и вы тоже погибнете.
— У меня нет ни малейшего желания в кого-либо стрелять, — заверил Дортмундер.
— Но мы не долетим до Кубы, — сказал Фиргус. — С тем запасом горючего, что есть, мы едва дотянем до Вашингтона.
— Я не собираюсь ни на Кубу, ни в Вашингтон.
— Тогда куда же вы хотите лететь?
— А вы куда летите?
Фиргус совершенно не понимал, что происходит.
— Вообще-то, в Питтсбург, — растерянно ответил он.
— Так и летите туда! — сказал Дортмундер.
— Вам тоже надо в Питтсбург?
— Делайте, что хотите. Не обращайте на меня внимания, — сказал Дортмундер.
— Что ж, — произнёс Фиргус, — хорошо.
Дортмундер бросил взгляд на человека, спящего сзади, потом посмотрел в окно на огни, мелькавшие под ними среди темноты.
Самолёт парил в воздухе, изумруд «Балабомо» был в руках Дортмундера. Ситуация более или менее находилась под контролем.
Понадобилось пятнадцать минут, чтобы перелететь Нью-Йорк и достичь Нью-Джерси, и в течение всего этого времени Фиргус не сказал ни слова. Но потом он, казалось, немного отошёл и, когда они пролетали над болотами Нью-Джерси, заявил:
— Старина, не знаю ваших проблем, но вы меня чертовски напугали.
— Простите, я очень торопился.
— Не сомневаюсь. — Фиргус бросил поверх плеча взгляд на Баллока, который продолжал спать. — Вот уж он удивится, — добавил Фиргус.
Но Баллок продолжал спать. Прошло ещё четверть часа, потом Дортмундер спросил:
— Что это там внизу?
— Где?
— Вон та светлая полоса.
Фиргус посмотрел вниз.
— Ах это! Шоссе номер восемьдесят. Знаете, одна из супер-автострада, которые теперь строят. Эта часть ещё не закончена. И, знаете, они уже морально устарели. Транспорт будущего — это маленький частный самолёт. Вот, к примеру…
— А кажется законченной, — перебил его Дортмундер.
— Что?
— Эта дорога, она кажется законченной.
Фиргус был недоволен. Он хотел рассказать Дортмундеру о великолепной статистике частных самолётов в США.
— Приземлитесь, — приказал Дортмундер.
Фиргус уставился на него.
— Что?
— Там достаточно широко для такого самолёта, как ваш. Приземлитесь.
— Зачем?
— Чтобы я смог выйти. Не волнуйтесь, я по-прежнему не намерен стрелять в вас.
Фиргус проделал вираж и спустился, чтобы пролететь над бледной полосой, выделяющейся на фоне тёмной земли.
— Не знаю… — колебался он. — Нет ни света, ни указателей…
— Вы сумеете, — заверил его Дортмундер. — Вы превосходный пилот, это сразу видно, — прибавил он, хотя не имел ни малейшего представления о пилотаже.
Фиргус ободрился.
— Полагаю, я смогу там сесть. Это несколько затруднительно, но возможно.
— Отлично!
Фиргус описал ещё два круга, прежде чем решился. Он явно нервничал, и нервозность передалась Дортмундеру, который едва не сказал ему, чтобы он продолжал полёт, пока не найдёт более удобного места для посадки. Но такого места не будет.
Обычный аэродром исключался, значит оставалось лишь что-то необычное. А здесь, по крайней мере, была достаточно широкая и прямая бетонная полоса.
Фиргус сел, и очень ловко, когда взял себя в руки. Он с лёгкостью пёрышка посадил самолёт и повернулся к Дортмундеру с широченной улыбкой.
— Вот что называется уметь пилотировать! — сказал он.
— Полностью с вами согласен.
Фиргус опять бросил взгляд на Баллока и с раздражением проговорил:
— Чёрт побери, дрыхнет без задних ног! — Он пихнул Баллока в плечо. — Да проснись ты!
— Оставьте его, — посоветовал Дортмундер.
— Если он вас не увидит, то не поверит ни одному моему слову. Эй, Баллок, соня, ты такое пропускаешь!..
Он ещё раз толкнул Баллока в плечо, теперь сильней.
— Спасибо, что подбросили, — сказал Дортмундер и опустился на землю.
— Баллок! — завопил Фиргус, молотя приятеля кулаками. — Проснёшься ты или нет?!
Дортмундер растаял в темноте.
Баллок, наконец, под градом ударов пришёл в себя, зевнул, сел, потёр лицо, посмотрел вокруг, сощурил глаза, нахмурил брови и спросил:
— Бог мой, где мы?
— На шоссе номер восемьдесят, возле Нью-Джерси, — ответил Фиргус. — Ты видишь вон того парня? Смотри скорей, чёрт побери, пока он не ушёл!
— Шоссе номер восемьдесят? Мы в самолёте, Фиргус!
— Да смотри же!
— Что ты делаешь на земле? Хочешь устроить аварию? Что ты делаешь на шоссе номер восемьдесят?
— Он исчез! — воскликнул Фиргус в отчаянии, воздев руки. — Ведь я просил тебя посмотреть!
— Ты, вероятно, пьян, — сказал Баллок. — Ехать на самолёте по шоссе!
— Я не ехал на самолёте по шоссе!
— А как же это называется?
— Нас угнали воздушные пираты! В кабину ворвался парень с револьвером в руке и…
— Если бы ты находился в воздухе, ничего бы такого не случилось.
— Да это было ещё там, в аэропорту Кеннеди! Я ждал разрешения на взлёт, а он, размахивая револьвером…
— Да-да, конечно, — с обидной издёвкой сказал Баллок. — И вот мы в прекрасной Гаване.
— Он не хотел лететь в Гавану.
— Нет. Он хотел лететь в Нью-Джерси. Он угнал самолёт, чтобы попасть в Нью-Джерси.
— Но я-то тут причём? — заорал Фиргус. — Так было!
— Один из нас спятил, — констатировал Баллок. — А так как ты за штурвалом, то, надеюсь, спятил я.
Он покачал головой и вновь улёгся.
Фиргус повернулся в своём кресле, испепеляя приятеля взглядом.
— Нас угнал воздушный пират, — процедил он угрожающе тихим голосом. — Это было.
— Если собираешься лететь так низко, — проговорил Баллок, закрыв глаза, — остановись у кафе, возьми пивка.
— В Питтсбурге я выбью тебе все зубы, — пообещал Фиргус.
Он сел прямо, взлетел и в ярости взял курс на Питтсбург.
Представителем Акинзи в ООН был крупный человек по имени Николими. Дождливым октябрьским днём посол Николими сидел в столовой посольства в небольшом доме на Шестьдесят третьей улице в Манхэттене, когда один из его служащих вошёл и доложил:
— Господин посол, к вам посетитель.
Посол наслаждался миндальным тортом. Целый торт на него одного — вот почему посол был таким крупным. Одновременно он пил кофе со сливками и сахаром. Посол получал от этого огромное удовольствие и был недоволен, что его побеспокоили.
— По какому вопросу?
— Он сказал, что дело касается изумруда «Балабомо».
Посол нахмурился.
— Это полицейский?
— Не думаю, господин посол.
— Кто же он, на ваш взгляд?
— Гангстер, господин посол.
Посол поднял брови.
— В самом деле? Приведите ко мне этого гангстера.
— Да, господин посол.
Служащий вышел, а посол, чтобы не ждать зря, наполнил рот тортом. И как раз собирался запить его глотком кофе, когда служащий вернулся.
— Он здесь, сэр.
Посол сделал знак рукой, чтобы гангстера пригласили войти, и в дверях появился Дортмундер. Посол молча пригласил его садиться и, всё ещё жуя, жестом предложил взять торт.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался Дортмундер.
Посол выпил ещё немного кофе, громко рыгнул, вытер губы салфеткой и произнёс:
— Если я правильно понял, вы хотите поговорить со мной арб изумруде «Балабомо»?
— Совершенно верно.
— Что же вы хотите мне сказать?
— Во-первых, — начал Дортмундер, — я хочу, чтобы это осталось между нами. Никакой полиции.
— Так ведь она его разыскивает.
— Конечно. — Дортмундер скосил глаза в сторону служащего, который стоял около двери, потом перевёл взгляд на посла. — Мне бы не хотелось говорить при свидетелях.
Посол улыбнулся и покачал головой.
— Тем не менее вам придётся пойти на риск. Я предпочитаю не оставаться наедине с незнакомцами.
Дортмундер несколько секунд размышлял.
— Ладно, решил он наконец. — Немногим больше четырёх месяцев назад кто-то украл изумруд «Балабомо».
