Варвара Клюева - Как избежать замужества
Леша и Марк встревоженно переглянулись, физиономии у них вытянулись.
— Я тоже знаю одну такую историю, — неожиданно бодрым голосом объявил Генрих. — У нас в Опалихе была одна соседка, жадноватая и вредная баба. Местным детишкам спасу от нее не было, так она их гоняла. К нам с Машенькой чуть не каждый день бегала жаловаться на наших соловьев-разбойников. Как-то раз соседский пес задушил ее курицу, так она заставила соседа купить ей целый куриный табун — в качестве компенсации за моральный ущерб. И вот однажды вбегает она к нам вся в слезах. «Ребятки, — ревет, — простите мне, грешной, все мои вины, не поминайте недобрым словом, когда помру!» Мы с Машенькой перепугались, что у нее какая-то смертельная болезнь. Но выяснилось, что ей явился покойный супруг и велел собираться в дорогу. Соседка обошла весь поселок, вымолила у всех прощение, а потом отправилась в церковь каяться. Священник ее выслушал, отругал за суеверие, отпустил грехи, но на следующий день она опять к нему заявилась. Словом, целую неделю из церкви не вылезала — каялась, лила слезы, ставила свечи… — Генрих сделал эффектную паузу.
— И что же? — не утерпел Прошка.
— А тем временем пара местных пьянчужек — муж и жена, — узнав о религиозном рвении соседки, во время службы забрались к ней в дом и вытащили все, что смогли унести. И представьте себе, покаянное настроение умирающей как рукой сняло. В тот же вечер она устроила в поселке повальный обыск — врывалась в дома, точно демон ада. А найдя свои вещи, воришек чуть голыми руками не задушила. Впятером едва растащили. И все. Больше она о смерти не заговаривала и в церковь — ни ногой.
— И долго она еще протянула?
— С тех пор прошло уже года четыре, а она все тянет.
— А почему ты о ней в прошедшем времени говорил?
— Да года два тому назад она продала свое хозяйство за кругленькую сумму и уехала жить к сестре, под Липецк. Но старым знакомым иногда пишет, с праздниками поздравляет.
— Так что Варька, может быть, еще задержится на этом свете? Зря ты рассказал эту историю при ней. — Прошка укоризненно посмотрел на Генриха. — Покаянное настроение Варваре совсем не помешало бы. Глядишь, пару деньков пожили бы спокойно…
— Можно подумать, это я устроила массовую резню в отеле и лишила вас спокойной жизни!
— Ладно, мы отвлеклись. Пора вернуться к убийству, — напомнил Леша.
— Частное сыскное агентство «Пять Ватсонов» возобновляет расследование, — провозгласил Генрих. — На чем мы остановились, Леша?
— На том, что Павел Сергеевич тоже мог убить Бориса. В таком случае убийство и нападение на истопника не связаны между собой.
— Эту версию оставим напоследок, — постановил Марк. — Мне как-то не верится, что в одном месте собралось столько людей с преступными наклонностями.
— Я тоже не верю в виновность истопника. Леша, мы же вместе ходили к нему, когда Борис заболел. Помнишь, как он перепугался? А когда выяснилось, что пропал телефон, его и вовсе чуть удар не хватил.
— И почти рыдал, рассказывая нам о смерти Бориса, — добавил Генрих.
— Если уж судить по эмоциональной реакции, то нужно исключить и Ларису, — сказал Прошка. — Когда мы шли вытаскивать машину и встретили их с Натальей в лесу, она плакала самыми настоящими слезами.
— Кстати, а не кажется ли вам, что она слишком уж сильно переживала из-за смерти в общем-то чужого ей человека? — спросил Марк. — Если верить тому, что рассказала Наталья, Лариса была знакома с Борисом только потому, что Лева всюду возит жену с собой. Личные отношения их не связывали. По идее, Борис должен был казаться ей обычной фигурой в длинной веренице деловых партнеров мужа. Тогда почему она оплакивала его смерть?
— Лариса эмоциональная, впечатлительная женщина, а Борис умер у нее на руках. Странно, что она вообще смогла после этого идти самостоятельно, — ответила я. — А ты намекаешь, что при всей своей бдительности Лева не уследил за женой и она крутила у него за спиной шашни с Борисом?
— Кстати, по поводу бдительности, — вмешался Прошка. — Откуда мог взяться этот самый Дима, за которого она получила по физиономии? Как Ларисе удалось обзавестись любовником, если в отсутствие мужа за ней по пятам всегда ходил телохранитель?
— Может быть, телохранитель появился только после того, как Лева прознал об измене? — предположила я.
— Сомневаюсь. Со слов Натальи у меня сложилось впечатление, что телохранитель приставлен к Ларисе уже по крайней мере года два. За такое время она могла бы научиться не произносить имени любовника вслух, особенно если всякий раз получала за это взбучку.
— Варька, повтори-ка еще разок все, что тебе удалось подслушать у них в номере, — попросил Марк.
— Да я уже точно не помню…
Все, как по команде, посмотрели на Лешу — обладателя феноменальной памяти. Леша задрал голову, поводил глазами по потолку, потрогал языком внутреннюю сторону щеки, помычал и наконец произнес без всякого выражения:
— «Нет. Клянусь тебе, я ничего ей не говорила. Ты пропал, я встревожилась и попросила тебя поискать. Это все. Честное слово, Дима». Дальше он ее ударил, а она сказала: «Прости, я не хотела». А он ответил: «Еще раз услышу имя Дима…» Все.
— Потрясающе. Тебе бы, Леша, на сцене «Гамлета» читать или «Короля Лира». Публика поумирала бы от восторга, слушая знаменитый монолог, исполненный в этом оригинальном телеграфном стиле.
— И ты еще говорил что-то про злобные речи завистников? — набросилась я на Прошку. — Не слушай его, Леша, сам он «Гамлета» в принципе не смог бы прочесть со сцены, потому как читать не умеет и в жизни не запомнит фразу больше чем из трех слов.
— Ишь, как она ринулась на защиту своего Лешеньки! — разгневался Прошка. — Меня могут хоть до смерти заклевать, она и ухом не поведет, а стоит кому-нибудь чуточку задеть это бесчувственное бревно…
— Хватит! — грубо оборвал его Марк. — Леша, повтори еще раз первую реплику Ларисы.
Леша послушно воспроизвел слова Ларисы еще раз.
— Чем только у тебя голова забита, Варвара? — обрушился на меня Марк. — Дамскими романами, что ли? Выдумала какого-то любовника, роковые страсти… Неужели не понятно, что Лариса обращалась к мужу? Это он Дима, а не какой-то там мифический возлюбленный!
— Кто — он? — не поняла я. — Лева?
— Конечно! За несколько минут до этой сцены ты в разговоре с ним высказала удивление, как это Лариса вышла за него замуж, а потом, когда он спросил, не жаловалась ли на него жена, заявила, что о его тайнах она тебе ничего не говорила. Первые же слова Ларисы подразумевают, что он тут же бросился к ней и стал выпытывать, о чем она тебе рассказала. Значит, ты попала в точку. У него есть что скрывать. После этого Лариса называет мужа Димой, а ты придумываешь какого-то любовника!
— Подожди, Марк! — взмолился Генрих. — Не гони так. Ты хочешь сказать, что на самом деле Лева не тот, за кого себя выдает? Но эта идея гораздо более фантастична, чем Варькина версия о любовнике.
— Да уж, — поддакнул Прошка. — Лев Ломов, судя по всему, очень богатый и достаточно известный бизнесмен. Ты думаешь, его место занял самозванец, а этого никто не заметил? Ни его служащие, ни партнеры, ни конкуренты? Тогда этот Дима должен быть Левиным братом-близнецом, о котором никто не знал. Сюжетец прямо-таки диккенсовский…
— Я понимаю, почему Варька подумала, что о любовнике, — снова заговорил Генрих. — Во-первых, Лариса признала, что оговорилась. Во-вторых, фраза «Если я еще раз услышу имя Дима…» в первую очередь наводит именно на мысль о супружеской измене.
— Женщина может по ошибке назвать имя любовника в пароксизме страсти, а никак не в момент семейной ссоры, — не сдавался Марк.
— Могу предложить объяснение, — сказал Генрих. — Допустим, после разговора с Варварой Лева обвинил жену в том, что она жалуется посторонним на его дурное обращение, и сказал что-нибудь вроде: «О своих амурных похождениях ты небось этой девице не трепала, а о моем злобном нраве — пожалуйста!» На что Лариса и ответила: «Нет. Ничего я ей не говорила…» и так далее. А поскольку Лева упомянул о ее романе, у нее в памяти всплыло имя возлюбленного и сорвалось с языка.
— Возможно, возможно, — проговорил Леша задумчиво. — Но и в предположении Марка что-то есть. Наталья ведь упоминала, что Борис в поисках поставщика труб наводил справки о владельцах подходящих заводов. Он мог откопать какой-нибудь компромат на Леву и заняться шантажом. Отсюда и щедрость Левы, положившего Борису процент с прибыли. А потом Борису понадобились деньги на строительство шоссе, а Леве не захотелось с ними расставаться, вот он и избавился от шантажиста.
— Нет! — Я решительно покачала головой. — Я ничего не имею против предположения, что Лева убийца, но решительно не согласна с тем, что Борис был шантажистом. Когда ему понадобились деньги на строительство отеля, он распродал акции, уговорил рискнуть деньгами Георгия, взял кредит… Зачем столько хлопот, если под рукой такая дойная корова, как богатенький Лева? Это во-первых. А во-вторых, Борис общался с Левой на моих глазах раз десять, не меньше. И ни разу не было впечатления, будто он имеет над Левой какую-то власть. Напротив, он держался с ним именно так, как должен держаться человек, обратившийся за помощью к другому. Он уговаривал Леву, расписывал ему преимущества проекта, сулил большую прибыль, приглашал в ресторан и всячески демонстрировал свое расположение…
