Татьяна Луганцева - Почём цветочек аленький?
– И одна из них Клара? – обрадовался Леша.
– Точно так! Я ее очень хорошо запомнил. Она была единственная девушка…
– Это еще почему? – ревниво поинтересовался Алексей. – Глаз на нее положил, что ли? Такой красавец с таким домом вполне мог вскружить ей голову! Она же в печали! Погиб жених, а тут такой красавец богатый!
– У меня и мысли не было посягать на ее честь! – совершенно серьезно отреагировал Евгений. – У меня гостили трое русских мужчин – Игорь, Глеб и Олег. Я еще обратил внимание, что в каждом имени присутствует буква «г». Нет, я не к тому, что они плохие люди, я их совсем не знаю… Просто мне это ни с того ни с сего пришло в голову, и имена вот запомнил. Даже не знаю, зачем я вам-то об этом говорю… И одна дама, вот я и запомнил…
Леша всё не мог успокоиться:
– Ты хочешь сказать, что Клара приехала с тремя мужиками?
– Что ты так завелся? Они все ученые, – пожал плечами Евгений. – Они работать приехали. Вот и запомнил! К тому же в таких экстремальных ситуациях всегда участвует больше мужчин, чем женщин, это нормально. И из других стран больше мужчин было, чем женщин…
– Она была грустной или подавленной? – спросила Яна, чтобы поддержать Лешу и направить разговор в другое русло.
Евгений на секунду замешкался.
– Ну, да…
– Что «да»?
– Грустной или, скорее, подавленной. Именно так… Очень грустной и подавленной сразу… Не знаю, как правильно, – подтвердил он.
– Бедная моя девочка! – Чувствовалось, что Леша пребывал в состоянии сильного нервного возбуждения, но он был рад, что появилась хоть какая-то информация.
Он взмахнул костылем.
– Я еду к тебе, детка моя! – воскликнул Алексей. А затем добавил: – Как больно, черт!
Ведь от полученной неожиданно информации он пришел в такое возбуждение, что даже позабыл о ноге. Леша не удержался и покатился по ступенькам. Это случилось так внезапно, что ни Яна, ни Женя не успели подхватить его. Первым опомнился Женя и кинулся к Алексею, не подающему признаков жизни.
Яна же сорвалась с места и побежала в реанимационное отделение, которое находилось на том же этаже.
Дальше ей и Жене пришлось провести бессонную ночь, ожидая, как закончится операция у Алексея, у которого опять сместилась кость, еще не сросшаяся после недавнего перелома. Потом им разрешили на пять минут зайти к нему в палату.
– Ну, ты даешь! Ты бы это, Леша, поаккуратнее! – только и могла произнести Яна.
– Извините меня, друзья… Никчемный я человек! Как подумаю о том, что моя Клара где-то скитается и не подозревает даже, что я жив, так готов лететь к ней в ту же секунду. Я точно неудачник! И могильный памятник – тому прямое подтверждение. Галина была права, ничего у меня в этой жизни не получится!.. – Он явно впал в свою обычную депрессию.
– Не говори ерунды! – прервала его стенания Яна. – Ты поправишься… Не знаю, скоро или не очень. – С большим сомнением она осмотрела его неподвижную, загипсованную фигуру. – Только не предпринимай больше ничего, это плохо кончается.
– Яна, мне столько не продержаться. Вдруг Клара встретит кого-нибудь и утешится? Я как представлю ее рядом с другим человеком, так мне сразу плохо. Яна, а ты не могла бы слетать к ней и рассказать обо мне? Только так… не сразу в лоб, чтобы не испугать, а подготовив, постепенно… Девочка и так уже пережила стресс, благодаря моей бывшей. Я и по телефону это не хочу делать, надо говорить, глядя в глаза человеку.
Яна смотрела на него, открыв рот от удивления. Попросить Яну Цветкову слетать на самолете было равносильно просьбе покончить жизнь самоубийством. Именно так она относилась к воздушному сообщению, но ответственность к просьбам знакомых оказывалось сильнее.
– Хорошо… Я обещаю, что свяжусь с ней и сообщу о тебе. А может быть, подождем, когда Женя вернется домой и сам всё расскажет? – с надеждой посмотрела она на Евгения.
– Я не собирался уезжать сейчас и не собирался возвращаться именно в Норвегию, – честно ответил он и тут же обратился к Яне: – Но я с огромным удовольствием слетал бы туда с тобой. Приглашаю тебя в гости! Обещаю быть самым гостеприимным хозяином в мире, показать все красоты страны, создать романтическое настроение и заодно помочь твоему другу. Это хорошая идея.
Яна состроила кислую мину.
– А без меня нельзя? Ты один прекрасно всё объяснишь…
– Создавать романтическое настроение в одиночку? Это пошло, – нахмурился Евгений.
– Да вы, сударь, маньяк! – покачала она головой, уже понимая, что ее ожидает.
– Яна – крепкий орешек, – прокомментировал Леша.
– Я не собираюсь выполнять твои прихоти, – предупредила Цветкова. – Всё что хочешь могу сделать, только не это.
– Дай хоть один шанс… Общение с тобой дорогого стоит, – не сдавался режиссер. – Это бодрит.
– Только не лови меня на дешёвую приманку. «Дорогуша, я сниму тебя в кино, а в ответ ты должна показать мне “клубничку” для вдохновения!» Мне не двадцать лет! – отрезала Цветкова.
– Я постараюсь соблазнить тебя более изощренным способом, – пообещал Евгений, смеясь. – А воображение у меня работает.
Леша слабо пошевелился на больничной койке.
– От вас обоих исходят такие флюиды, такие сексуальные волны, что так и пробивают! Электрический ток. Вы там со своей романтикой не забудьте про меня и Клару.
– Ни в коем случае! – заверила Яна. – Ради тебя я рискую честью и жизнью. Страшно даже подумать о самолете.
– А тебе, Женя, удачи! – посмотрел на Евгения Леша. – Она сейчас злая и колючая, потому что до безумия боится летать.
– Спасибо за информацию, – улыбнулся Евгений. – Я постараюсь подготовиться.
Глава 11
Яне было плохо. Завтра предстоит полет в Норвегию, чтобы соединить разбитые сердца Клары и Леши, то есть попытаться объяснить бедной девушке, что ее обманули и личное счастье вполне возможно.
Она уже решилась и знала, что обратного пути нет. Иначе образ несчастного загипсованного Леши будет стоять у нее перед глазами всю оставшуюся жизнь.
Больше всего на свете она хотела напиться в хлам, но так, чтобы завтра суметь подняться на борт самолета и при этом еще прилично выглядеть, чтобы ее узнали по фотографии на границе. Евгений, словно чувствуя ее состояние, пригласил в ночной клуб и познакомил с двумя своими друзьями, блондином Стасом и брюнетом Константином.
– Они из артистической среды? – уточнила Яна, которой от предстоящего ужаса было на все вокруг наплевать.
– Нет, – ответил Евгений.
– Да мне все равно! Хорошие ребята, – согласилась Яна и ударилась во все тяжкие…
Алкоголь, танцы, дым коромыслом и снова алкоголь… И что там за ребята, и откуда они, и зачем они, ей уже было всё равно…
Яна лежала на кровати и смотрела в потолок. Если бы не постоянное монотонное бурчание Агриппины Павловны, она бы хотела валяться так всю жизнь.
– Ты бы уже остепенилась все-таки, Яна… До каких пор скакать-то будешь? Сорок лет не за горами уже! А потом и пятьдесят, и шестьдесят… Такая бабулька – хип-хопщица. Сопьешься ты, ой сопьешься… Вовку-то Ричард и в одиночку вырастить сумеет, но вот тебя, дуру, жалко! Пропадешь ведь! А как меня не станет, ты же совсем распустишься! Кто будет посуду мыть, завтраки готовить, приводить тебя в чувство? Как ребенок, честное слово! И что только в тебе мужики находят?! Тьфу! И этот новоиспеченный твой «остроносый» – или как его там – красавчик вокруг бегает, беспокоится. Вроде летите вы куда сегодня? Куда тебе лететь? Ты себя видела в зеркале? Тебе же только на тот свет отправляться с таким лицом, не иначе! Я, естественно, узнаю, что ты куда-то собралась, последней. Конечно! Зачем сообщать домработнице о планах госпожи? Это для меня была придумана легенда, что ты боишься летать на самолетах. А стоит только какому-нибудь брюнету шевельнуть пальчиком, как ты уже в самолете! Вставай! Что разлеглась? Позавтракать не успеваешь, я тебе с собой собрала и пирожков, и колбасы, и фруктов. Что теперь делать, прямо не знаю, все разъехались! – Агриппина Павловна жалобно шмыгнула носом. – Хватит лежать… Вставай! Я тут побросала кое-какую одежонку в твой любимый красный чемодан, теплое тоже положила, зонтик, ветровку, вязаные носочки… Все-таки не лето, хотя я слышала, что в Норвегии сейчас очень тепло. Я по карте посмотрела, которая у Вовочки в комнате висит, так даже ужаснулась… Обычно это настоящий север! Там, наверное, белые медведи по улицам ходят!
– Ага… у нас бурые медведи, а там белые, – сказала Яна.
– Холодно там! Норвегия даже светлым цветом на карте выделена, – ответила домоправительница.
– Ты мне еще шубу положи… – с трудом произнесла Яна и не узнала свой голос. – Говорят же, сейчас в Норвегии аномально тепло.
– Вот-вот! Поднимайся! А то сейчас опять прибежит этот… Ну, и накуролесили вы вчера, хорошо, что хоть не на кладбище. Что-то зачастили вы туда в последнее время.
– Да мы исправимся, – села на кровати Яна, обхватив голову руками. – Агриппина Павловна, у вас язык не устал? И бормочете, и бормочете… У меня голова кругом идет…
