Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Бега (пер. Л.Стоцкая)
– Ты думаешь, Пальма придет? – мрачно спросил Юрек.
– Думаю, что да. По разным причинам.
– Вот черт. Первейшая фаворитка…
– Какая там фаворитка, раскинь серым веществом! На Ватмана все ставят как сумасшедшие!
– Значит, вторая фаворитка.
– Ну и что, что вторая! Десять процентов!
– Я подсмотрела, что ставит лысый, – объявила Мария, перелезая через Метю. – Ты знаешь, что? Три-четыре – Пальму с Цербером. Ватмана в руки не взял. За четыреста. А подумав, поставил еще и три-один, но за сто. Пальму с Флинтой.
– Не дорисовал?
– Нет.
– Плохо. Значит, Пальму он ценит выше. Я бы хотела Флинту, больший фукс…
– Ватман и Флинта! – объявил во всеуслышанье пан Эдя. – Ватман, почитай, уже висит, а Флинта будет второй!
– Флинта будет лидировать, – запротестовал пан Собеслав.
– Как же! Ровкович едет…
– Первейший мошенник!
– Ну, потому и будет первым…
– …обязанность лидировать, которая возложена на лошадь с номером один, это просто глупость, – сообщал всем развратник начала века, – у нас место и номер определяет жребий, случается, что самый лучший конь просто обязан лидировать, не каждый так может, а вес – чистая бессмыслица, нигде в мире лошади не бегут с таким весом, как у нас…
– Слушайте, пусть прекратит, а то я за себя не ручаюсь! – громко сказала Мария.
– Кто поставил три-пять, может уже топать в кассу! – высказался кто-то за спиной.
– Чтобы он собственным языком подавился! – буркнула я под нос.
Флаг взвился, арабы влезли в старт-машину.
– Пошел, – проговорил рупор, – лидирует Цербер, вторым идет Ватман, лидирует Флинта, второй Ватман, третий Цербер, четвертый Ляпис, пятая Пальма, на последнем месте Санток…
Санток никого не волновал, он потерял четыре корпуса, но у него и не было шансов на приличное место. Кому-то надо быть последним. Прежде чем рупор закончил перечень, Ватман опередил Флинту и рвался вперед как бешеный.
– Говорил я вам, что пятерка висит! – объявил пан Эдя удовлетворенно. – Его теперь не догнать!
– Тоже мне, нашел чему радоваться, – рассердилась Мария. – Забитый фаворит идет!
– Пальма вырывается! – заорал Юрек.
– Давай, Пальма! – завизжал Метя.
Я подумала было, что мне бы от него глаз не отрывать, потому что его укокошит кто-нибудь из тех, кто массово ставил на Ватмана. Эти несчастные как раз толпились у него за спиной. Задушат его, а потом свалят на убийцу Дерчика или на Василя. Или Василь использует положение, рассчитывая на то, что все скажут: Метю убил выведенный из себя игрок. Но тут я посмотрела на заезд и забыла про Метю.
– На прямую выходит Ватман, – говорил рупор. – Вторая Флинта, потом финишируют Пальма с Цербером…
Флинта начала приближаться к Ватману. Пальма шла вперед как машина.
– Давай, пятерка!! – страшно рявкнул пан Эдя.
– Беги, Кацперский! Беги!! – выл кто-то у меня над головой.
– Давай, Пальма!!! – верноподданнически драл глотку Метя.
– Стой, кретин! Куда ты лезешь! – верещал Вальдемар.
– Они меня в могилу сведут! – сказала я сердито. – Давай, Сарновский, сволочь, пускай же лошадку!
– Эй, Кацперский, купи себе коньки!! – страшно заорал кто-то у нас над головой.
Сарновский на Пальме выходил вперед с пугающей легкостью. Он даже не погонял лошадь. Кацперский, получивший предложение о приобретении коньков, порол ослабевшего Ватмана. За ним шла Флинта, голова в голову с Цербером.
– Лидирует Пальма, второй Ватман, – говорил рупор деревянным голосом. – Пальма, Ватман, Пальма, Флинта, Пальма, борьба за второе место. Флинта, Цербер… Фотофиниш.
Пальма была безапелляционно первой, она свободно обогнала остальных на три корпуса, за ней Флинта пришла вместе с Цербером. Ватман остался на целый корпус сзади. Я поостыла и поспешно проверила, жив ли Метя, а также попыталась сделать свои выводы из заезда. Сарновский первый раз в жизни поехал на Пальме как следует, до сих пор он ее придерживал, и ясно видно, что это лошадь класса дерби. Он не взял деньги за то, чтобы ее придержать, и Василь ничего ему не велел?
– Это фукс? – спросила Моника.
– Все зависит от того, что за лошадь пришла второй. С Флинтой – мощный фукс, с Цербером – весьма средний. Мне-то кажется, что второй пришла Флинта, но головой не поручилась бы…
– А я же говорил вам, поставить квинту с Пальмой, всю дорогу говорил, так нет! – скандалил Вальдемар. – Теперь можем эту квинту под трамвай положить или повесить на гвоздик, не скажу где!
– Фукс, панове, пятьдесят тысяч только за «верх» дадут! – уверял пан Здись. – Мне все равно, что пришло вторым, у меня одна Пальма была!
– У вас с головой плохо? – допытывался рассерженный Юрек. – Какие пятьдесят тысяч, Пальма вторая фаворитка!
– Ничего страшного, все и так ставили на Ватмана!
– И откуда они вытряхнули этого Ватмана, в нем же никакого смысла не было!…
– Репа ему рекламу сделал.
– И смотри ты, какие они умные, какие тайны знают! Сам Репа на него поставил! А конь перед финишем встал!
– Ну что ты сделаешь, хоть слезай с него и сам скачи.
– А что еще остается?
– Мне все же показалось, что Цербер был чуть впереди Флинты, – сказала Моника Гонсовская. – Это хуже?
– Во-первых, хуже, а во-вторых, неизвестно, так это или нет. Мы тут сидим на повороте, видим финиш под углом, и тот конь, что ближе к нам, всегда кажется отсюда первым. Я надеюсь, что была все-таки Флинта, посмотрим по телевизору.
Повторение заезда на экране поделило толпу на две половины. Ссорились все до тех пор, пока возле судейской вышки не появились флажок и зеленая лампочка.
– Успокойтесь, Флинта уже висит! – сообщил полковник. – Есть: три-один.
– Если они этого Фигата не возьмут за горло… – начала я угрожающе.
– Вот холера, – сказала Мария, – я же говорила, что у меня такое впечатление, что заканчиваю я «стенкой». Так нет же, прохлопала одну лошадь. А мне так хотелось душевного спокойствия!
– Что ты пропустила?!
– Теперь-то могу признаться. Семерку. Когда я диктовала, мне почему-то показалось, что идет шесть лошадей, и я не посмотрела, что бежит семь.
– И что, мне теперь на твою семерку поставить отдельно, только чтобы не пришла? Она же обязательно в таком случае последней будет!
– Ты меня утешаешь, но я ее и сама могу поставить…
– Сомбреро! – ехидно объявил Метя. – Тут выиграет Сомбреро. Давай, Болек!
– Да, Сомбреро! – радостно подхватил пан Здись. – Мне тоже кажется, Сомбреро или Акация…
– Какая тебе Акация, это Вишняк! Как же, придет у вас Вишняк на Акации, ухо вам от селедки и от жилетки рукава!
– Метя, ты сам говорил, что придут хорошие кони! – яростно прошипела я. – Сомбреро можешь себе на дурную свою башку напялить, придет Акация! Почему, черт возьми, Сомбреро?
– Его придерживали, – коротко ответил Метя. – Могут прийти Сомбреро с Акацией. Давай, Болек!
Я обернулась к Монике Гонсовской.
– В паддок! – скомандовала я ей. – Сегодня меня кондратий хватит от их честных бегов, ей-Богу, повеситься можно! Посмотрите на это чертово Сомбреро!
Объявили суммы выигрышей, психоз на почве Ватмана очень помог: последовательность стоила сорок тысяч, «верх» не оправдал надежд пана Здися, еле-еле одиннадцать тысяч вместо пятидесяти.
– В триплете по-другому считают! – невозмутимо ответил он. – «Верх» кто-то мог поставить в последний момент, в триплете по крайней мере в три раза больше!
– А хоть бы и в тридцать! – заявила Мария. – Мне наплевать, хоть миллионы, при условии, что сейчас не выиграет, например, Войцеховский.
– Опомнись, невозможно, чтобы Опенка сдерживали подряд четыре года! Конь четвертой группы.
– Да у него вес маленький.
– Но на нем едет ученик Лейба! Не знаю, что нужно делать, чтобы в этом заезде выиграл Лейба на Опенке! И вовсе не буду на него ставить, ставь сама, если хочешь! Что у вас там с Метей?
– Сомбреро, Акация и Замечек. На остальных я поставила на всякий случай отдельно и, разумеется, чертова седьмого коня прохлопала…
Моника Гонсовская из паддока выбрала Акацию и Сомбреро. Сомбреро окончательно меня добил бы, если бы не конфиденциальные сведения от Мети. Раз сдерживаемые до сей поры лошади теперь едут как следует, и на Сомбреро до сих пор ездил или Ровкович, или Батька, или ученички, весьма скупо одаренные по лошадиной части, а теперь на Сомбреро едет Болек Куявский – у этой скотины большой шанс! В лошадях девушка эта понимает и впрямь великолепно, оценивает качество и форму одним взглядом. Лады, давай. Акация, давай. Сомбреро!…
Опенка я выбросила и чуть не сдохла от ужаса. Лидировал зверь аж до половины финишной прямой, на трибунах поднялся крик. В конце концов обогнал его Сомбреро, а подлый Вишняк на Акации вышел только в последнюю секунду, демонстрируя поистине дьявольский финиш. До сих пор все концы с концами замечательно сходились, все ездили как следует на самых лучших лошадях. Вишняк на фаворите выиграл раз в сезоне, теперь пришел к финишу, хотя и был фаворитом по ставкам. Вопреки подсказкам из разных источников, большинство держалось за Акацию. Мария выиграла половину триплета с Метей и еще собственный, кроме того, у них получалась квинта, которую разбушевавшийся пан Здись оценивал на миллиарды. Моника Гонсовская объявила мне, что на те деньги, которые ухитрилась до сих пор выиграть, она поедет в Лондон. Уже после первых попаданий она перекинулась на кассы по пятьдесят тысяч, и до меня задним умом дошло, что и я могла бы сделать то же самое. В триплете у меня прошли две лошади, я посмотрела на список четвертого заезда: восемь двухлеток…
