Людмила Милевская - Цветущий бизнес

— Пока не в курсе, — успокоила меня Иванова.

— Но бабы на всякий случай его под руки ведут.

— Это не бабы, а сотрудники кафедры.

— И куда они его тащат?

— Домой, к орущей Зинке. У Моргуна слабое сердце, никто не знает как ему сообщить.

Я истерично рассмеялась.

— У Моргуна слабое сердце и потому сотрудники кафедры мединститута тащат его подальше от мединститута. Они врачи или наемные убийцы? Хотя, зачастую это одно и то же.

— Не городи чушь, — рассердилась Иванова. — Они хотят быть с ним рядом, чтобы поддержать в трудную минуту.

— А ты?

— А я не могу. Там Зинка. Ефим Борисыч! Ефим Борисыч! — завопила Иванова, высунув голову в окно. — Идите к нам!

Моргун, увидев Людмилу, обрадовался, как ребенок, стряхнул с себя сотрудниц и, протянув свои короткие ручки, устремился к нам.

— Вы помирились? — торопливо спросила я.

— Еще как! — ответила Иванова и продолжила переговоры: — Ефим Борисыч, садитесь, мы вас подвезем. Соня как раз в ту сторону.

Вся компания уселась на заднее сиденье, и мы поехали.

— Как там Власова? — украдкой спросила Иванова.

— Интересуется тобой, — ехидно ответила я.

— Мало у нее проблем? Могу поделиться своими. Ничего, менты доберутся до нее. Эй, поворачивай же налево.

Резко затормозив, я повернула, досадуя, что еще плохо ориентируюсь в центре, зато окраины исколесила вдоль и поперек.

— Высади их там, — приказала Иванова и повернулась к сотрудницам. — Все девочки, приехали.

Делегация высыпалась из машины. Людмила ободряюще кивнула Моргуну и буркнула мне:

— Трогай.

Я тронула, но не проехав и ста метров, была остановлена Людмилой.

— Нет, иди туда и ты, — рявкнула она.

Я запротестовала:

— Вот уж этого от меня не дождешься.

— Надо. Скажешь в каком состоянии Зинка. Если в полном откате, пойду туда и я, если держится — буду руководить издали.

Иванова смерила меня таким взглядом, что я не решилась возразить и нехотя полезла из машины.

Стоны и вой были слышны уже на лестничной площадке. Выли все, кроме Зинки. Зинка бегала по комнате с какими-то каплями и капала всем без разбору. Накапала и мне. Я выпила, сама не зная зачем, и отправилась к Ивановой.

— Ну? — строго спросила она.

— Ужасно.

— А Зинка?

— Держится лучше всех.

— Так я и знала. Поехали.

— Куда?

— Отвезешь меня обратно.

Я повернула к мединституту.

— Так что там Власова? — украдкой стирая слезу, спросила Иванова.

— Тетрадку, вон, дала почитать. Возьми там на заднем сиденье.

Иванова перекинулась через кресло и минут пять копошилась, после чего рассердилась:

— Нет здесь тетрадки.

— Как нет, клала же ее туда.

— Так пойди возьми.

Я остановила машину и полезла на заднее сиденье. Тетрадки действительно не было. Я вышла из машины и, открыв заднюю дверцу, обследовала все основательно. Тетрадки не было.

— Ты не брала? — растерянно спросила я Иванову.

Она покрутила у виска пальцем.

— Думаешь мне до этого?

— Где же она?

— На бороде. В бардачок класть надо.

— Да с сумками этими голову себе заморочила и бросила куда пришлось.

— С какими сумками? — заинтересовалась Иванова.

— Да Власова попросила перевезти кое-что.

— Поздравляю, ты уже помогаешь убийце скрываться от закона.

— Какого закона? Она вовсе и не скрывается, а дома сидит. Меня умоляла остаться. Муж в командировке, вернется не раньше, чем через десять дней. Прислугу и охрану отпустила, сидит одна. Жаль мне ее. Нелегко бабе.

— А кому сейчас легко? Мне? Фиме? Нашла кого жалеть. Поехали. Дел у меня по горло.

Я села за руль, мучимая пропажей тетради.

— А твои бабы, пардон, сотрудницы не могли ее по ошибке прихватить?

— Девчонки? Прихватить? Зачем она им?

— Ну случайно.

— Думаешь, что говоришь? Тут такое горе, а они случайно чужие тетради из машины начнут таскать. И что там в этой тетрадке?

— Сама не знаю. Какие-то откровения Мазика.

— Какого еще Мазика?

— Мужа Власовой.

— Ну и наплюй на его откровения, — успокоила меня Иванова.

— Я бы наплевала, но завтра должна вернуть тетрадку. Власова на нее сильно рассчитывает в случае ареста.

— Так может она сама и забрала ее? Передумала и забрала. Позвони, узнай, — Иванова протянула свой “мобильник”.

Эта мысль окрылила меня. Я набрала номер Власовой и, как только прекратились длинные гудки, закричала:

— Тата, ты не брала тетрадку?

— Минуточку, — ответил мужской голос.

Иванова пребывала в задумчивости.

— Странно, мужик какой-то, — прикрыв трубку рукой, шепнула я.

— А чего еще ждать от Власовой, — буркнула она.

В ухе у меня затрещало, потом раздался шорох и прозвенел голос Власовой:

— Алло, я слушаю.

— Ты тетрадку свою не брала? — повторила я вопрос, по недоразумению заданный незнакомцу.

— Нет, а что? Ты ее потеряла!

— Ну, сразу так и потеряла. Просто не могу найти, но найду, раз ты не брала. Куда ей из машины деться. Может за сиденье завалилась.

— Ищи, — порекомендовала Власова.

— А кто это у тебя? — поинтересовалась я.

— Это я у кого-то, — рассмеялась она. — В гостях я и дома сегодня не ночую.

— А завтра?

— Что завтра?

— Ты забыла о нашем мероприятии?

— Ах это. Нет, не забыла. Завтра встретимся, но предварительно звони.

Я зло вернула телефон Ивановой.

— Ну что? — спросила она.

— Нет у нее никакой тетрадки. Сидит у какого-то мужика и в ус не дует.

— Она интриганка, эта Власова. Зря ты связываешься с ней. Еще неизвестно зачем ей понадобился весь этот спектакль. Могла сама понаписать в тетрадку черти чего, а потом дать тебе прочитать, чтобы ты свидетельствовала за нее. Тетрадка, естественно, впоследствии исчезла бы.

— Да, но она исчезла раньше, чем я успела ее прочитать, — возмутилась я.

— Хорошо, — утихомирила меня Иванова. — Раз так дорога тебе тетрадка, спрошу у девчонок. Может и в самом деле кто пригреб по запарке.

— Спроси, сделай одолжение.

Мы подъезжали к мединституту. Иванова цепким взглядом выбирала побольше лужу, в которую собиралась выйти. Она всегда из машины выходила только в лужу. Даже летом, даже в засуху.

— Лучше скажи, чем собираешься заняться? — спросила она, когда я затормозила по своему вкусу. — Может поможешь мне?

— Что? Хоронить? Упаси меня бог! Есть и свои дела. Не сочти меня черствой, но больше, чем на сочувствие не рассчитывай. Могу еще предложить материальную помощь, естественно в разумных пределах.

— Ладно, давай помощь, — сердито протянула руку Иванова.

— Что? Прямо сейчас?

— Нет, в следующем году!

— У меня нет с собой мелких денег.

— Давай крупные.

Я вспомнила Верочку и дала, проворчав:

— Все равно твой Моргун пропьет.

— Согласись, теперь у него есть причины, — ответила Иванова и вышла из машины.

Глава 17

Едва за Ивановой закрылась дверь, я бросилась на поиски. Второй раз тщательно обследовала салон и даже заглянула в багажник. Тетрадки не было. Восстановив в памяти каждый свой шаг, пришла к выводу, что тетрадка могла упасть на землю, поскольку на нее мы поставили сумки. Лично я волоком тащила с сидения две сумки и могла незаметно стянуть с ними и тетрадку. Это было возле коттеджа Сюрдика.

Я помчалась туда и минут двадцать ползала по грязи. Тетрадки не было. Занавеска в окне второго этажа по-прежнему волновалась.

“Одно из двух, — подумала я, — или тетрадки здесь и не было, или Сюрдик ее подобрал, а теперь наблюдает за тем, как я извожусь тут на продукт жизнедеятельности.”

Пришлось уехать несолоно хлебавши. Минут десять пути я страдала, а потом не выдержала и по второму кругу взялась переворачивать автомобиль. За малым не разобрала салон на части: тетрадки не было. Зато в бардачке обнаружилась старая записная книжка Катерины. Как попала старая записная книжка в новую машину — загадка, впрочем, с Катериной все бывает.

Я не стала ломать голову над посторонними проблемами, а приступила к изучению книжки. На этот раз мои надежды оправдались. На одной из грязных страниц, словно курица лапой было накарябано: Павлик тети Мары. Рядом стоял номер телефона.

Я обрадовалась. Это же то, к чему я стремилась. Теперь не придется заезжать к тете Маре и вести с ней длительные заунывные беседы про геморрой и радикулит. Нужно всего лишь набрать номер.

Остановив “Хонду” возле ближайшего приличного кафе, я уселась за столик, сделала заказ и попросила телефон. Почему-то мне принесли сначала обед, а потом телефон. Видимо им не терпелось, чтобы я залила его куриным супом, что я тут же и сделала, торопливо набирая номер и кляня себя за то, что экономлю на “мобильнике”.

Номер был занят. Я позвонила второй раз с тем же успехом. На третий раз услышала вот такую вещь: “Если у вас есть имя, назовите его. После короткого сигнала готов выслушать и ваше сообщение.”