Фаина Раевская - Надувные прелести
— А если я позову охрану?
— Оно вам надо? — равнодушно (но только с виду!) пожала я плечами. — Мы ведь хотим просто поговорить с вами по душам в... э-э... более спокойной обстановке. Но если вам нужен скандал, мы можем его устроить просто на «раз», правда, Клав?
Сестра, радостно оскалившись, выказала тем самым готовность немедленно устроить небольшой конец света в отдельно взятом свингер-клубе. Разговор по душам мужику тоже явно не очень нравился. По всему было видно, что хозяин клуба предпочел бы изгнать нас с позором из элитного места и навсегда забыть о существовании особ нестандартного поведения.
Управляющий смерил нас долгим взглядом, реально оценил возможности двух экзальтированных девушек и одного очумелого парня, мгновенно понял, что организовать небольшую революцию в подчиненном ему заведении нам вполне под силу, и коротко произнес:
— Прошу за мной.
Клавдию мы с Юркой конвоировали вдвоем, бережно поддерживая ее с обеих сторон под руки. Хулиганка по пути несколько раз предпринимала попытки вырваться из наших дружеских объятий, при этом она плотоядно поглядывала на голый живот управляющего. Вероятно, моей беспокойной сестренке хотелось еще раз испытать острые ощущения, лежа и прыгая на этой части тела, довольно внушительной, надо заметить.
Кабинет управляющего располагался в подвальной части здания. Где-то поблизости, вероятно, находилась и кухня: чистенький коридорчик наполняли умопомрачительные запахи. Мой желудок недвусмысленно намекнул, что неплохо было бы что-нибудь в него закинуть, и я принялась мысленно внушать управляющему эту простую мысль. В конце концов, мы — гости, а гостей принято угощать. Однако хозяин заведения телепатии не поддался и кормить нас ужином не желал. Я объяснила подобное невежество недавно перенесенным им шоком.
Мы остановились возле солидной двери, наверняка металлической, и лишь снаружи обшитой пластинами темного дерева. Латунная табличка на стене справа сообщала, что управляющего клубом зовут Лаврентий Игоревич Ложкин.
«Лаврик, значит», — мысленно хихикнула я — имя дядьке ну совсем не подходило. Лаврентий тем временем протянул руку к двери, и она, словно по волшебству, открылась. Говорю «по волшебству», потому что никаких замков, в том числе и кодовых, я на двери не углядела. Наверное, там имелся какой-нибудь скрытый механизм, может, кнопочка, нажатие которой и открывало «врата» в кабинет управляющего.
Епархия Лаврика была выполнена в модном нынче стиле «хай-тек». Больше всего меня поразили кресла, похожие на жалкие обрубки парковых скамеек, только пластиковые. Сидеть в таких креслах — сплошное неудобство, особенно людям с тощим задом. Впрочем, подобные посадочные места имеют несомненный плюс: они не позволяют посетителям расслабиться и максимально сокращают время визита. Помещение освещалось точечными светильниками, тщательно замаскированными в подвесном потолке, отчего определить реальные размеры помещения было затруднительно. Клавдия осталась равнодушна к замысловатым дизайнерским наворотам. Она метнулась к большому аквариуму с подсветкой, с настоящим пиратским корабликом, затонувшим при строительстве клуба, и с двумя диковинными рыбками. Цветовая гамма обитательниц аквариума напоминала боевую раскраску индейцев племени чероки, восставших против тотального засилия бледнолицых, а торчащие в разные стороны шипы — иглы рассерженного дикобраза.
— Ой, рыбки! — воскликнула Клавка, втыкаясь носом в толстую стеклянную стену. — Хорошенькие какие! Цып-цып-цып! Идите к мамочке. А они не кусаются?
Несчастные рыбки, перепуганные появлением в своем тихом мирке лица Клавдии, искаженного толстым стеклом, еще больше растопырили шипы, а потом, на всякий случай, скрылись в руинах пиратского корабля.
Лаврентий ухмыльнулся:
— Они не кусаются, это же не пираньи. Однако руку совать в аквариум я бы не стал — у рыбок шипы очень ядовитые...
Клавка отпрянула от аквариума, словно ее уже укололи тем самым ядовитым шипом.
— Вы их держите вместо овчарок, что ли? — проворчала сестрица, плюхаясь в пластмассовое кресло.
Управляющий клубом не снизошел до ответа. Он посмотрел на меня долгим взглядом и вопросительно поднял бровь:
— Итак?
Я решила оставить всякие условности и быстро спросила:
— Кто такой Глеб Крутых? Это ваш хозяин?
Лаврик слегка изменился в лице, но быстро взял себя в руки и попытался справиться с эмоциями.
— Я сам себе хозяин, — заявил он, но голос его при этом предательски дрогнул.
— Ну, это теперь, после убийства вашего босса! Хотя я не думаю, что подобное положение дел сохранится надолго. Так что готовьтесь, дорогуша, сдавать дела. — Я сочувственно поцокала языком. — Сколько проблем предвижу! Скажите честно, много наворовали?
Это был, как говорят игроки в бильярд, удар в дурака, однако он неожиданно достиг цели.
— Вы от кого? — Лаврик облизнул ставшие вдруг сухими губы.
— От НЕГО, — важно молвила Клавдия, оставившая наконец в покое ядовитых рыб и решившая принять непосредственное участие в переговорах. Сестра закатила глаза и многозначительно ткнула пальцем в потолок.
Яйцевидный животик управляющего «Джокером» скукожился до минимально возможных размеров. Он, я имею в виду Лаврика, некоторое время пыхтел, а потом начал «колоться». Причем получалось это не очень красиво и совсем не благородно — главным виновником всех бед в глазах и.о. управляющего клубом был назван покойный господин Крутых.
— Я ведь говорил ему: «Умерь аппетит»! — досадливо сморщился Лаврентий Игоревич Ложкин. — А он только усмехался, дескать, знаешь, где он у меня сидит? Во! — Лаврик продемонстрировал кулак довольно внушительных размеров. — Ничего не боялся. Или делал вид, что не боится. Превратил бухгалтерию в собственное портмоне. Я тут как-то подсчитал, сколько Глеб имеет с трех клубов... Господи, куда ему столько денег?! Ни жены, ни детей... А я что? Я — просто марионетка! Что велено, то и делаю. А теперь — вот, пожалуйста, разгребай его дерьмо!
Коротенький монолог Лаврика впечатления не произвел и мало ясности внес в ситуацию. Стало понятно лишь одно: мы попали по адресу, клуб действительно принадлежал покойному Глебу Крутых, и творились здесь дела сомнительные. Однако это обстоятельство не облегчало нам жизнь: первоочередная задача по поиску дискеты по-прежнему оставалась невыполненной.
— Глеб Федорович много проводил здесь времени? — Я обвела руками помещение.
— Угу...
— Покиньте кабинет, пожалуйста. Всего на несколько минут, не волнуйтесь. Юрик, проводи товарища в коридор!
— Глаз с него не спускай! — Клавка погрозила, пальчиком нашему приятелю, с некоторой неохотой приступившему к исполнению обязанностей вертухая.
Когда мужчины покинули кабинет, мы с Клавдией уставились друг на друга с немым вопросом во всех четырех глазах: что делать? Где искать дискету
— Ну, мистер Холмс, есть идеи? — бодренько, поинтересовалась Клавка, озираясь по сторонам.
— Ни одной, доктор, — вяло отозвалась я.
— Плохо. Но все равно, начинать с чего-то следует... И не надо расстраиваться, если мы здесь ничего не найдем — у Глеба еще два клуба имеется.
— Это меня как раз и печалит...
Испустив тяжкий вздох, я приступила к осмотру кабинета Лаврика. Первым делом мое внимание привлек узкий шкафчик из матового стекла. Сквозь его непрозрачные дверцы смутно угадывались очертания каких-то предметов.
— Ну-ка, Клава, посвети сюда, — попросила я сестру, которая самым внимательным образом изучала замысловатые картины на стенах. Что, интересно, она пыталась найти? Сейф, что ли?
— Чем я тебе посвечу? Фонарем под глазом? Так у тебя свой есть, — съязвила Клюквина.
Я оставила реплику без внимания и посоветовала:
— Поверни головку настольной лампы в мою сторону.
В свете стоваттной лампочки содержимое шкафчика предстало передо мной во всей своей красе. И чего тут только не было! И папки с какими-то квитанциями, приходно-расходными ордерами, планами заведения и бланками для бухгалтерской отчетности, и несколько початых бутылок со спиртным, и даже пачка презервативов. Вот только дискеты среди этого барахла не нашлось. Впрочем, честно говоря, я не особо рассчитывала ее здесь обнаружить — такую информацию ни один здравомыслящий человек не станет хранить в присутственном месте, да еще столь сомнительном.
— Пошли отсюда, — вздохнула я и посмотрела на Клюквину долгим печальным взглядом. Сестрица к этому моменту закончила изучение диковинных картин и вновь прильнула к аквариуму. Видать, очень ей понравились ядовитые рыбы — Клавка строила им смешные рожицы, делала «козу» из пальцев, стучала по толстому стеклу и подмигивала здоровым глазом. Мои слова вызвали у Клавдии искреннее удивление:
